Как Столяров заберет к себе Верку, когда у него в Москве есть невеста (которую Валя собственными глазами видела)? Ну, может, конечно, невеста узнала о похождениях жениха (то-то она тогда быстро из города смоталась)… Но, с другой стороны, сейчас ни одна нормальная женщина не станет женихами разбрасываться. Это первое. Второе – а нужна ли московскому командированному девица из провинции? Они ведь ушлые да прижимистые, эти московские. Погулять он с Веркой погуляет здесь, но возьмет ли потом к себе, домой?

Сколько Валя наблюдала этих самых «командированных» романов (благо давно в гостинице работала), ни один из них благополучно не закончился.

Нет, определенно, надо все Кириллу рассказать. Дело даже и не в том вовсе, что тогда могут разрушиться отношения Столярова с Верой. (А может, и не разрушатся, только крепче станут.) Главная цель – разворошить это все, заставить участников любовного треугольника побегать, помучиться…

Некоторое время Валя еще колебалась, но, после того как давление у нее опять заскакало, она решилась. Надо наконец вскрыть этот нарыв, и, возможно, самой потом легче станет, когда каждый из этих людей получит по заслугам.

Очередным чудесным августовским вечером Валя отправилась к Кириллу на работу. А работал тот, вернее, торговал различными запчастями к бытовой технике – на местном рынке.

Огромный крытый павильон был разделен на две части. Первую занимали прилавки с продуктами питания, а вторая отводилась всяким строительно-кухонным делам. Вот там-то, в отдельном отсеке, напоминающем гараж, сидел Кирилл.

У Вали опять болела голова, давило в висках. Валя остановилась неподалеку, не стала мешать, пока Кирилл продавал какому-то мужику старинный кран от кухонной мойки, или, как его еще называли – «гусак».

– Валь, привет… Ты чего там жмешься? – наконец освободившись, позвал ее Кирилл. Он вообще был неплохим человеком – добрый, спокойный такой. И даже симпатичный. Хотя, конечно, габаритами мелковатый…

– Привет. Как дела?

– А неплохо, кстати. Сейчас кризис, денег лишних у народа нет, новую технику мало кто покупает. А вот старую охотно чинят… Краны, конфорки к плитам, тэны к стиралкам… Мужика видела? Купил «гусак», еще советских времен. А что, проще за пятьсот рублей кран купить, чем новую мойку заказывать…

– А почему не новый кран? – поинтересовалась Валя.

– А потому что новый, хороший, даже самый дешевый – тыщи две, – усмехнулся Кирилл. – Да и не в этом дело. К некоторым раковинам старой конструкции подходят только старые краны. А их уже не выпускают! И тут либо мойку покупать заново, либо ко мне идти… Ну вот такими мелочами и жив сейчас.

– Понятно, – вздохнула Валя.

– Ты ведь тоже за чем-то пришла?

– Нет. Поговорить с тобой хотела… Только не знаю, как начать. Ты вот как считаешь – лучше не знать правды, ничего не видеть и не слышать или все же хотел быть в курсе происходящего?

Кирилл с удивлением поднял брови, задумался на мгновение. Потом сказал:

– Давай уж, докладывай.

– Я о Вере хочу рассказать, – решительно произнесла Валя.

Кирилл побледнел сразу, погрустнел.

– Что-то серьезное? Серьезное, я вижу… – Он вышел из-за прилавка, опустил почти до пола железную штору, чтобы никто из покупателей больше им не мешал. – Ну, слушаю тебя.

– У Веры твоей есть любовник, – негромко начала Валя, а сама не отрывала взгляда от лица Кирилла – как он отреагирует.

А он – побледнел еще сильнее, и руки сами собой опустились. И ноги, наверное, тоже обмякли – поскольку сел Кирилл сразу же, поник головой.

– Валь… ты уверена? – тусклым голосом спросил он.

– Да, – холодно отозвалась женщина. – Я же с ней работаю.

– И зачем ты мне это решила рассказать?

– А затем, что надоело смотреть на это. Ее ж теперь все обожают. Чуть не облизывают у нас в гостинице… А ты – хороший человек, ты не заслуживаешь, чтобы с тобой так обращались. – Вера пододвинула ногой к себе табурет, села напротив Кирилла.

– Кто он?

– Кто? Командированный, из Москвы. Видный такой дядька, со светлыми волосами, высокий.

Кирилл беспомощно улыбнулся. Как ни странно, но Вале, хоть она и сочувствовала мужу Веры, было приятно наблюдать за его страданиями.

– Давно?

– Что? А, да, давно. С весны, это точно. Сначала они прямо в его номере встречались, теперь вот он квартиру отдельную снял, там вечерами голубки милуются.

– Она говорила, что на работе задерживается… Сейчас чуть ли не в двенадцать ночи приходит.

– Кирилл, ты дурак? – строго спросила Валя.

– Да… Хотел ей верить. Верить Вере. Но это же очевидно… – Он опять улыбнулся беспомощно, глаза подозрительно заблестели.

– Я тебе тут на бумажке его имя записала, его номер комнаты в гостинице и адрес той съемной квартиры, – протянула она ему листок.

– А ты откуда все знаешь? За Верой следила?

– Ой, Кирюш, у нас не такой большой город, чтобы все в секрете держать! – усмехнулась Валя. – Ладно, выпусти меня. Пойду я. А ты что хочешь, то и делай с этой информацией. Дело твое.

Кирилл медленно, с грохотом поднял штору.

Валя покинула павильон, очутилась на улице и глубоко вздохнула.

Как она ни надеялась на то, что разговор с Кириллом принесет ей облегчение, но этого не произошло. Голова болеть не перестала. Ныла и ныла, до тошноты…

* * *

Валентина ушла, а Кирилл, недолго думая, свернул все дела, закрыл свою «нору» и отправился куда глаза глядят.

Он и верил тому, что только что рассказала ему Валентина, и не верил. Просто знал вздорный характер Валентины, ее склонность к сплетням…

С другой стороны, кто мешает ему проверить информацию? Валя, хоть и дура набитая, но довольно четкий вопрос ему задала: хочет он знать правду, или ему удобнее закрывать на все глаза? Можно же сделать вид, что ничего не происходит, что все в порядке, и пересидеть, переждать роман, который жена затеяла на стороне. Рано или поздно она расстанется со своим командированным и вновь вернется к нему, к мужу?

А если лезть во все это, разбирать ситуацию с широко открытыми глазами – то придется делать что-то с этой вдруг открывшейся правдой. Готов он расстаться с Верой?

Кирилл пока не знал ответа на этот вопрос. Одно он чувствовал точно – что до сих пор любит жену, и она ему – небезразлична.

В последнее время они почти не виделись, не пересекались. Вера пропадала на работе, Кирилл – у матери. Той вытащили «болты» из ноги, кость срослась хорошо, но зато приходилось сопровождать мать то на массаж, то на лечебную физкультуру… Выкраивал время, бегал то с рынка домой, то из дома на рынок.

И семье матери, и семье сестры требовались деньги. Борису, теперь уже – на мануального терапевта, например. И это все должен был обеспечить Кирилл.

Временами он напоминал себе загнанную лошадь, пытающуюся добежать до финиша. Хорошо, что деньги на мануальщика дала Вера – она как-то смягчилась, что ли, после несчастного случая со свекровью.

Пожалуй, вот именно это, что Вера стала добрее, не жалела теперь своих денег на семью мужа, и позволило Кириллу жить в последнее время в расслабленном забытьи. Ему казалось, что Вера наконец стала частью их семьи, прониклась их заботами.

Но, как выяснилось, он ошибался. Ей просто стало плевать. Ей, наверное, деньги подбрасывал новый ухажер!

Мысли о сопернике приводили Кирилла в ярость. Возможно, это именно этот наглый тип сбил Веру с толку, заставил ее столь низко пасть (ведь раньше она не то что об измене не думала, она вообще от мужчин шарахалась).

По-хорошему, надо было встретиться с ним, поговорить по-мужски… Или нет. Ни к чему необдуманные поступки. Надо все разузнать, разведать, расследовать. И только потом предпринимать какие-либо шаги.

Кирилл отправился по тому адресу, который был указан Валентиной. Долго сидел где-то в кустах возле подъезда многоквартирного дома, в котором, судя по всему, происходили свидания его благоверной с кавалером.

И что же? Дождался. В десятом часу увидел Веру, которая шла к дому под ручку с незнакомым мужчиной. Светловолосым, высоким. «Видным» – как метко определила Валентина.

Оба скрылись в подъезде.

Получается, Валентина не соврала. У Веры есть любовник!

Далее Кирилл попытался разузнать, кто он такой, этот товарищ. Через электрика в гостинице, старого знакомого, который нередко делал покупки у Кирилла на рынке (второй раз общаться с Валентиной не захотелось), он узнал, где именно этот приезжий свою командировку отбывает. Оказалось – ведущий инженер, готовит к пуску оборудование в новом корпусе электрозавода.

Этих сведений было достаточно.

Лев Столяров, соперник Кирилла, по сути, являлся тем, кем мог стать Кирилл, но не стал.

Ведь он когда-то, двадцать, нет, даже двадцать три года назад, сам мечтал овладеть «технарской» специальностью. Имелись у Кирилла математические способности, в школе считали талантом, прочили большое будущее. Кирилл окончил в Электрозаводске школу, с первого раза поступил в Бауманку. Господи, господи, какое было нищее, но счастливое время, сколько надежд и планов!

Проучившись год, Кирилл не смог сдать летнюю сессию (вернее, и сдал бы, если бы по молодости не стал права качать, когда не надо, ссориться с преподавателем из-за ерунды) и загремел в армию. Да и армия не беда, потом можно было восстановиться в институте, тем более что армия выбила из него напрочь эту дурацкую принципиальность… Но вернуться в родной вуз не удалось – шли тяжелые, нищие девяностые годы, мать потеряла работу, чуть ли не с голоду помирала дома, у сестры дела тоже не очень шли.