* * *

Пенелопа давала один из своих нескончаемых обедов, которому предшествовала обычная семейная ссора. Сначала Пенелопе не понравилось платье Джессики необычного покроя — свободное от груди, без подчеркнутой линии талии. Она такого никогда не видела и потребовала, чтобы Джессика сняла его. Она громко, не в первый раз, настаивала, что нужно поменять весь гардероб Джессики. Эти крики заставили Хьюга забегать в своей комнате, а потом вызвали очередную перебранку между мужем и женой по поводу денег. Джессике все это было очень неприятно.

С мрачным лицом она продолжала одеваться, зная, что какое бы платье она ни надела, мать все равно ее раскритикует. Более того, Тревис до сих пор не вернулся, и было невыносимо очутиться лицом к лицу с матерью и ее подругами без его защиты. Когда они собрались в гостиной, Тревиса все еще не было, и Пенелопа воспользовалась случаем, чтобы обратить внимание гостей на совершенно неподходящее платье своей дочери.

— Ты когда-нибудь видела что-либо подобное, Бланш? — спросила Пенелопа.

— Это эстетический стиль, миссис Холлмен, — вежливо объяснила Джессика Бланш. — В Лондоне все повально им увлекаются. Эту моду сделали популярной художники-прерафаэлиты. Она очень распространена в артистических и интеллектуальных кругах.

— Ты купила его в Лондоне? — миссис Холлмен была явно заинтересована. Все дамы стали внимательно разглядывать платье, пока их мужья курили.

— Да, мэм. У меня есть еще одно очень красивое платье от Ворта, но я его не надела, потому что Пенелопе, — она холодно взглянула на мать, — оно не нравится больше всех.

Волшебное слово «Ворт» произвело впечатление на дам, вызвав у Пенелопы гримасу недовольства. Джессика совершенно игнорировала ее. Она пришла к выводу, что ничто так не усмиряет враждебность матери, как такое же враждебное отношение к ней самой.

— Оно совсем скромное, — с колебанием заметила другая дама. Она конечно же не хотела критиковать наряд, который был последним криком моды в местах более известных, чем Форт Ворс.

— Да, — Джессика приободрилась. — Дамы в городах — центрах моды уже чувствуют себя глупо, загромождая свой гардероб безвкусными ненужными украшениями. Например, перьями.

Она видела, что мать, тяжело дыша, злобно смотрит на нее. Но дамский кружок был слишком заинтересован, чтобы обращать на это внимание.

— Чувствительные женщины, понимая, как много несчастных птиц убивают ради украшений, отказываются от перьев как модных аксессуаров. А вы представляете, как страдают бедные птицы, когда у них выдергивают перья? Это же причиняет им невероятную боль.

Дамы похоже были шокированы.

— А самое печальное касается популярных эгретов, — воскликнула Джессика, возвращаясь вновь к волнующей ее теме. — Поскольку перья более всего красивы в то время, когда птицы спариваются, вьют гнезда и высиживают птенцов, именно тогда их и убивают…

Пенелопа прервала ее, пригласив всех к столу, хотя кухарка еще не подала знак, а Тревис еще не появился.

— …оставляя бедных птенчиков без родительского ухода, — закончила Джессика. — Я боюсь, что эгреты уже не будут носить.

На этой фразе все перешли в столовую, и Джессика удивила гостей, объясняя теорию эволюции Дарвина, изложенную профессором богословия Генри Драммондом.

— От обезьян? — удивленно прошептала миссис Холлмен. Она бы никогда не поверила, что кто-то будет ставить ей в вину, что она произошла от громадной обезьяны. Ведь все знают, что со стороны матери она ведет свой род от поселенцев Бостона в Массачусетсе. — Я не могу поверить, что такое мог сказать человек духовного сана.

— Но это так, — настаивала Джессика. — Теперь у многих церковников передовые взгляды. Вот, например, года три назад доктор Лимон Эббот сделал серию очень интересных лекций по теме «Библия как литература». Он не верит в историю Иоанна.

— Но ведь так написано в Библии, — заикнулась миссис Бетина Менриш.

— Это все с Востока, — проворчал мистер Менриш, мучной король Форт Ворса. — Оттуда всегда приходят глупые идеи. Парнелл, вы должны смотреть, что читает ваша жена. Она только что рассказывала нам такие глупости, о которых я никогда не слышал.

Тревис извинился за опоздание и так звонко поцеловал в щеку Пенелопу, что она подпрыгнула, затем сел рядом с Джессикой и, тепло улыбнувшись, прошептал:

— Потрясающе выглядишь. Очень красивое платье.

— Пенелопа ненавидит его.

— Ну и черт с ней. — Тревис оглядел смущенных гостей. — Я только что услышал интересные слухи. Говорят, сенатор Бейли получил огромный кредит от «Пирс-Ватерс» в благодарность за помощь отхватить долю в Техасском пироге. Ведь ясно же, что помогать «Пирс-Ватерс» значит помогать «Стандарт Ойл».

В гневном гаме и шуме опровержения сказанного шокирующие высказывания Джессики, как и ожидал Тревис, были забыты:

«Что случилось с девочкой? Очередная грубость Пенелопы? — подумал он. — Надо бы этой женщине сдерживать свой язык». Он предполагал, что своим опозданием вызовет раздражение и злость Пенелопы, но этого не случилось. Он только что узнал, что братья Хеймил, нанятые Лукасом и финансированные Гэли и Гаффи, наконец приступили к бурению. Гэли выбрал место как раз на холме Спиндлтоп.

— Я тоже слышала интересные слухи, — заявила Пенелопа, — о доме, принадлежащем некой Фанни Портер.

Тревис перестал размышлять о нефти, заметив, как Хьюг неловко заерзал. Понимала ли Пенелопа, что она затрагивает незаконные действия своего мужа? Забавно.

Джессика уставилась в свою тарелку. Она слышала это имя в разговоре мужа с офицером полиции на Дне труда и почувствовала что-то неладное.

— Это дом с плохой репутаций, — объявила Пенелопа.

По комнате пронесся удивленный шепот. Такие вещи не обсуждались в Приличном обществе, особенно в присутствии дам. Джессика напряглась, связав имя мужа с таким местом, но… нет, не может быть. Наверно, полицейский просто рассказывал ему о каких-то… каких-то… противозаконных делах, происходящих там.

— Кажется, не только проститутки и преступники…

Тревис почувствовал напряжение жены. Он уже не сомневался, о чем пойдет речь. Хьюг побледнел.

— …частые гости там, — с удовольствием рассказывала Пенелопа. — Ходят слухи, что некоторые джентльмены, которые считаются респектабельными и счастливыми в браке, там тоже бывают.

— Хватит, Пенелопа, — резко сказал Хьюг, что очень удивило всех за столом, особенно его жену — она не привыкла, чтобы ее прерывали.

Тревис едва сдерживал смех, наблюдая за реакцией гостей на шокирующую речь Пенелопы. Жены нахмурились, мужья с волнением поглядывали на них. Неужели все мужчины посещали заведение Фанни Портер? Если они женаты на женщинах типа Пенелопы, то вполне возможно.

Тревис тепло улыбнулся жене, подумав, что он сам никогда бы не пошел в такое место, если бы не необходимость защитить Джессику. К концу обеда разговор иссяк, дамы вышли, а мужчины закурили свои сигары.

Джессика ненавидела эту часть вечера больше всего, потому что в это время мать обязательно говорила ей какую-нибудь гадость.

— Принеси мне мое лекарство, — начала атаку Пенелопа, как только дамы уселись. — После твоих невыносимых разговоров сегодня у меня совершенно разыгрались нервы.

Как только Джессика вернулась в комнату, Пенелопа немедленно приступила к делу.

— Один из тех, кто бывает в заведении Фанни Портер, это твой муж, Джессика. — Пенелопа вытянула перед собой руку, любуясь кольцом, которое ей недавно подарил Хьюг. — Просто удивительно. Молодожены обычно не изменяют так быстро. Господи, вы же женаты всего два месяца.

Джессике стало тошно. Тревис — посетитель притона!

— Может, это послужит уроком для тебя, Джессика. Мужчины обычно не любят тех женщин, которые всегда щеголяют своими знаниями и выражают антиобщественные идеи. Твой муж был бы больше привязан к дому, если бы ты уделяла внимание одежде, а не книгам, и не дискутировала с мужчинами, это совсем не женственно.

От таких жестоких слов Джессика похолодела. Она и раньше слышала подобные высказывания, но они никогда не ассоциировались с тем, что муж считает ее непривлекательной и… недостойной любви. Она тяжело сглотнула, зная, что должна что-нибудь сказать, хотя бы ради поддержания собственного достоинства. Она мертвой хваткой сжала флакон с лекарством и наклонилась к креслу матери:

— Если ты говоришь правду…

— Я уверяю тебя, Джессика, — самодовольно улыбнулась Пенелопа.

— Если ты говоришь правду, я надеюсь, что правила хорошего тона не позволят тебе повторить это, Пенелопа.

— Как ты смеешь… — резко начала Пенелопа, а затем, ядовито улыбнувшись, добавила: — Хотя, конечно, надо принять во внимание, что такой очевидный… побег твоего мужа из супружеской постели очень потряс тебя, ты ведь так недавно замужем.

Джессика осторожно поставила флакон на столик за креслом.

— Может, ты примешь большую дозу лекарства? — предложила она матери.

Пенелопа зло прищурилась, но не ответила на вызов, а перешла к другим темам. Джессика едва ли слышала, о чем говорят. Так жестоко Пенелопа еще не обходилась с ней. Она даже не заметила, когда вернулись мужчины. Все это время она даже не взглянула в сторону Тревиса, мечтая остаться незаметной до тех пор, пока не покинет удушающую атмосферу этой гостиной.

— А теперь, — сказала Пенелопа, — мы с большим удовольствием послушаем игру Джессики. Ведь моя дочь очень талантлива, не правда ли?

Предложение было встречено без особого энтузиазма. Пенелопа выжидательно улыбнулась Джессике, но та твердо отрезала:

— Пенелопа, или у тебя совсем нет слуха, или ты имеешь зуб на своих гостей. Даже те, кто любит меня, считают мою игру на пианино очень неважной, я сама того же мнения.