– Я хочу знать подробности.

– Да. Да. Подробности! Точно. Я тебе все расскажу. Все, все! И мне плевать, что будет… Ты пьешь? У меня есть водка. Ну немножко, глоточек!

«С утра – водку?» – тяжело задумалась Агния.

– Ладно. Давай. Только рюмку, не больше.

– Отлично! Я знала, что ты мировецкая девчонка… Ух, как мы могли бы дружить все эти годы! – Света, сверкнув темно-желтыми коленями, бросилась на кухню, вернулась с передвижным столиком, на котором была бутылка водки, рюмки и кольцо краковской колбасы. – За нас.

Они чокнулись, выпили.

Света принялась ожесточенно пилить колбасу, произнесла сдавленным голосом:

– На вот, закусывай… кружочек… открой рот. Ам! Супер. Ты молодчина. Так вот… Твой папаша – кобель тот еще. Хотя это теперь не так называется. Знаешь как? – Света уставилась на Агнию огромными черными, лихорадочно блестящими глазами.

– Как?

– Он – альфа-самец. Да-да-да, так это называется – хочешь, почитай потом в Интернете, там много статей на эту тему. Я читала – все правда! Это термин из мира животных пришел. Вот, например, шимпанзе…

– Кто?

– Шимпанзе, обезьяны такие… Короче, стая обезьян. У них вожак, этот самый альфа-самец. Первый, значит. И все у него в подчинении. Все самки его, дети его, не дай бог кто против него выступит. Жрет первый, самое лучшее, остальным достаются объедки… Так вот, и мужики такие есть, в мире людей. Они должны быть первыми, они должны быть главными – хоть трава не расти! – неистово закричала Света. – И вот твой отец – такой. И с возрастом только хуже… Я ведь в дочки ему годилась, понимаешь? Я как ты – всего лишь на два года старше тебя!

– Зачем же ты связалась с ним?

– Так попробуй ему откажи! У них же обаяние, у этих альфа-самцов! Они прут как танки! Они – настоящие мужики. Но запомни, Агния, нет ничего хуже настоящего мужика, потому что настоящий мужик озабочен только собой, только тем, насколько он настоящий! Какой он стопроцентный! Ему нужно постоянное подтверждение, что он настоящий! И вот он, старый козел, вечно молоденьких себе заводит, вечно хорохорится…

Агния молча кивнула.

– Сколько твоя мама от него страдала… Нет, я так понимаю, он по любви на ней женился. Он ее любил – по-своему. И он не злой, Борис-то… Он просто альфа-самец! А мама твоя не могла смотреть на его измены сквозь пальцы, страдала очень.

– И что было?

– Чего было… Гулял он всегда, я так понимаю. А лет восемнадцать назад Борис влюбился. О-очень сильно! В эту…

– В Киру, – подсказала Агния.

– Точно! Ну ты молодчина, и про Киру знаешь… Короче, она тогда была еще красивая. Эффектная такая, юная. Кудри до попы, бюст пятый номер, все такое… В общем, отец бросил твою мать, ушел к Кире.

– Бросил? – прошептала Агния.

– Что? А, ты ж не знаешь, ты в отъезде была… – Света подлила еще водки в рюмки. – За нас… Оп! И закусывай, закусывай! Короче, тебя он отправил в лагерь, от матери ушел к Кире. Жениться на ней собрался – вот на него как сильно ее пятый номер подействовал! А мать твоя возьми и повесься… Ужас. Похороны и тэ дэ. А аккурат после похорон Кира заявляет Борису: «Милый, я беременна». Он ей: «Делай аборт!»

– Почему? – шепотом спросила Агния. – Почему он так ненавидит детей?

– А зачем ему дети? Ему тебя хватало. Девочку он еще терпел, но если мальчик… А так потом и вышло – у Киры мальчик родился.

– Чем же ему мальчик не угодил?!

– Соперник, – веско произнесла Света. – Молодой самец. Борька на дух юнцов не выносит, лютой ненавистью их всех ненавидит! Они же кто, по сути? Конкуренты! Я об этом как прочитала в Интернете – много, много всяких психологических сайтов, – так сразу поняла про Борьку. А Кира от аборта отказалась. И они тогда страшно, страшно разругались – Кира и Борис. В общем, никакой свадьбы не получилось. А тут ты из лагеря вернулась… Как будто и не было ничего.

Агния потерла виски. О чем-то подобном она могла догадаться сама, представить, что происходило тогда, восемнадцать лет назад.

– Света, ты при этом присутствовала?

– Да. Ну, почти при всем. По крайней мере, финал истории произошел на моих глазах. Я тогда только школу окончила, выпускные сдала. Подала документы на вечернее, а сама в контору твоего отца устроилась, секретарем. При мне он уже сходился-расходился, жену хоронил – маму твою то есть.

– А… ты?

– А я в него влюбилась. Где-то с сентября у нас начался с Борей роман.

– Маму похоронили в начале августа, а в сентябре у него новый роман… – сдавленно прошептала Агния. – Скотина… Гад!

– Он альфа-самец. Что ты от него хочешь? – Света ожесточенно пилила колбасу, сдирала с нее оболочку. – Что, он будет траур носить, переживать? Нет, ему некогда. Он же должен постоянно свою мужественность доказывать! Ты меня извини, но как любовник он очень даже…

– Нет-нет-нет! – закричала Агния, закрыв уши. – Вот только этих подробностей мне не надо!

– Да. Прости. Понимаю. Я вот о чем… Когда он меня на работу брал – а это еще в июле было, все живы-здоровы, любовь-морковь с Кирой, – Борька ведь не просто так меня, именно меня, к себе взял в секретари. Он на меня еще тогда глаз положил! Вот он какой… Он меня с Нефертити сравнивал!

– А потом что?

– Мы с ним три года… встречались.

– Где? Тут? – невольно огляделась Агния. – А твоя мама не была против?

– Зачем тут? Мы встречались с твоим отцом не отходя от кассы. В нотариальной конторе. После работы, в обеденный перерыв, и все такое… Не к себе же он меня поведет? Ко мне тоже нельзя – тут мама. Мама, наивная, все надеялась, что Борис на мне женится. Но нет. Видимо, после Киры Борис очень изменился. И мне условие поставил – никаких детей, никаких разговоров о свадьбе. Или – вон.

– И ты согласилась на его условия? – с трудом произнесла Агния.

– Да. Согласилась. Я дурочка была молоденькая. Я же надеялась, что сумею завоевать его своей любовью… Ан нет. Через несколько лет я ему надоела. Он тогда знаешь что придумал? Он тебя на работу взял. Тобой прикрылся, понимаешь? Вроде как – «при дочери, нам с тобой, Светка, нельзя шуры-муры в конторе разводить!».

– Но тебя не уволил?

– Нет. Я же хорошо работаю. Я суперпомощница. Без меня он как без рук! – с гордостью произнесла Света.

– А ты говорила, что училась на вечернем… – напомнила Агния.

– Нет, я так и не пошла учиться. Любовь…

– Послушай, получается, что ты из-за отца – без семьи, без детей, без образования?

Света вздрогнула. Потом сказала:

– Да. Да. Да, черт возьми!

– Ты его любишь еще?

– Я его ненавижу… Ох, как я его ненавижу… – Света подлила себе еще водки, Агния же предусмотрительно убрала свою рюмку со стола. У нее и так уже шумело в голове. – Но ничего… Вот надоест ему эта Полинка…

– Он на ней жениться собрался. Там все серьезно, – Агния покачала головой. – И она ему не надоест.

– Это еще почему? – вскинулась Света. – Вот начнет он ей изменять, как всегда… Он же не может не изменять, понимаешь?!

– Понимаю. Но Полина – другой человек. Ей все равно, будет ей муж изменять или нет. Она вообще не человек. Она кукла. Она не живая. Она в петлю от несчастной любви не полезет…

– Ты ее так хорошо знаешь? – с исступленным любопытством, с недоверием спросила Света. – Ты уверена?

– Да, – кивнула Агния. – Абсолютно. И не надейся, что Полина начнет переживать из-за отца… Ее интересует только собственная внешность. Она помешана на салонах красоты, на одежде, на обуви. На аксессуарах! Инновационный крем для лица с какими-нибудь нанолипидами, краска для волос с керамидами, эксклюзивные SPA-процедуры, элитный массаж, тайная диета голливудских звезд – вот ее боги…

Света, прижав ладони к пылающим щекам, широко раскрыв и без того огромные глаза, напряженно слушала Агнию.

– …словом, Полина никогда не станет беситься из-за отца. Он ей будет дарить бриллианты, возить на Сардинию, Мальту… Больше ей и не надо ничего! А она потом упоенно, взахлеб, будет рассказывать своей массажистке или парикмахерше о тамошней жратве, о том, как был обставлен ее номер люкс, и минеральном составе воды в бассейне. А бедной парикмахерше или массажистке придется улыбаться и корчиться от зависти, поскольку дальше Турции с Египтом и не ездила никогда… Вот она какая, эта Полина! И поскольку отца она ревностью не изводит, то он считает ее самой лучшей. Ему повезло, – добавила Агния, – ведь он наконец нашел свой идеал женщины!

Света застонала. Потом плеснула себе в рюмку еще водки. Залпом выпила и произнесла сдавленным голосом:

– Да, ты права. Ты все это так правильно сейчас описала! Так и будет. Полина – его идеал. Я на него всю жизнь положила, а он…

– А ты будешь пахать на него до пенсии, – жестко произнесла Агния. – Пока не превратишься окончательно в старую, никому не нужную жужелицу.

– Ты права, боже, как ты права… Нет, я все это знала, примерно так и представляла, но была еще какая-то глупая надежда… я только сейчас и поняла, что Полина – идеал Бориса. Да, да! – Из глаз Светы брызнули слезы.

– Ты говоришь, отец без тебя как без рук?

– Да, он без меня не справится… И почему, почему он так мало меня ценит? Я не понимаю…

– Ты еще не старая. Ты можешь создать свою семью. Родить детей! Стать счастливой! Какого черта ты держишься за моего отца? Я этого тоже не понимаю!

– Но любовь…

– Какая любовь?! Ты же сама сказала, что ненавидишь его! Света, он разрушил твою жизнь! Он всех, кто любил его, сделал несчастными! – словно заклинание, повторила Агния. – Ты тоже хочешь повеситься, как моя мать? Сейчас, может, и нет, но что будет лет через десять, неизвестно… И не нужна ты отцу, ты ему надоела сто лет назад, он только молоденькими интересуется!

– Меня с руками и ногами оторвут в другой нотариальной конторе… – с отчаянием пробормотала Света. – И в любой другой фирме… я же и юрист, и бухгалтер в одном флаконе… Я красивая! У меня фигура. У меня глаза – как у Нефертити!