– Может, будет лучше, если вы подождете здесь пару минут. Позвольте мне… объяснить ситуацию.

Джоан молча кивнула. Предстоящая встреча с полковником страшила ее, а не просто смущала, но все-таки это был не самый большой ужас. Настоящий кошмар остался в горах с Даниэлем, и даже вполне реальный шанс стать узницей форта Джалали не мог с ним сравниться. Она стояла, поскольку рядом с входом негде было присесть, засунув руки в карманы, и переминалась с ноги на ногу.


Прошло более получаса, прежде чем Уолтер появился вновь, и к этому времени она уже чувствовала легкое головокружение. Он вгляделся в бледное лицо Джоан, и его хмурое выражение сменилось извиняющимся.

– У вас усталый вид, – пробормотал он. – Простите. Я забыл, что вы не привыкли ко всему этому.

– Есть какие-нибудь новости? – спросила она.

Уолтер покачал головой:

– Входите, полковник Сингер хочет с вами поговорить. Я пойду распоряжусь насчет горячего чая и еды, а также переговорю с квартирмейстером, чтобы он выделил для вас палатку.

И он ушел – еще до того, как Джоан успела что-то ответить. Девушка робко приблизилась к входу и вдруг ясно вспомнила, как ее вызвали к директору школы, когда она измазала краской одноклассницу, которая дергала ее за волосы, – как испугана была, в каком шоке и ужасе находилась оттого, что вышла за рамки дозволенного. Джоан так и провела бы всю жизнь, боясь идти не в ногу, хотя на поверку это оказалось совсем не страшно. Получалось, это и означало жить. Очутившись в палатке, она различила в полутьме полковника за длинным столом, заваленным бумагами. В одном его конце стояла рация, за которой сидел радист в наушниках. Когда Джоан вошла, он не поднял головы – в отличие от полковника Сингера.

Тот пристально смотрел на нее долгое время. Его голубые глаза не выдавали эмоций. Выражение его лица было сосредоточенным и оценивающим.

– Мисс Сибрук, – произнес он в конце концов, – садитесь. Насколько я понимаю, сегодня у вас выдался трудный день.

– Спасибо, – сказала Джоан, с благодарностью опускаясь на раскладной холщовый стул.

– Итак, не могли бы вы рассказать, как оказались на Джебель-Ахдаре? И откуда узнали, какую позицию занимает отряд вашего брата? Полагаю, вы были с ним в каком-то контакте?

– О, вовсе нет. Я наткнулась на них случайно.

– На огромном горном массиве, который удерживают повстанцы, вы нашли подразделение брата случайно?

– Да. В конце концов… на склонах не так уж много троп.

– Понятно. А теперь о самом интересном, то есть о том, как вы очутились на Зеленой Горе. Знаете ли вы, что Роберт Гибсон едва не лишился рассудка? Да и вашему жениху, я уверен, тоже будет интересно узнать, что вас наконец нашли.

– Я просто… мне было нужно… между мной и женихом возникли кое-какие проблемы. И мне пришлось уйти.

– Итак, вы отправились в одиночку на вражескую территорию, невзирая на то что это строго запрещено. Невзирая, наконец, на то, что это чистое безумие.

– Да.

– Вздор! Я не верю ни одному вашему слову.

– У вас есть какие-нибудь сведения о солдатах, попавших в засаду? Чарли удалось им помочь? Пожалуйста, я должна знать.

Вошел слуга в белом фартуке. В руках он держал поднос, который поставил на стол перед Джоан. На подносе были хлеб, фрукты и чай. Девушка сразу потянулась к нему, но Сингер пододвинул его к себе, подальше от гостьи.

– Еще не время. Мы пока беседуем, – проговорил он.

Джоан поняла свое положение и вздохнула.

– Могу я, по крайней мере, выпить воды? – спросила она тихо.

Полковник налил стакан воды из кувшина, стоявшего рядом с ним, и пододвинул к ней.

– Вы пропали две с половиной недели назад. И вас встретили спускающейся с горы, занятой вражескими боевиками и подразделением вашего брата. При этом вы были одеты как арабская женщина. Объясните, – потребовал он и сурово посмотрел на Джоан.

Та сделала глоток и поняла, что объяснения дать не сумеет. Девушка не могла придумать такой истории, которая звучала бы хоть сколько-нибудь убедительно, а правду сказать не могла. Она не могла признаться, что знает Салима, ведь тогда встал бы вопрос о том, как они познакомились, и возникли бы подозрения, что именно она навещала его в Джалали, скрыв под никабом лицо. Она молчала, пока тишина не стала угрожающей.

– Насколько я понимаю, вы завели с Мод Викери довольно теплую дружбу, пока были в Маскате, – продолжил наконец полковник Сингер.

– Я так думала. Пока… – Джоан едва не привстала с места, вспомнив о холодном приеме, который ждал ее в доме Мод после побега Салима. – Какое отношение имеет ко всему этому Мод? – спросила она вместо ответа.

– Мы знаем, что эта женщина поддерживает притязания имама на суверенитет внутренних областей. Султан Саид подозревает ее уже давно. Она жила в горах в течение многих лет, прежде чем он пригласил ее в Маскат, в первую очередь желая приглядывать за ней, а также чтобы пресечь щедрые пожертвования в казну имама Галиба.

– Я об этом не знала. – Джоан замолчала, вспоминая неизвестных людей, которых она видела приходящими к Мод и уходящими от нее, а также о тяжелых сумках и пакетах, которые они часто приносили и уносили. – Я всегда думала, что мисс Викери находится в хороших отношениях с султаном Саидом и дружила с его предшественниками, – сказала она.

– Пожалуй. Или притворялась, будто это так.

– Я все еще не понимаю, как Мод Викери связана с моим пребыванием в горах.

– И я тоже. Но думаю, что со временем мы это выясним, – заметил Сингер.

Вновь воцарилось молчание. Он подался вперед, облокотившись на стол, и побарабанил по нему пальцами.

– Есть правила, мисс Сибрук. Здесь не Англия. Вы не можете просто пойти туда, куда захотите, к тому же когда вам заблагорассудится, и не ожидать для себя никаких последствий.

Джоан чувствовала всю тяжесть его пристального взгляда и весомость выдвигаемых против нее обвинений. Голова снова разболелась, а от голода стало подташнивать.

– Я очень устала, полковник Сингер, – проговорила она слабым голосом. – Пожалуйста, скажите, что с Даниэлем?

Полковник подумал еще пару секунд, а затем толкнул поднос к ней.

– Я докопаюсь до истины, мисс Сибрук, будьте уверены. А вестей о наших людях в горах еще не поступало. Похоже, мы потерпели очередное поражение. Каждый раз, когда мы намереваемся застать этих негодяев врасплох, они точно знают, когда и где мы собирается их атаковать.

– Погонщики мулов, – выпалила Джоан прежде, чем успела прикусить язык.

Сингер уставился на нее:

– Это так? У меня были подозрения. Выпейте чая, мисс Сибрук, а потом пойдите отдохнуть. И не вздумайте скрыться. Надеюсь, я выразился достаточно ясно? Я пришлю за вами, если будут новости.

Молодой солдат отвел Джоан к офицерской палатке, которую спешно освободили к ее приходу. На кровати лежали подушка с одеялом, но простыней не было. У письменного стола стоял раскладной стул. Джоан присела на него, поставила поднос на стол и принялась за еду. Но поняла, что есть ей не хочется: Джоан устала и была слишком занята своими мыслями. Она спрашивала себя, не Даниэлю ли принадлежит эта палатка, и задавалась вопросом, вернется ли ее хозяин. Когда Джоан подошла к койке, она вспомнила о поцелуе, увиденном в Бейт-аль-Фаладже, и ей стало интересно, так же Рори боится за Даниэля, как и она, и что почувствовал бы Рори на ее месте? Она спрашивала себя, любят ли они друг друга столь же сильно, как она некогда любила Рори, или их чувство совсем иное. Это было выше ее понимания. Голова отяжелела от путаных мыслей и страхов, а потому когда она легла, то заснула почти моментально и спала спокойно, без снов.


Джоан проснулась в смятении: снаружи ярко светило солнце, а она не имела понятия не только о времени, но и о том, какой теперь день недели. Ее разбудил свет, а верней, яркая вспышка, поскольку входное полотнище приподнялось. Она села, все еще пребывая во власти сна, потом койка скрипнула, потому что кто-то опустился на нее, и Джоан затаила дыхание. Это был Даниэль. На его грязном лице красовалось несколько ссадин, но на губах она увидела намек на улыбку. Волна облегчения накатила на нее. Джоан молча обняла Даниэля и крепко прижала к себе. Долгое время она не могла говорить.

– Я была так напугана, Дэн, – наконец еле слышно произнесла Джоан, уткнувшись в плечо брата. – Зачем тебе понадобилось служить в армии? На свете столько занятий, ты мог бы выбрать любое из них!

– Даже не подумаю отвечать на такой вопрос, – отозвался Даниэль. – И у тебя еще хватило наглости заявить, что я тебя напугал! Как ты думаешь, что я почувствовал, когда узнал, что ты пропала? И была в горах? Джоан, что ты там делала?

– Я… – Джоан, сидевшая сзади, обняла брата за плечи так, как будто он мог исчезнуть. – Ну, я поняла, что способна уйти, поэтому и отважилась на это. Я не могу объяснить. Пока. Я думаю… о, я думаю, ты разозлился на меня за подобное озорство.

– Еще как разозлился! – воскликнул он, но снова улыбнулся. – Ну, я хотел разозлиться. Но мне сказали, что ты послала вверх по вади спасательный отряд. Если б не ты, нам бы крепко досталось. Ну как я могу на тебя сердиться? – Он сделал глубокий вдох. – Но твой побег… Как ты могла быть так глупа, Джоан? И так безрассудна? О чем, черт возьми, ты думала?

Джоан посмотрела на свои грязные обломанные ногти, зная, что вновь вступает на неизвестную территорию, подвергаясь опасности совсем другого рода. Когда она подняла взгляд, Даниэль смотрел на нее. Она увидела в его глазах любовь и доверие, и это придало ей смелости.

– Я убежала. Убежала от Рори и от нашей помолвки. От возвращения домой, где мне пришлось бы продолжать жить как ни в чем не бывало, – проговорила она тихо.

При упоминании имени Рори Даниэль замер. Джоан пригляделась и увидела в его лице тайную настороженность.

– В чем дело? – спросил он. – Вы поссорились?

Вопрос прозвучал фальшиво, неискренне, и Джоан знала, что они оба это заметили.