– Фу. Почему тебя эта история заинтересовала?

– Потому что я никогда не терял голову, – честно признался Лев. – Никогда никакая Золушка не заставляла меня сходить с ума.

«Раньше», – мысленно добавил Лев.

– А хотел бы? – напряженно глядя ему в глаза, спросила Наташа. – Ведь это так приятно, наверное…

– Солнечный удар. Затмение. Зато потом расхлебывай… И можно потерять то, что собирал и копил годами, – в один миг. Я спрашиваю – можно ли влюбиться в Золушку? Можно, но не нужно.

– Ты прав. За один миг наслаждения всю жизнь рушить – не стоит того.

– Давай поженимся, наконец? – вырвалось у него. – Ну сколько можно в женихах и невестах ходить? Чего еще надо проверить?

Наташа засмеялась – на этот раз совершенно счастливым, беззаботным смехом. Легкая, веселая, умная женщина. Тонко чувствующая нюансы человеческих отношений. Мудрая.

– Нет, правда, давай уже назначим день свадьбы, а? – настойчиво повторил Лев.

– Не сейчас же. Следующим летом, ладно?

– Отлично.

Он поцеловал ее в щеку. «Я ведь люблю ее, очень люблю. И нет никого лучше Наташи, и эта Вера ей даже в подметки не годится!»

– Я вот еще что думаю, – продолжила Наташа, теперь уже весело, с прежним азартом. – Если женщина выглядит Золушкой, ведет себя как Золушка, то есть как бедная замарашка, то это значит одно – она себя не любит. А если она не любит себя, то и других она любить не способна. И еще один момент. Мы с девчонками часто это обсуждали… Ну вот представь. Молодая женщина. Да, плохо одевается, не умеет следить за собой. «Синий чулок», одним словом. Пока она молода, то еще можно найти в ней какую-то прелесть. Фигура есть, пусть и спрятанная в уродливых тряпках, цвет кожи приятный, отсутствие морщин… Есть на что полюбоваться. Но! – Наташа подняла палец.

– Но? – улыбнулся Лев.

– Пройдет несколько лет, и фигура может поплыть. Как и овал лица. И цвет кожи изменится. Словом, если женщина не научилась следить за собой, то она превратится с годами из красавицы в чудовище. Она ведь только на выход наряжается, а в чем она дома ходит? Да и то, даже на выход она способна нарядиться лишь с помощью феи-крестной! А если она не читает книг, не следит за новостями, смотрит тупые ток-шоу – то с ней и общаться невыносимо станет. Принц – дурак, потому что влюбился с первого взгляда в эту глупую особу. Какая судьба ждет его в будущем? Растолстевшая неряшливая тетка рядом, которую волнуют цены на гречку…

– А фильм хорош… Помнишь, старый, еще черно-белый?

– Тот, где Янина Жеймо играет? Да, чудесный фильм. Только это уже не та старая сказка… Это другая история, которую придумал драматург Евгений Шварц. В ту Золушку, из фильма, нельзя не влюбиться, наверное, – снисходительно произнесла Наташа. – Хотя, если честно, меня сама эта идея, что «надо работать, и только тогда добьешься счастья», – угнетает. Получается, ты сама по себе – ничего не значишь. Заслужи-и, милая… – с неприязнью, насмешливо протянула молодая женщина. – Мне кажется, раньше, в Средние века, например, сказки нужны были для того, чтобы манипулировать людьми. Женщинами, в частности. Работай, лошадь!

Наташа болтала оживленно, разоблачая старые сказки, и, кажется, полностью забыла о том, что некоторое время назад на нее напал приступ ревности. Забыла о своем обещании сыграть свадьбу летом. Или придет время – вспомнит? Или, третий вариант – ему, Льву, надо будет напомнить о свадьбе перед летом, а, если не напомнит – то он окажется сволочью и негодяем…

Лев смотрел на невесту, слушал ее, поддакивал, задавал вопросы, отвечал что-то… а сам думал о том, что понять современную, образованную, эмансипированную женщину очень трудно.

С одной стороны, она вся такая «продвинутая», с другой – живет все по тем же древним, женским законам. То ревнует и чуть не плачет, то хладнокровно твердит, что любви нет.

Любит ли Наташу он сам, опять, в который раз спросил себя Лев.

Конечно, любит. И восхищается ею. И даже согласен со многим из того, о чем она говорила. В частности, с тем, что долгие отношения с женщиной-«Золушкой» – невозможны.

И Лев, уезжая из Электрозаводска, тоже себе твердил, что Вера – женщина на один вечер. Ведь то, что он чувствовал к Вере, даже «солнечным ударом» назвать нельзя. Просто влечение, и все. Ни-че-го больше.

Но почему же тогда Вера не выходила у него из головы? Наваждение. Хоть бы таблетку какую изобрели от этих наваждений, как от головной боли… Выпил таблетку – и прошло, и забылось – все то глупое и ненужное, что забивает зря голову.

После ресторана Лев с Наташей прогулялись по центру, затем поехали к нему домой.

Приглушенный свет, негромкая музыка, как любила Наташа. Она сама – в красивом нижнем белье, тонком шелковом пеньюаре, неощутимом на ощупь. Поцелуи, вздохи, прикосновения.

Она, женщина, – нежна и красива, он, мужчина, – страстен и неутомим – вот как происходящее должно выглядеть со стороны, если представить, что их снимают в кино. Хотя нет. Наташа не терпела, когда соитие затягивалось надолго. Да и ласки – должны быть строго до «+16». То есть чистая красивая эротика и никакой порнографии. Позы – только классические.

Если Лев хотел чего-то большего, Наташа, конечно, соглашалась. Но на ее лице в такие моменты явно сквозило недовольство и нетерпение.

Она не любила эту сторону человеческой жизни.

Когда-то, давно, Лев пытался поговорить с Наташей о том, что той нравится в постели, что нет. Как ей приятнее? И, в конце концов, испытывает ли она это самое… наивысшее наслаждение, прости господи?

Но невеста Льва категорически отказалась обсуждать эту тему. То есть формально-то Наташа высказалась – заявила, что ей все нравится, она всем довольна и высшее, гм, наслаждение она тоже испытывает…

Вот и в этот раз – происходящее в спальне больше напоминало красивую и достаточно скромную сценку из телевизионной мелодрамы.

Лев казался себе актером. Неким персонажем, обязанным отработать обязательную программу.

Он злился, затягивал свое «выступление», Наташа скорбно поджимала губы, старалась форсировать процесс, Льва это еще больше угнетало… И не было в этих телодвижениях ничего естественного, живого, настоящего.

Одна игра.

Наконец, финал. Стремительные неразборчивые титры. Поцелуй перед сном.

Наташа затихла на своей половине кровати… В сущности, Лев даже не знал, заснула она или нет. Несколько раз, бывало, утром она спрашивала испуганно – не храпела ли она ночью? Лев уверял Наташу, что нет. Пожалуй, именно эти аспекты совместного бытия волновали больше всего невесту Льва.

– Ты спишь? – спросил он.

– А что? – не сразу отозвалась та, совершенно нормальным, не сонным голосом.

– Если ты боишься, что будешь храпеть, то не бойся. Я тебя из-за этого не разлюблю.

– Лев! – недовольно произнесла она. – Ну, перестань.

Тишина.

«А где бабочки в животе, где сердцебиение, где восторг? – подумал Лев с иронией. – Может, Наташа права, и никакой любви нет?»

В юности он чувствовал нечто подобное бабочкам в животе. Сходил с ума. Горячка вся эта… Он сегодня соврал Наташе, когда заявил, что не терял никогда голову. Терял. Давно. Во времена первой любви. Но почему сейчас он лишен всего этого? Так и надо? Дело в Наташе или дело в нем самом?

Почему она, эта тонкая, умная, веселая Наташа, способная болтать обо всем на свете, не хочет поговорить о самом главном?

Почему ей интересно все, кроме того, счастлив ли ее возлюбленный?

Почему она с радостью и восторгом бегает по выставкам и кафе, упоенно вышагивает по паркам и садам Москвы, много читает и много хороших фильмов смотрит – но испытывает мучительное неудобство, находясь рядом со своим будущим мужем в одной постели? Со своей второй половинкой, по сути…

Почти все женщины стремятся замуж, Наташа же – старается оттянуть свадьбу как можно дальше.

Ей нравится ее откровенно девичья, легкая, беззаботная жизнь. Жизнь по собственным правилам и законам. Она едва терпит привычки Льва – причем не самые ужасные мужские привычки и особенности.

Он хочет бежать к ней, скорее, скорее – обнять, прижать к себе, чтобы весь день наслаждаться любовью, не вылезать из постели, а она – мягко отстраняет его.

Да, Наташа – замечательная. Из нее выйдет прекрасная жена. Ну нет их, этих бабочек в животе – и ладно. Может, бабочки – не самое главное?

…Прошла неделя, другая, после возвращения Льва в Москву.

Но как ни старался он забыть о горничной Вере, как ни гнал прочь мысли о ней – перед его глазами продолжало стоять ее кроткое, испуганное лицо – с узким носиком, усыпанным веснушками, с широко открытыми глазами орехового цвета.

И главное, эта загадка продолжала мучить его: Вера и Рябиновая – одна и та же девушка? Или две разные – есть горничная Вера, и есть еще фотограф Рябиновая, обе рыженькие и обе проживающие в Электрозаводске?

В конце концов, не выдержав этих сомнений, Лев вновь зашел на страницу загадочной Рябиновой в одной из социальных сетей.

Там ничего не изменилось, лишь фотографий прибавилось. Все те же виды Электрозаводска. И больше желтых, ржавых, бурых красок на снимках – ведь сентябрь подходил к концу.

Старинное здание электрозавода из красных кирпичей в свете уличных фонарей все сильнее напоминало сказочный замок. Темные проулки, пустые дороги.

Эти фотографии были словно декорациями к какому-то спектаклю. Они рождали ощущение того, что зрители уже в зале, занавес поднят. Но сам спектакль еще не начался, актеры прячутся где-то там, в боковых проходах у сцены. Зрителям осталось только дождаться увертюры, и вот тогда актеры выйдут к рампе и разыграют чудесный спектакль. Расскажут необыкновенную историю, пробирающую до глубины души.