– Что ж, я думаю, вы невероятно храбрая. И замечательная. Большинство людей сбежали бы домой…

– Зализывать раны? – бросила Мод едко.

– Поправить здоровье. И насладиться своими достижениями! Потому что ваше путешествие – невероятное достижение, мисс Викери. Не важно, пришли вы к финишу первой или второй. Главное, вы стали первой женщиной, кому это удалось. Уверена, вы гордились собой. Надеюсь, вы и теперь гордитесь.

– Гордилась ли я? – Мод Викери покачала головой, ее зрачки сузились, а взгляд устремился вдаль. – Что-то не припоминаю этого чувства.

Постепенно взоры всей троицы обратились на восток, где на скалах примостился форт Джалали, с его маленькими окошками, похожими на злобные глазки. Джоан уже хотела было сказать что-то о Салиме или спросить, когда она должна пойти к нему снова, но придержала язык. Было ясно, что напоминать об этом нет ни малейшей необходимости.

– Как долго вы здесь пробудете, Джоан? – спросила Мод.

– На самом деле я сама не знаю, – ответила та. – Я полагаю, мы должны вернуться домой к Рождеству. Моя мама осталась одна.

– Расскажите мне о Чарльзе Эллиоте.

– О капитане Эллиоте? Я, право, не уверена, что сумею его верно охарактеризовать. Ведь я видела его только раз.

– Он красив? Очарователен? Серьезен? Пользуется дурной репутацией?

Голос Мод стал совершенно невыразительным.

– Красив, это верно. Высок, сложен как настоящий солдат. И Чарльз, конечно, думает, что неотразим, самоуверенности ему не занимать. И это касается не только внешности.

– Сплошное самодовольство, или этим дело не ограничивается?

– Пожалуй, даже некоторая бравада. Он сказал, что повстанцы имама обыкновенные деревенщины, вооруженные камнями и палками, или что-то в этом роде.

– Он что, с ними сталкивался?

– Но и это еще не все. Бойцы новоприбывшего отряда САС, в котором он служит… в общем, они считаются лучшими. Они прошли специальную подготовку, и у них новейшее вооружение. Тайные операции и все такое. Их эмблема – Эскалибур[88] в языках пламени. Ни много ни мало.

– Меч Эскалибур? Как драматично! И что вы знаете про их специальную подготовку и оружие?

– Боже, откуда мне знать? Но я, если хотите, могу спросить у Даниэля. А что касается капитана Эллиота, у меня создалось впечатление, что он далеко не глуп. Пожалуй, куда умнее, чем пытается казаться.

– Значит, в нем еще много мальчишеского.

– Может, и так. Но выглядит он не таким уж юным. Ему определенно за тридцать, – заметила Джоан.

– Вот как? Он такой взрослый? – проговорила Мод, криво усмехнувшись.

Джоан виновато улыбнулась:

– Почему вы спросили?

– Просто праздное любопытство. Интересно узнать, какие у Натаниэля отпрыски.

– Вы никогда не хотели выйти замуж, мисс Викери?

По долгому молчанию, последовавшему после ее вопроса, Джоан поняла, что его не следовало задавать. Но девушка уже научилась не юлить и не брать свои слова обратно. Оставалось только ждать. Абдулла перехватил ее взгляд и в свою очередь пристально посмотрел на Джоан. В его глазах она прочитала упрек.

– Брак – это оковы, – в конце концов проговорила Мод. Она снова посмотрела на форт Джалали. – Если вы еще увидитесь с капитаном Эллиотом, вытяните из него, что сможете. – Она взглянула на Джоан, неодобрительно поджав губы. – Говоря по правде и начистоту, я иногда люблю совать нос в чужие дела. И ничего не имела бы против того, чтобы… – добавила она, выдерживая паузу, – послушать сплетни.

– Тогда я для вас их соберу, – пообещала Джоан, улыбаясь. – Но вы, между прочим, можете встретиться с ним лично, если в один прекрасный вечер согласитесь отобедать в представительстве. Уверена, что смогу это устроить. Мой Рори тоже хочет с вами познакомиться. Он ревнует из-за того, что я провожу с вами так много времени.

Джоан ожидала, что предложение будет с ходу отклонено, как это, по словам Роберта, происходило прежде, но Мод, по всей видимости, задумалась.

– Ладно, тогда я согласна. Если вы сможете все устроить, я приду, – пообещала наконец она, после чего добавила: – А теперь давайте отправимся в банк. Мне нужно там побывать.

– Подождите секунду, я хочу с вами сфотографироваться. Вы разрешите? Может, нас снимет Абдулла? Это нужно сделать быстро, ведь предполагается, что я не должна вынимать камеру на людях.

– Тогда приступай, – разрешила Мод.

Джоан объяснила Абдулле, как смотреть через видоискатель и какую кнопку нажать. Затем подошла к Мод, встала позади нее и положила руку на спинку кресла-коляски, гордо улыбаясь. Оставалось лишь подождать, пока изображение будет проявлено, чтобы узнать, каким стало выражение лица Мод в тот момент, когда сработал затвор.


В тот вечер Джоан, Рори, Роберт и Мэриан отправились в Бейт-аль-Фаладж, чтобы пообедать в офицерской столовой по приглашению полковника Сингера. Роберт достал пропуска, которые позволяли им вернуться в Маскат после начала комендантского часа. Они выехали в семь, когда небо приобрело глубокий бархатисто-синий цвет и на нем зажглись первые яркие звезды. Джоан надела лучшее платье из болотно-зеленого шелка, которое едва прикрывало колени и очень ей шло, придавая ее мальчишеской фигуре утонченную женственность. Она припудрила лицо и немного подкрасила губы, хотя из-за этого чувствовала себя глуповато. Ей почему-то казалось, что это наилучший способ заставить Чарли Эллиота разговориться. Рори улыбнулся и взял ее под руку, когда она спустилась по лестнице представительства. Его кожа поблескивала от жары, и на ней наконец появились первые признаки загара.

– Мне всегда нравилось видеть тебя в этом платье, – проговорил он, и она почувствовала себя виноватой, что не надевала его для Рори.

Они выпили с полковником и его женой в бунгало на другой стороне вади, где восковые цветы плюмерии наполняли воздух своим ароматом, а потом вместе пошли в офицерскую столовую на обед. Сев за стол, Джоан почувствовала, что взгляды сразу нескольких офицеров обратились в ее сторону. Видимо, их привлекли блеск ее платья и обтягиваемая им фигура, хотя девушка и вошла под руку с Рори. От удовольствия и смущения ее лицо порозовело. Ей вдруг понравилось находиться среди стольких мужчин с их басовитыми и гулкими разговорами, нравился аромат одеколона и масла для волос, смешанный с запахом пыли, пропитавшей холщовые стены. Ей хотелось дышать глубже, чем обычно. Здесь она чувствовала себя в безопасности, хотя вроде ей и так ничто не угрожало. К ужину подали снова джин с лаймом, пиво, но не вино. Джоан сидела напротив Даниэля, который расслабился и еще больше загорел после нескольких дней отдыха на базе. Его кожа выглядела гладкой, тени под глазами и на щеках казались менее резкими, и вообще черты лица утратили прежнюю жесткость.

– Я скоро вернусь в горы, – сказал он, когда Джоан упомянула об этих переменах. – Мы перебазируемся туда все. Ребята из САС говорят, что нашли новый маршрут, ведущий на плато через одно из ущелий, которым мы уже овладели. Разведка должна определить наилучшее время для нападения и найти способ сбить противника с толку, чтобы мы могли потихоньку просочиться в его расположение или отправить «веномы»[89] королевских ВВС и разбомбить весь этот комитет по торжественной встрече наших ребят. До меня дошли слухи, что Сингер хочет переместить штаб управления операцией в Низву. Это место куда лучше подходит для вторжения в горы.

– Когда? – полюбопытствовал Рори.

– Мы сможем тебя там навестить? – спросила Джоан.

Даниэль посмотрел на них двоих, несколько раз переведя взгляд с сестры на друга и обратно. Его неопределенная улыбка говорила о том, что в нем борются любовь и досада.

– Скоро, Тапи. И нет, Джоан. Там нельзя будет принимать гостей. – Он сделал глоток джина и словно между делом ловко прихлопнул комара на своей руке. – Сейчас вам самое время отправиться домой.

– Но мы только что приехали! – запротестовала Джоан.

– Больше двух недель назад, – заметил Даниэль.

– Давайте обсудим это потом. Лучше просто насладимся ужином, – проговорил Рори, когда тощий черноглазый официант принес первое блюдо – чечевичный суп, приправленный карри.

– Ладно. Тогда расскажите, чем вы тут занимались, пока были предоставлены самим себе, – предложил Даниэль.

Джоан сразу подумала о форте Джалали и Салиме, но вместо этого начала рассказывать брату про их поездку на пляж и купания. Через некоторое время ее повествование прервал Чарли Эллиот.

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спросил он, садясь на стул рядом с Даниэлем. – Приношу извинения за опоздание. Я хотел побриться, но уронил бритву в фаладж, и какая-то рыбина удрала вместе с ней. – Он взглянул на каждого из них по очереди. – Это сущая правда, – добавил он.

Джоан посмотрела на Даниэля, ожидая увидеть на его лице пренебрежительное выражение, но вместо этого тот улыбнулся, хотя и сдержанно. Она опешила. Ее брат обычно недолюбливал самоуверенных типов, этаких школьных задир. А вот Рори, насколько она заметила, немного ушел в себя. Она едва ли не кожей чувствовала его неприязнь к Чарли.

– Я бы ни за что не поверил, если бы подобное не случилось со мной, – ответил Даниэль, обращаясь к Чарли. – Эти маленькие дьяволята, словно стая пираний, набрасываются на все, что падает в воду.

Чарли эффектным жестом развернул салфетку и помахал официанту, чтобы тот принес суп и ему. Потом он посмотрел на Джоан и улыбнулся:

– Должен сказать, Сибрук, твоя сестра сегодня вечером выглядит восхитительно. Ты согласен? – (Даниэль посмотрел на Джоан так, словно не замечал ее раньше, и улыбнулся, а Рори положил ладонь поверх ее руки, лежавшей на скатерти. Защищая ее, как она догадалась, или заявляя свои права.) – Самая восхитительная девушка за столом, – добавил Чарли, и Джоан потребовалась пара секунд, чтобы сообразить: за их длинным столом она была единственной женщиной.


Они пили, ели, смеялись, говорили о войне и о доме. Джоан подробно расспрашивала Чарли, стараясь как можно больше узнать о его семье, о странах, в которых он побывал, о том, как часто ему удается видеть отца.