– Я ведь эту милую девушку, невесту Столярова, прекрасно запомнила. Она приехала, вся такая веселая… А потом бегом отсюда бежала, сама видела. Оказывается, жених ей чего-то там наврал, будто ему совсем некогда, и чуть не силой вытолкал, обратно на вокзал. Вот мужики… А потом приехал в Москву и невесте во всем сознался. Про тебя, в смысле. Ну она мне так об этом рассказала. Видимо, ей совсем поговорить не с кем, раз на меня все эти подробности вывалила…

Вера по-прежнему молчала.

– Хотя чего-то у меня в голове не складывается, – задумчиво продолжила Раиса Викторовна. – На кой ему было признаваться невесте, что он ей изменяет? Он же не самоубийца, мужики обычно все до последнего отрицают. Он же не собирается на тебе жениться, Никитина? Во‑первых, ты замужем. Нет, я не отрицаю, что ты ради Москвы можешь на мужа наплевать, тем более что детей у вас нет… Но, во‑вторых, зачем солидному мужчине из столицы выписывать себе из провинции подарочек вроде тебя? Ты же, Никитина… уж, прости, но у тебя ни рожи ни кожи. С тобой можно на время сойтись, для здоровья, так сказать, а вот брать тебя в жены – сомневаюсь… Погоди. Ты ведь в номере, говорят, была, когда невеста из Москвы появилась? Ну да, Валька Колтунова мне так и сказала, что ты в номере находилась. Ой, я поняла! Ты ж невесту Столярова увидела и после этого больной сказалась – поди, нервы не выдержали!

– Нервы у меня не выдержали, это правда. Я именно из-за этого с работы тогда у вас отпросилась, – безучастно сказала Вера. – Раиса Викторовна, вы собираетесь меня уволить? Ну так увольняйте, – добавила она с отвращением, но отвращением к себе.

– Обязательно уволю, не сомневайся. Надо только с Полуэктовым этот вопрос согласовать. Я как раз к нему сейчас, с докладом. Все, иди отсюда.

– Домой?

– Нет, работай пока… Работу еще никто не отменял. И вот еще что. Я так понимаю, что ты в этого белобрысого, из двести десятого, действительно втюрилась. Раз прям так поплохело тебе, когда его невесту увидела. Поди, не ожидала, что мужик несвободным окажется? Это ведь самое плохое, Никитина, что с женщиной может случиться, когда она от любви голову теряет. Потому что при этом можно потерять действительно все…

Вера вышла из кабинета начальницы с ощущением, что наступил конец света. Она, Вера, наворотила таких дел, что от нее все отвернутся скоро. Коллеги, муж, мать… Кирилл и мать ничего пока еще не знают, но скоро и до них дойдут слухи, можно не сомневаться. С работы Веру тоже уволят, и что тогда? Попробуй, найди приличное дело в их глуши… Хотя скоро откроется новый корпус электрозавода, можно туда пойти. Но опять же это не по специальности… Хотя какая, к черту, специальность, какие требования, когда совсем не до жиру… быть бы живу…

Мимо, по коридору, прошла Валя, покосилась испуганно и с любопытством.

– Привет, Валь, – спокойно сказала Вера.

– Приве-ет… – буркнула приятельница и быстро скрылась за углом. Скорее всего, Валя тоже каким-то образом замешана в этом скандале. Валя – болтушка, не умеющая хранить тайн. Ну и что, теперь обижаться на нее?

А смысл? Она, Вера, натворила дел и теперь будет обижаться на свою приятельницу? Нет, нет… Не стоит сваливать вину за свои ошибки на других.

«Итак, что мы имеем. Раиса сейчас отправляется к Полуэктову, хозяину гостиницы, самому главному начальнику, и вопрос моего увольнения – лишь вопрос времени. Тем более если реорганизация в гостинице происходит. Затем, после увольнения, что будет? Наступят времена безденежья и поиска работы…»

На черный день ничего не отложено, ведь вся Верина зарплата каждый месяц уходила на нужды их с Кириллом семьи. Кирилл, как только узнает о похождениях жены, безработную Веру содержать не станет. Они последние несколько недель почти не общаются… Известие о том, что Вера изменила мужу, окончательно поставит точку в их отношениях. Он уйдет. И Вера – останется одна. Да еще без работы.

Мать? Мать Веру возненавидит после всего этого. Мать обожает Кирилла… Она не станет помогать дочери. Да это и нагло, и неприлично – взрослой, здоровой, молодой женщине – надеяться на помощь пожилой матери.

По всему выходило, что Вера сглупила, когда потеряла голову, почти открыто, на виду у всего города, встречалась со Львом.

Но что получается? Получается, она, Вера, – совсем ноль без палочки. Никакой самостоятельности. Она зависима от работы, от мужчины рядом, от людского мнения. Она не имеет права поступать как хочет!

Она несвободна. Она рабыня обстоятельств.

Вера, стоя в небольшом тупичке, прижалась лбом к оконному стеклу, невесело рассмеялась своим мыслям.

– Верк… ты чего тут стоишь? – раздался сзади голос. Опять Валя Колтунова.

– Так. Жду приказа о моем увольнении. Ну, ты в курсе.

– Я?! – Валя вытаращила глаза.

– Да ладно, проехали. Я тебе никаких претензий не предъявляю.

– Слушай, ты это… ну да, я раскололась. Но Раиска тогда в меня прямо вцепилась! Рассказывай действительно говорит, Никитина с постояльцем из двести десятого встречается?.. А она хуже фашиста пытать может.

– Сейчас-то чего тебе от меня надо, Валя?

– Ох. Ну, короче, тебя сам вызывает. Это ужас. У нас еще никого к Полуэктову не вызывали.

– Что? Полуэктов меня к себе вызывает? – похолодела Вера. – Ты ничего не путаешь?

– Раиска тебя велела отыскать. Я сказала, что видела тебя. Короче, иди на последний этаж, там его кабинет. Срочно только.

Зачем ее может вызывать к себе Полуэктов, Вера даже не представляла. Если бы он хотел ее уволить, то уволил, но все прошло бы через Раису. Зачем Вера понадобилась начальству? Наверное, она еще не достигла дна в своем падении.

…Веру встретила возле лифта секретарша хозяина, безликая и индифферентная дама средних лет, повела за собой, старательно чеканя шаги:

– Прошу, Артур Рэмович ждет вас…

Полуэктов сидел в кресле на открытой веранде, что располагалась на крыше, среди вазонов с цветами и пальмами. Здесь, как говорят, собирались делать солярий.

Вера несколько раз, издалека, видела Полуэктова – молодой еще, полный мужчина, с тоскливым и, в общем-то, добродушным выражением лица. Вот и сейчас хозяин гостиницы усмехнулся уныло, махнул рукой, указав на стул.

Вера послушно села напротив.

– Никитина, значит? А я вот твое личное дело сейчас листал.

Сердце у Веры екнуло и опустилось куда-то в район желудка. «А чего я боюсь, собственно? – вдруг холодно одернула она себя. – Не убьет же он меня, в самом деле. И я не его крепостная…»

– Вот тут, в личном деле, написано, что у тебя есть высшее образование. Это правда? Это не шутка?

– Да, у меня есть высшее образование, – прошелестела Вера.

– Ничего себе. Получается, у тебя, у единственной из горничных, есть высшее образование. Хотя, конечно, институт культуры – это вам не институт гостиничного бизнеса… Но даже Раиса таким образованием похвастаться не может. Слушай. А ты языки знаешь? – спросил он и тут же обратился к Вере по-английски. Какой-то простейший вопрос из школьной программы.

Вера, не задумываясь, ответила, тоже на английском.

– Молодца… – вздохнул Полуэтов. – Встань-ка. Походи.

– Как?!

– Ну, туда-сюда походи, я на тебя посмотрю.

Вера уже и не знала, что думать. Но, находясь в состоянии крайнего отчаяния, нервно продефилировала перед Полуэктовым взад и вперед.

– Фигура есть. Ну-ка, косынку сними… Блин. Шикарные волосы. Это твой цвет?

– Мой, – кивнула Вера, все еще не понимая, чего от нее хочет Полуэктов. Может, он собирается, э‑э… сделать ее свой любовницей? Только этого не хватало…

– Ни одного серьезного проступка за все годы работы. Ни одной серьезной жалобы. Садись. Как же ты докатилась до жизни такой, что романы с постояльцами крутишь? – с отчаянием спросил Полуэктов.

– Не с постояльцами, а с постояльцем, – пожала плечами Вера. – Влюбилась. Но… Мне кажется, мы не сможем быть с ним вместе.

– Почему?

– У него невеста в Москве. У меня муж тут. И это нехорошо, вот так… Наваждение какое-то. Послушайте… Если меня надо уволить, то увольняйте, в чем проблема! – не выдержала опять, как и в разговоре с Раисой, взмолилась она.

– Ничего не украла, ни одного полотенца домой не утащила… – словно не слыша ее слов, задумчиво продолжил Полуэктов. – В Райкиных махинациях никогда не участвовала… А это для меня – самое главное. Я как раз личные дела сотрудников просматривал, думал, какая интересная сотрудница, может, ей стоит пойти на повышение! А ты… Эх, Никитина…

Вера вспыхнула.

– Ты, Никитина, в курсе, что новый корпус электрозавода осенью открывают?

– Да, Артур Рэмович.

– Народу сюда приедет… А у нас не гостиница, а до сих пор совок какой-то. Ремонт сделал, а толку… Короче, я хочу Раису уволить, а на ее место посадить кого-нибудь попрезентабельнее. Думал тебя попробовать. Ты не скандальная, образованная, честная. Но роман этот с постояльцем… Как некстати! Но, с другой стороны, где я безгрешных-то найду?! – Полуэктов опять словно сам с собой спорил. – И что такого ужасного в том, что молодая красивая женщина в кого-то влюбилась? Это нормально. Да она еще и честной оказалась, раскаялась. Ты ведь раскаялась в своей любовной связи? – повернулся он. – И опять же в Райкиных делах не участвовала, с этими двойными чеками…

«Он что, новую должность мне предлагает?» – слушая Полуэктова, ошеломленно подумала Вера.

– Короче, ты не против, если я тебя на ресепшен посажу?

– Н‑не знаю… – вырвалось у Веры.

– Ты не думай, весь процесс регистрации гостей будет реорганизован и прозрачен, все дела – на виду, через компьютер станут проходить. Я программиста выписал, он программу новую поставит. Администратору только стоять у стойки и улыбаться. Ну я, конечно, утрирую… Все равно многие вопросы лично решать придется. Но не как Раиса… Помощницу тебе дам. Ты, Никитина, с компьютером можешь работать?