Бетти и Джессика посмотрели друг на дружку, и Бетти подмигнула, как будто говоря: «Ну что ты хочешь от нее!»

— Ну вот, цвет уже ничего. — Пенелопа критически осмотрела волосы дочери. — Будешь и дальше пользоваться ополаскивателем — будет еще лучше.

Джессика внимательно посмотрела на себя в зеркало и решила, что волосы посветлели. Это ее очень смутило. А вдруг кто-нибудь заметит и спросит, что она с ними сделала. Будет неприятно, если подумают, что она красит волосы.

— Они не покрасились, — прошептала Бетти, — они немножко посветлели. Так делают многие дамы.

— Да? Но я же не блондинка.

— Хватит болтать! Распусти ей волосы. Джессика должна сама научиться укладывать их, потому что твоя главная забота, Бетти, — это мои волосы.

Джессика три раза делала прическу: прикрепляла шиньон, зачесывала волосы, закалывала их шпильками и гребешками, укладывала локоны вокруг лица. Только после третьего раза, критически оглядев прическу дочери, Пенелопа разрешила ей идти спать, даже не предложив поужинать. Все это время мать попивала свое лекарство и ворчала, жалуясь на свою тяжелую жизнь, более тяжелую, чем она заслуживает. Вот, надо кое-кому объяснять, что дама должна хорошо выглядеть, а этот кто-то не понимает всей ответственности за свою внешность. Убийственные дозы лекарства, которыми она весь вечер боролась с собственными болезнями, привели к тому, что ко времени отхода ко сну ее речь стала бессвязной, она плохо соображала, о чем говорит. Она даже решила изменить «Харперс Базару», журналу, который преданно читала изо дня в день. Поскольку Джессика этот журнал не читала, в этом решении она не увидела большой трагедии.

* * *

Тревис наконец получил известие, которое ожидал в течение последних десяти дней. Начала действовать скважина Лукаса в Спиндлтопе, исполинская скважина, самая большая, какую только можно представить. Начало ее работы было бурным. Сначала негромкое бормотание, а потом, как только бур прошел до конца, сильный взрыв, фонтан грязи, камней и газа, и, наконец, нефть, вырвавшаяся на сотни футов вверх, окатившая с головы до ног Хеймилов и всех рабочих, измазавшая весь скот в округе. Тысячи баррелей[7] нефти в день из одной скважины, так много, что они даже не ожидали. Никто никогда не видел такой скважины.

Тревис понимал, что должен туда ехать. Он и сам этого хотел, но не мог оставить здесь, в Форт Ворсе, незаконченные дела. Он не может уехать, не решив вопрос с Джессикой. В конце концов Тревис решил уладить дело с помощью Дюплесси, которого, конечно, заинтересуют новости из Бьюмонта. С этим он и пришел к старику.

— Скважина заработала, — отрывисто бросил он Дюплесси.

В глазах Оливера загорелся огонек.

— Огромная, самая большая в стране, в пять, в десять раз больше других. Спиндлтоп становится очень важным месторождением. Но думаю, что нефть будет скорее всего на холме, а не на землях вокруг него.

— Что ты имеешь в виду?

— Это значит, что если вы хотите продать участки вокруг холма по высокой цене, вы должны дождаться пика нефтяной лихорадки, но не позже, чем появятся сухие скважины. Попридержите землю на холме. Гнилое озеро тоже может пригодиться, если вы там чем-нибудь владеете. Вода в нем воняет тошнотворно, но там просачивается нефть и газ.

— А почему я должен верить твоему совету? — Оливер пристально смотрел на Тревиса. — Я слышал, ты имеешь зуб против моей семьи. А вдруг ты хочешь причинить мне убытки?

Тревис вытянул ноги перед креслом и посмотрел старику в глаза.

— Я вам посоветовал придержать землю, не так ли? Если бы я хотел нанести вам ущерб, я бы сам ее у вас купил или посоветовал продать ее Лукасу, когда он пытался ее купить.

— Я не понимаю, почему ты так хорошо ко мне относишься, в то время как моей дочери ты пытаешься нанести вред.

— С вами я не в ссоре, я ссорился с ней. Кроме того, мне нужна услуга от вас.

Старик рассмеялся.

— Прыткий ты парень. Ну, так какая услуга?

— Я должен ехать в Бьюмонт. Я прошу вас присмотреть за Джессикой. Я очень благодарен, что вы взяли ее на службу, поскольку от меня она ничего не захотела принять.

— А что ты ей предлагал? — с любопытством спросил Дюплесси.

— Я хотел взять ее с собой, но она не согласилась, думая, что я ее использовал.

— А разве нет?

— Я был хорошим мужем и хочу быть им и дальше. Неважно где, здесь или там. Но она не хочет иметь со мной никаких дел, по крайней мере теперь.

— Ты думаешь, ее мнение изменится?

— Возможно. Недавно я предложил купить ей дом и дать хорошее содержание, но она не согласилась. Я очень благодарен, что вы ей дали работу и заработок, чтобы скрасить ее… ее несчастье, — он озабоченно вздохнул. — Но я очень не хочу, чтобы она жила в доме вашей дочери.

— Не удивительно, — сказал Оливер. — Пенелопа не обязана содержать Джессику. Если ты серьезно собираешься вернуть девочку…

— Серьезно. У нас с Джессикой был хороший брак, и мы будем вместе. Но я не беспокоюсь о том, что Пенелопа повлияет на нее, я беспокоюсь, что она причинит ей зло.

— Каким же образом? — Оливер нахмурился.

— Может так, как она сделала когда-то…

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Вы должны знать, почему Джастин Харт развелся с ней, — сказал Тревис. Неужели старик на самом деле не слышал истории, рассказанной Каллиопой?

— Они не могли быть вместе. Они совершенно разные люди. Моя дочь ненавидела жизнь на ранчо, Джастин ненавидел…

— Дело было не только в этом. Я очень прошу защитить вашу внучку. Она могла бы жить у вас.

Старик проворчал что-то.

— Она сообразительная девушка, добрая, веселая. Вам с ней будет хорошо.

— Сомневаюсь, что она захочет жить в компании старика, — заметил Оливер.

— Могу вам сказать, что она не очень-то счастлива с матерью. Она должна уехать оттуда.

— А ты не лицемеришь? Если ты веришь в то, что говоришь, то почему оставляешь ее в столь опасном месте?

Тревис покраснел.

— Думайте, что хотите.

— Я думаю, что ты один из тех, кто бросает жену ради нефтяных скважин.

— Это мой бизнес.

— Я всегда считал, что любить друг друга и быть вместе, это основной бизнес мужа и жены.

— Тогда уговорите ее поехать со мной в Спиндлтоп.

— Посмотрим, — сказал Оливер, — посмотрим.

* * *

— Мы ничего от тебя не слышали целый месяц. — Гамлет Эрли поймал Тревиса в Ворс Отеле перед самым отъездом.

— И не услышите, — злорадно заметил Тревис. Единственная приятная вещь за последнее время то, что Гамлет Эрли не сможет его шантажировать по поводу Джесс.

— Ты же знаешь, что произойдет, если ты не будешь с нами сотрудничать, — тон агента Пинкертона был угрожающим.

— Знаю. Ты скажешь моей жене то, что она уже знает.

Хартвиг присвистнул.

— Как это случилось?

— Джо Рей Брок приходил на обед, — мрачно сказал Тревис.

— Черт! — лейтенант выглядел по-настоящему расстроенным. — Сочувствую. Ты получил пинок под зад?

Тревис кивнул.

— Я думаю, она тебе чертовски нравилась.

— Думай что хочешь, — Тревис разозлился. — В любом случае, справляйся сам, Эйб, я уезжаю в Бьюмонт.

— Черт побери, Тревис! — воскликнул лейтенант Хартвиг. — Не много же ты помог!

Тревис ухмыльнулся. Лейтенант все-таки был его другом. Этот человек привел его к Джессике, даже если и преследовал свои собственные цели.

— Удачи с Грисхемом, Эйб, — пожелал Тревис. — Да, кстати, задержи свой взор на депозитных счетах Катлмен Банка.

— Ты что-то знаешь? — Гамлет Эрли уставился на него. — Твой долг…

— Иди к черту! — отрезал Тревис и повернулся к Хартвигу. — Эйб, это просто подозрение, но на твоем месте я бы ими занялся.

Глава 17

Тревис уехал. Он покинул город, соблазненный новой нефтяной разработкой в Бьюмонте, уехал за тысячи миль. Хотя Джессика знала, что может больше никогда не увидеть его и должна забыть, она постоянно думала о муже. Воспоминания о потерянном счастье неотступно следовали за ней. Ехала ли она в трамвае из одного конца города в другой, разговаривала ли с клиентами дедушки, забирала ли и сопровождала их заказы, ее не оставляла мысль о Тревисе. Она обратила внимание, что с тех пор как Пенелопа занялась ее внешностью, ее собственные покупки удвоились. К сожалению, ни улучшившийся внешний вид, ни успехи в бизнесе совершенно ее не утешали. На сердце было холодно, как и на улице в эти зимние январские дни. Она наблюдала, как несчастные водители мерзли на своих открытых платформах, как иногда выскакивали и бегали вдоль вагонов, чтобы согреться, и вспоминала День труда. Тревис, она и тот счастливый день, и разговоры с водителями трамваев, и с полицейскими, и с пожарными. Некоторые водители узнавали ее и спрашивали про мужа. Что она могла сказать? Он уехал.

По вечерам, приходя домой усталая после долгого рабочего дня, она должна была переодеваться в новые шикарные платья и сооружать замысловатые прически, как того требовала Пенелопа. Интересно, что сказал бы Тревис, увидев ее золотистые волосы, уложенные в красивую прическу, и ее саму в новых изысканных платьях? Потом Пенелопа тащила ее на всяческие обеды, вечеринки, танцы, театральные постановки и представляла дюжинам элегантных молодых людей. Джессика сравнивала их с Тревисом и всегда выходило, что он самый интересный и самый красивый. Интересно, зачем Пенелопе втягивать ее в светскую жизнь?

Когда поздно ночью Джессика, наконец, забиралась в постель, она уже была совершенно обессилена, чтобы думать о нем. Она засыпала и видела Тревиса во сне, вспоминала его руки, его губы, его тело, его ласки. Иногда среди ночи она просыпалась от собственных слез и с ужасом думала, что он нашел себе женщину в Бьюмонте, но никогда не плакала днем — ее поддерживала собственная гордость.