Алек ночью все же позвонил на дачу и наплел с три короба: что он встретил на речке Сережку (Сережкмна дача стояла на отшибе и никто ночью туда бы не пошел. И у Сережки не было телефона), и они зашли к ному посидеть. А звонит он от Сережкиных соседей.

Приду, не волнуйтесь, спите! - и повесил трубку.

Инка хохотала над его залихватским враньем, а он ей сказал:

Видишь, как приходится выкручиваться, зачем это? Скоро у меня для вранья и приятелей не хватит. Утром он подхватился быстро, ехать было необходимо. Действительно, хватит вранья.

На даче его встретила маман. Он удивился - такая рань для нее?! Но рад был несказанно, что ни тещеньки, ни тестя не было.

И отца, как видно, тоже.

Маман сказала просто и прямо:

Алек, Зачем ты врешь? Ты меня за дурочку держишь? Давай, вык-ладывай! Девку нашел?

Алек вспыхнул, - как она смеет так называть Инку, его жену!

Но успокоил себя: маман же не знает Инку.

И Алек начал:

Во-первых, мама, она не девка, как ты говоришь (вот он и приз-нался! Как просто...), а приличная молодая женщина, ровесница Наташи.

Алиса усмехнулась:

Больно быстро ты её полюбил, а Наталью разлюбил.

Я её полюбил не быстро, как ты говоришь, ничего не зная.

Алек проговорил все это, как выученный урок. - Я с ней позна-комился давно, три года назад. На юге, когда ездил один отды-хать. Мы поссорились с Наташей, она не хотела со мной ехать... Помнишь? - Да, да, - прошептала Алиса, вспоминая эту историю, которой тогда не придала значения: ну, не едут вместе, подума-ешь! А надо было подумать. Алиса вовсе не хотела осложнений в его семейной жизни. Наташа - престижная жена, красивая, умная, её вон как ценят в посольстве... Ну, ладно, она послушает ещё этого дурачка, её сына. Не дал Бог голову...

Она, эта девушка, там отдыхала, мы познакомились и влюбились, как-то с ходу. - Он замолчал. Теперь надо сказать о том, что она стюардесса, что отец у неё цыган и про Лизку...

Хорошо, девушка, это понятно, - сказала Алиса, - ну, а дальше, что? Кто она? Откуда? Чем занимается? Кто родители?

Она была стюардессой, сейчас не работает... (у Алисы вытянулось лицо), Отец играет в театре... ( "Ромэн" пока оставим...). Они живут вдвоем.

Алиса была сурова.

Мне не нравится, во-первых, что она была стюардессой, туда идут девчонки без образования и фактически они там подавальщи-цы-уборщицы, это кто-то придумал про них легенду красоты и нео-быкновенности. Только потому, что они находятся в воздухе, в са-молете. Стал бы ты путаться с проводницей из поезда? Нет. Зна-чит, она тупа и необразованна. Папа - артист, конечно, на ка-ких-нибудь десятых ролях. Наверное, выпивает. Ты для неё - принц из сказки, понимаешь ты это?

А твоя так горячо любимая Наташа? Быстро ты с ней расправил - ся! - и любовь куда делась! Вечно ведь по ней страдал. Я не за нее, она - холодная, хитрая, хоть и красивая. Но она для тебя - лучшая жена, по всем параметрам. Поэтому, сын мой, рекомендую тебе свою неземную страсть скрывать, сколько возможно. Встре - чайся, если уж тебе так нужна баба, но никаких обещаний. Лги по - умнее. Я не хочу, чтобы отец узнал. Ни в коем случае. И ни в ко ем случае не должны знать твои тесть и теща. И, конечно, Наташа.

Не смей ей ничего сообщать. Я вижу, ты обалдел совсем. Приди в себя, сын!

Алек был раздавлен этой холодной, в большей части, разумной отповедью. Но он любит Инку и Лизку! Они такие милые и родные!

Если бы мама их увидела! И, наверное, надо сказать про Лизку...

Но что-то удержало его, какой-то нехороший блеск в глазах мате - ри. Она - женщина сильная и умная. И может натворить, кто знает что! Поедет за ним, ворвется к Инке, устроит скандал, или наго - ворит такого, что Инка и смотреть на него не захочет!

Он сказал:

Мама, я не буду с тобой сейчас спорить. Ее зовут Инна, вовсе она не тупая. В стюардессы пошла из детского романтизма, а сейчас ушла оттуда. Это раз. Второе - отец у неё достаточно молодой. Моложе моего отца, потому что она сама - ровесница Наташе. И он музыкант. Они живут очень хорошо и ни в чем не нуждаются. Она маленькая, хорошенькая. И мы друг в друга влюблены, а не то, что ты говоришь, - нужна баба! Если бы мне просто была нужна баба проблемы бы не было. А тут другое. Потому я тебе и сказал.

Видеться, мама, я с ней буду часто, и ты должна меня покры - вать. Я вот что подумал, - не махнуть ли мне куда-нибудь отдох - нуть? Скажем, что поехал в санаторий... А?

А сам будешь у этой... Инны? - спросила недовольно Алиса.

Алек честно сказал:

Да. - И ждал решения маман. Она подумала и медленно сказала:

Пожалуй, лучше так. Если уж ты не можешь без неё жить. Поживи-те, действительно, может и разбежитесь. А нет - придется думать, но с Наташей разводиться нельзя.

Я и не собираюсь! Пусть все будет так, как есть. Думаю, Наташ-ка там долго пробудет, не год...

Вот как? - удивилась Алиса. - А ты мне говорил...

Не хотел расстраивать. Ее посол сделал своим референтом и с нею отдельно говорил. Так что моя-то песенка там спета, а Наташ-кина только начинается! Такие дела.

Вот оно что... - протянула Алиса, - быстрая она девочка! Ну что ж, может, и к лучшему, что у тебя роман. Плевать мы хотели на нее! разозлилась наконец Алиса. - А ты, может, и жизнь нор-мальную устроишь.

Но если приедет Наташа, я здесь её приму, это ты знай. И тог - никаких Инн!

Алек отбыл с чемоданом, расцеловавшись со всеми - счастливый, вовсе не похожий на больного гипертоника. И съехал к Инке, кото - рая тоже была неимоверно счастлива.

Началась вторая семейная жизнь Алека.

* * *

Как только Светлана узнала, что Алек едет в санаторий, она тут же заподозрила неладное. Как говорится - не стучало, не гремело: в санаторий! Лечить гипертонию, которой у Алека отродясь не бы - ло! Он куда-то уехал. В то время, когда решается его судьба?

Странно. Да гулять куда-нибудь поехал, может, на юг! И у Светла - ны возникла уверенность, что Алек уехал с женщиной...

Больно фальшивый вид был у Алисы эти дни и нарочито фальши - вый. Конечно она злится, что Наташку там оставили. Светлана не была уверена, что Наташа поступила правильно. А ну, как не приглянется она там послу? Стабильность и достойную женщины жизнь она поменяла на эфемерную карьеру. Единственное, что может для неё сделать Светлана - поменять квартиру, чтобы ни одна сво - лочь не знала, где они. Она уже съездила, посмотрела квартиры, конечно, нужен хороший ремонт. И запросили большую доплату.

Раньше она бы не пошла на такие деньги, но сейчас... Когда кру - гом неизвестность и им надо съезжать с дачи. Алиса смотрит вон волком.

Через две недели, со всеми расцеловавшись и распрощавшись умилительно, Светлана и Александр Семенович уехали в Москву, в новую квартиру.

Все были довольные, что долго не увидят друг друга.

Наташе становилось тоскливо, только когда она оставалась одна в своей квартире. Днем, да и вечером, кругом были люди, разгово - ры, дела, приемы, коктейли и везде она - красивая, отстраненная, элегантная, холодная. За ней пытались приударить и новые посоль - ские,и из гостей, иностранцев, но, увидев её вежливо-холодный взгляд и дежурную, очень милую улыбку, отваливали моментально.

Вы - как айсберг, - усмехнулся посол, но явно был доволен, - хо-лодна, как айсберг и так же таинственна, - большая часть в тем-ном подводном царстве...

Наташа тосковала по тому, что было, но она встряхивалась, - да что же она все хоронит?! Она будет снова жить на даче, бродить по лесу, сидеть на своей скамье... купаться в Рожайке... Все это ещё будет!

Сегодня как раз посол её спросил: на сколько она рассчитывает времени? Работать с ним.

И она, помявшись, сказала:

Мы договаривались как будто на год?..

Нет, - сказал посол, - я бы хотел, чтобы вы у меня работали. А это значит - сколько я, столько и вы... - Она испугалась, что это продлится всю жизнь! Она же не выдержит!

А вслух ответила:

Наверное, я забыла. А что, мой муж здесь больше не будет рабо-тать? И поняла, что спросила зря. Посол молча покачал головой и ничего не сказал. Значит, она одна...

Он не стал дожидаться ответа по поводу её самой и сказал:

Подумайте ещё раз и скажите мне.

Надо позвонить Алеку, узнать, как он там? Может быть, ей вообще стоит уехать сейчас же и наплевать на эту карьеру.

Соединили с дачей очень быстро. Слышимость была великолепная.

Голос Алисы раздавался как из соседней комнаты. Алиса радостно завопила:

Наташенька! Молодец, что позвонила! Мы тебя все время вспоми-наем! Гарька вот тут вертится.

Наташа ответила:

Алиса Николаевна, у меня мало времени (денег, старая ты дура!

Забыла, сколько это стоит?), позовите, пожалуйста, Алека.

Алиса там заткнулась и потом ответила, уже без наигранной ве селости:

Наташа, Алек в санатории, у него повысилось давление, и мы его упекли. Он не хотел...

Наташа всполошилась, так вот почему так тоскливо ей было пос - леднее время! - Алек болен и может быть серьезно! Наверное, на него все же повлияли её назначение и его высылка... Надо ей было ехать с ними! Вот результат её равнодушия! Она упавшим голосом спросила:

Что с ним? Серьезно с давлением? Может, мне прилететь? Меня отпустят.

Алиса заюлила:

Нет, ничего особенно серьезного! Правда, правда! Нервишки. А тут Гарька на голове стоит, мы с отцом...

Наташа попросила:

Тогда позовите, пожалуйста, маму (мама - врач, она скажет правду, и если плохо, даст понять, что Наташе надо быть там, в Союзе)...

Алиса совсем стала противной:

Наташа, ты знаешь, они уехали! Делать ремонт, потом приедут, недели через две. ..

И мамы нет... Странность какая-то. Зачем ремонт? Мама не со - биралась там жить... Какая-то чушь и странность. Но от Алисы ни - чего не узнаешь.