Татьяна Веденская - Девушка без имени

Она что, еще и венки плести умеет?

Тот же вопрос задавал себе и Иван, с изумлением глядя, как Ирина учит Дашу плести венок, как играет с детьми в прятки, намеренно долго считая до десяти. Они поехали в зоопарк, где Ирина настояла на том, что они обязательно должны найти слона.

– Зачем нам слон? – хмурился Федор.

– А ты не знаешь? Слоны же умеют читать мысли. Я хочу, чтобы он прочел мои и исполнил одно желание, – заявила Ирина, доедая огромное шоколадное мороженое.

– Не может быть! – закричала Дашка. – Я тоже хочу.

– Никто не может исполнять желания, это все сказки, – заявил Федор с враждебностью, хотя и было видно, что разговор его тоже заинтересовал.

– А Санта-Клаус? – удивилась Ирина.

– А Санта-Клаус – это, между прочим, Святой Николай, который похоронен в склепе в итальянском городе Бари! – заявил Федор, глядя с вызовом на Ирину, из-за которой так злилась мама. А это значит, что она плохая. Даже если выглядит как хорошая.

– Нет! – Дарья приложила ладошку к своему маленькому ротику. – Не может быть!

– Говорю тебе, может. Я был там с мамой в прошлом году.

– Санта мертв? – И глаза Даши наполнились слезами.

– Убью Наталью, – покачал головой Иван.

Ирина забрала у Даши остаток недоеденного мороженого, отдала его Ивану, а сама присела на корточки, взяла ее за ручку и посмотрела девочке в ее карие, мамины глаза.

– Все правильно, – кивнула она. – Санта – это просто сказка. Но вот наш Дед Мороз – совсем другое дело. И что бы тебе кто ни говорил, не слушай. Я тебе клянусь, я знаю точно!

– Точно-преточно? – спросила Даша с надеждой.

– Сто процентов и еще тележка! – кивнула Ирина. – Потому что знаешь что? Прошлой зимой я там сама была и видела его. Да! Лично. Моими собственными глазами!

Даша приподнялась на носочках, заглянула Ирине в глаза, словно пытаясь понять, как такое событие повлияло на эти самые глаза. Ирина раскрыла ресницы и не моргала. Тогда Даша кивнула, забрала у отца мороженое и пошла дальше – искать слона. Федор поплелся за сестрой, делая вид, что ему все безразлично. Хотя, если быть честным, он тоже хотел увидеть слона. В конце концов, не только же у Дашки есть желания.

Иван шел рядом и смотрел на Ирину совершенно другими глазами. Он был серьезен и задумчив, и даже немного рассеян. Чуть было не врезался в клетку с лисой, не вписался в поворот.

– Что? – усмехнулась Ирина. – Не выспался?

– А ты? – улыбнулся он.

– Я чувствую себя прекрасно, – ухмыльнулась Ирина.

– А я хочу тебя поцеловать, – признался он. – Надо же, чтобы Наталья привезла моих барбосов именно сегодня. Из всех дней!

– А я рада. Я люблю зоопарки. Тут, в Москве, он даже больше, чем я думала.

– А я люблю смотреть на тебя, – прошептал Иван.

Они потратили весь день, развлекая детей. Только вечером, после того как Даша и Федор, усталые и переполненные эмоциями, уснули, Иван подошел к Ирине, стоявшей перед кухонным столиком, и обхватил ее за плечи.

– Что такое? – спросила она с улыбкой, оборачиваясь к нему. – Осторожно, чай!

– Горячо! – ахнул он, обжегшись.

– Сказала же, – покачала головой Ира. Взяла его руку в свои ладони, подула на место ожога. – Ничего серьезного. До свадьбы заживет.

– У тебя такое интересное лицо, – прошептал Иван, прикасаясь пальцами к ее щеке, проводя кончиками пальцев по ее губам.

– Обычное лицо, – возразила Ирина.

– Нет, совсем не обычное. Смотри, на щеке две родинки. Скулы высокие, лоб тоже. Слышала, что это призрак большого ума? – Он запустил обе руки в Ирины шелковистые волосы.

– От большого ума лишь сума да тюрьма? – грустно улыбнулась девушка.

– Поцелуй меня! – попросил Иван, не сводя глаз с ее лица. – Можешь?

Ирина помедлила секунду, а затем поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к щеке Ивана, колючей, не бритой уже третий день. Улыбнулась, провела губами по его – не сильно, едва коснувшись, словно случайно. А затем снова – на короткий миг. В третий раз Ирина задержалась чуть дольше, приоткрыла губы и захватила между ними нижнюю губу Ивана. Тот стоял, не шевелясь, сколько мог, но в какой-то момент просто не смог сдержаться, схватил Ирину, притянул к себе и впился в ее губы, раскрыл их одним порывистым движением языка, проник внутрь, провел языком по ее зубам, посмотрел на нее ошалевшим, влюбленным взглядом.

– Ты на вкус – как шоколад.

– Это все из-за мороженого, – рассмеялась Ира.

– Скажи, я могу спросить у тебя кое о чем? – Его голос стал напряжен, а на лице заметны сомнения.

– Спросить можешь, – игриво промурлыкала Ирина, сексуально улыбаясь.

То, что девушка услышала в следующую секунду, она ожидала услышать меньше всего на свете.

– У тебя есть ребенок? – спросил он, касаясь ее губ. Это было – как удар в солнечное сплетение, как падение с обрыва в бурную реку.

На мгновение Ирина потеряла ориентацию, она отпрянула, оттолкнула Ивана руками, отпрыгнула от него, как дикая кошка.

– Да что с тобой?! – закричал Иван, пытаясь схватить ее, удержать.

– Ничего, со мной ничего. С чего ты взял? – пробормотала Ирина, а ее зеленые глаза стали еще темнее, и в их глубине заплясала паника. Она отвела взгляд к окну, чтоб он не заметил. Ей было больно, физически больно.

– Просто мне показалось… ты… и дети… Дашка так хорошо себя вела с тобой. Это бы многое объяснило. Ты знаешь, как с ними обращаться. Меня они никогда не слушаются, уж спать их уложить я точно не могу! – Иван улыбнулся и обернулся, поглядел в коридор, в сторону спальни, где расположились его «чертенята». – А ты явно не впервые это делаешь.

– Не впервые, – призналась Ирина, стараясь унять сердцебиение. – У меня… есть племянница.

Зачем она соврала? Почему так сказала?

– Как ее зовут? – спросил Иван, и снова дрожь в кончиках пальцев.

– Ее зовут Лилей, – ответила она так тихо, что Иван только чудом расслышал.

– Красивое имя. Лилия. Я однажды рисовал букет, он стоял на столе, а была зима, и так холодно, черт! А лилии в букете – у них ведь такой сильный запах, и Наташка бесилась. Чуть не выкинула весь букет. А мне нравился этот запах. Заполняет тебя целиком.

– Нальешь мне вина? – спросила Ирина.

– В конце концов, я же ничего о тебе не знаю. – Иван протянул руку к открытой бутылке. – Столько еще всего впереди…

Он не заметил странного взгляда, который бросила на него Ирина.

Что ей делать теперь? Она не может быть с ним и скрываться от него одновременно. Или может? Или нужно просто развернуться и уйти? Если она останется сейчас, все станет куда сложней.

Разве он не заслужил объяснения?

Все можно исправить, и ничего, что она понятия не имела, как можно такое объяснить, не разрушив при этом ту легкость и небрежность, которая так ей нравилась в их отношениях! Он ведь все поймет, поверит ей, не станет осуждать, не нанесет вреда. Ирина понимала, что можно рассказать все, можно посвятить Ивана Чемезова во все подробности, и тогда Иван – он же хороший человек, – конечно, он захочет помочь ей. Или хотя бы утешить.

Захочет – и не сможет. И все полетит к чертовой матери.

Она смотрела на то, как Чемезов разливает вино, смеется, рассказывает истории из детства – своего и своих детей. Она улыбалась, и кивала, и медленно, размеренно поднимала бокал, и делала вид, что отпивает немного от густого терпкого «Шираза». Два человека – в поле, на зеленой траве. Солнце согревает лицо, и не хочется открывать глаза, так много света. Два незнакомца, для которых все их поцелуи – первые поцелуи. И их объятия – как вода забвения, эликсир, приняв который можно пережить еще один день и, что куда важнее, еще одну ночь – не сойдя с ума.

У Иры был ребенок. Такое, видать, не скроешь. Вот и Иван все понял. Не племянница – дочь с нежным, ароматным именем Лиля.

Ирина дочь пропала за неделю до того, как фирменный поезд помчался из Санкт-Петербурга в Москву – Ира спешила в погоню за призраками, которых так и не удалось поймать.

Тот ужасный день… Сколько ни крутила Ирина в памяти каждую мелочь, свой каждый шаг, каждую мысль или неудачно брошенную фразу – ответов не было, только чудовищное чувство бессилия, беспомощности и вины за то, чего не сделала, за то, что могла бы сделать, что могла бы изменить. Повернуть на другом перекрестке. Пойти другой дорогой. Прожить другую жизнь.

Если копаешься в себе, обязательно накопаешь какую-нибудь мерзость. Какая разница? Самое страшное, что никто так и не понял, что случилось. Лиля испарилась так, словно ее забрали к себе инопланетяне. Как если бы ее вообще никогда не существовало. Полиция не верила в то, что говорила Ирина, смотрела с подозрением на девушку. В конце концов, это она вышла из садика, ведя ребенка за руку, а потом, через час, рассказала неубедительную историю об исчезновении девочки посреди магазина, набитого, между прочим, людьми.

Неубедительная правда.

Зачем ты вообще отдала ее в садик? Тебе нужны были деньги, Саши уже год как не было, а хороший знакомый с факультета предложил работу. Экскурсоводов не так часто набирают, место престижное, хлебное. Маминой пенсии не хватало, старые запасы все почти проели. Хотели продать машину – Ирин маленький «Фольксваген».

Глупость, какая глупость. Если бы знала – лучше бы с голоду умерла.

Лилю отдали в садик пару месяцев назад. Хотели с сентября, но на работу, которую предложили Ирине, нужно было выходить сразу – сезон начинается с мая. А когда будут белые ночи, вообще начнется безумие. Ирина мама уговаривала оставить внучку с ней, но дочь была против: знала, как сложно это – справляться с ребенком в одиночку.

– Хватит и того, что ты будешь с нею вечерами и по выходным, – утешала ее Ирина. – Ей уже четвертый год, общение пойдет на пользу. Знаешь, психологи даже рекомендуют.

– Психологи твои! – проворчала мама. – Им лишь бы денег сорвать. Трепотня одна.