С глухим стоном он заключил Хелену в объятия и стал покрывать поцелуями ее губы, шею и щеки, упиваясь их неописуемым девичьим ароматом и нежностью. Для Хелены весь мир словно перестал существовать, и они остались вдвоем в состоянии зачарованного забытья, где не было ничего, кроме поглотившей их страсти.

Задыхаясь, Ричард наконец оторвался от нее и, открыв плечом дверь, с Хеленой на руках подошел к кровати и опустил свою драгоценную ношу на сиреневое покрывало. Стянув с себя фрак, он швырнул его на пол вместе с жилеткой. Затем стащил с шеи платок и отбросил в другой конец комнаты. Скинув башмаки, он лег на кровать рядом с ней и бережно принялся расстегивать на ней платье.

Внезапный скрип половиц в дальнем конце спальни подействовал на него, как ледяной душ. Глухо выругавшись, он приподнялся и сразу же заметил в дверях фигуру горничной Хелены, которая на цыпочках входила в комнату.

— Что тебе здесь надо? — крикнул он, не в силах сдержать ярость.

— П…. прошу прощения, сэр, — пробормотала Фрэн, застыв от страха. — Я стелила постель мадам, когда вы… то есть я…

От испытующего взгляда графа ее голос задрожал, и она в замешательстве отпрянула.

— Ну, в чем дело? — прогремел он. — Говори же!

Поспешно сделав реверанс, Фрэн собралась убежать, но потом, поколебавшись, протянула руку и, заикаясь, проговорила:

— Я нашла вот это, сэр, и я знаю, что это не ваше, миледи, так что я хотела узнать, что мне с этим делать.

— Что это, Фрэн?

От стыда, что служанка застигла ее в таком виде, Хелена сначала спряталась лицом в покрывало, но любопытство взяло верх, и она, сощурившись, присмотрелась к блестящему предмету, свисавшему с пальцев Фрэн.

И в ту же минуту словно душу вырвали из ее тела; комната стала надвигаться на нее, и она почувствовала, как тонет в какой-то бездонной пустоте. Из ее груди вырвался горестный глухой стон, и Ричард тут же оказался с ней рядом.

— Что с тобой, любовь моя? — спросил он взволнованно, протягивая к ней руки.

Оттолкнув его руки, Хелена в шоке отпрянула от него.

— Убирайся! — истерически взвизгнула она. — Убирайся вон из этой комнаты и забери с собой побрякушку своей любовницы! — И, вырвав из трясущихся пальцев горничной какой-то предмет, она запустила им в мужа.

Хотя Ричард совершенно не мог понять, чем был вызван внезапный гнев Хелены, его реакция была инстинктивной: он поймал предмет на лету. Разжав пальцы, он уставился на него, словно загипнотизированный.

На его ладони, мерцая рубиновым глазом, лежала одна из сережек Рейчел Каммингс!

Глава 18

Когда настойчивое позвякивание посуды проникло в сознание Хелены, с ее губ слетел подавленный стон, и она сделала тщетную попытку отгородиться от навязчивого звука, глубже зарывшись лицом в подушки.

— Простите, что разбудила вас, миледи, — донесся неуверенный голос Фрэн. — Но сейчас половина одиннадцатого, и кухарка с экономкой ожидают внизу ваших приказаний.

Реальность, словно удар молнии, пронзила ее мозг, и она расширившимися глазами уставилась на свою служанку.

— Ты ничего не сказала им о том, что вчера случилось? — со страхом спросила она.

— Не беспокойтесь, миледи! — сухо ответила горничная, открывая один из ящиков и вынимая мягкую шаль. — То, что происходит между мужем и женой в их спальне, никого не касается, как я думаю, — добавила она, укутывая шалью плечи своей хозяйки. — Теперь выпейте шоколада, а затем мы посмотрим, что можно сделать с этими темными кругами под вашими глазами.

Проведя большую часть ночи свернувшись в одном из кресел у камина, почти полностью одетая, не сводя глаз с двери смежной комнаты, на случай, если ее муж захочет вернуться и застать ее врасплох, Хелена могла только слабо улыбнуться в ответ.

— Я думаю, что сегодня нам лучше воздержаться от ванны, миледи, — продолжала горничная, доставая из ящика белье и складывая его на оттоманку в ногах кровати. — Чем быстрее вы спуститесь вниз и приступите к своим обязанностям, тем меньше будет сплетен.

Признав рассуждения Фрэн логичными, Хелена залпом допила горячий шоколад и вылезла из постели.

— В тазу вас ждет горячая вода, — сказала горничная, указав на мраморный умывальник, на котором стоял расписанный розами таз и такой же кувшин вместе с личными туалетными принадлежностями Хелены. — А я принесла несколько кусочков льда — холодный компресс очень помогает при опухших глазах, вот увидите.

Меньше чем через двадцать минут благодаря проворному руководству Фрэн ее хозяйка, аккуратно одетая и причесанная, стояла у двери своей спальни, готовая сойти вниз и столкнуться со всем, что бы ее ни ожидало.

Уже зная от служанки, что его светлость еще три часа назад уехал на конюшню, она была намного спокойнее, чем если бы ожидала столкнуться с ним лицом к лицу.

Вчерашнее происшествие оставило ее физически и психически опустошенной.

Едва взглянув на рубиновую сережку, одну из тех, которые были на леди Каммингс на рауте в Кеттлшеме, Маркфильд отшвырнул ее от себя в приступе ярости, не пытаясь даже понять, каким образом она очутилась в спальне Хелены. Несмотря на то, что его оправдания скоро перешли в мольбу о прощении, Хелена зажала руками уши и отказалась слушать его слова; сережку ее соперницы она посчитала последним оскорблением за тот день, который, как ей казалось, состоял из одних оскорблений, следовавших одно за другим. Она ругала себя за то, что дала себя одурачить его обаятельной техникой ухаживания, и поклялась, что это было в последний раз. Что бы он ни говорил и ни делал, она больше не позволит ему одурманить себя поцелуями и объятиями. Ведь если бы не своевременное вмешательство Фрэн…

Она расправила плечи и, выйдя в коридор, спустилась вниз и приготовилась к выполнению неопределенных обязанностей, возложенных на нее ее новым положением. Решив провести беседу с кухаркой и экономкой в сравнительно неформальной манере, она повернула в сторону уютной гостиной, которую мельком успела осмотреть накануне. Потянув за шнур рядом с камином, она уселась в удобное кресло возле окна и, прочитав про себя молитву, откинулась на спинку кресла и стала ждать.

Миссис Эллис, полная приветливая кухарка, проведя четверть часа наверху лестницы для персонала в ожидании вызова, явилась первой.

— Доброе утро, ваше сиятельство! — вскричала она, влетая с ежедневником и списком продуктов. Ее жестко накрахмаленный фартук потрескивал при каждом движении. — Надеюсь, вы хорошо спали? — Приняв приглашение хозяйки сесть, она принялась раскладывать на столе перед собой свои листы. — На закуску, я думаю, миледи, — рулады с копченой пикшей, потом ягненок с маринованной фасолью и, конечно, молодым картофелем, а на десерт можно вишневый пирог и сбитые сливки с миндалем и вином. Как вы находите, миледи?

— Прекрасно, миссис Эллис, — ответила Хелена, слегка приподняв брови. — Но вам не обязательно советоваться со мной.

— Это правда, миледи, — согласилась кухарка, несколько сконфуженная. — Мистер Ричард, то есть его светлость, обычно позволяет мне самой решать, что готовить.

— Ну, я думаю, что короткое обсуждение нам не помешает. Но конечно, я буду полагаться на ваше мнение в моем выборе.

При этом комплименте круглое лицо кухарки расплылось в улыбке. Она собрала свои листочки и сделала новой хозяйке быстрый реверанс.

— Конечно, я почту за удовольствие, миледи.

— Приходите завтра в десять, — кивнула Хелена, когда кухарка приготовилась уходить. — Попросите, пожалуйста, войти миссис Вейнрайт.

Успев уже накануне оценить достоинства экономки, Хелена, не теряя зря времени, заверила миссис Вейнрайт в том, что будет счастлива передать на время в ее руки управление домом.

— А я от имени всего штата прислуги, миледи, хочу сказать вам, ваше сиятельство, что мы очень рады видеть нашего хозяина наконец счастливо женатым, — с улыбкой ответила женщина.

Почувствовав волнение от таких добрых слов о своем муже, Хелена попыталась поскорее сменить тему разговора.

— Я знаю, что вы уже давно работаете в этой семье, — сказала она первое, что пришло ей в голову.

Экономка кивнула, просветлев:

— Да, миледи, в августе будет тридцать лет. Когда я пришла работать, дом был только что построен. Мне тогда было всего двенадцать, и я прислуживала на кухне, а капитан и миссис Стэндиш — родители его светлости — сами только что поженились.

Несмотря на возникшую у нее антипатию к мужу, Хелена все же испытывала невольное любопытство к ранним годам его жизни.

— А что, его светлость родился здесь? — спросила она.

— О да, миледи! Я помню этот день, словно это было вчера. Тогда было столько разговоров и суеты — ведь наш хозяин родился меньше чем через шесть часов после Саймона — сына лорда Лео. Отец капитана Стэндиша — старый граф — привез целую бочку эля для слуг — он был на седьмом небе от рождения сразу двух внуков почти в одно и то же время. Великим человеком он был, его графская светлость, он сейчас, должно быть, переворачивается в гробу, видя, в каком состоянии его старый дом!

Хелена сочувственно кивнула:

— Как же так получилось, что дому позволили прийти в такое запустение?

Экономка горестно покачала головой:

— Несчастливое стечение обстоятельств. Когда шесть лет назад умер старый граф, то лорд Лео — он раньше был виконтом Лексингтонским — как старший из троих сыновей старого графа — унаследовал графский титул и сделался хозяином дома. Но он был довольно беден и слегка не в себе после того как его жена сбежала с его конюхом.

— Сбежала с конюхом? Почему его светлость не вернул ее?

— О, он пытался, миледи, — ответила миссис Вейнрайт со вздохом. — Это было только начало. Он бросился за ними вдогонку как сумасшедший, схватил лошадь за упряжь и повернул карету так резко, что она завалилась на сторону. Бедная леди Джулия погибла на месте. Боюсь, что именно тогда лорд Лео начал пить и играть в карты. Он не интересовался ни поместьем, ни лордом Саймоном, пока тому не исполнилось семнадцать лет, и тогда лорд Лео познакомил сына со своими друзьями-повесами и азартными играми.