— Да, — ответила она. — У меня бывает такое.

Он больше ничего не сказал, и через некоторое время Джура услышала его ровное, сонное дыхание, Она долго раздумывала над тем, что он имел в виду, но так и не нашла ответа.

На следующее утро ирлианцы встали очень рано. Они хотели скорее увидеть друзей и родственников, с которыми давно не встречались, и получше разглядеть нового короля.

Руан прошел сквозь толпу. Джура увидела, как зажглись лица людей, когда он заговорил с ними на их языке. Он не старался показаться решительным и напористым, а вел себя как тихий, спокойный, рассудительный человек.

— Он говорит гладко, словно дьявол, — буркнул Джералт, остановившись около Джуры. — Постарайся не потерять от него голову. Он втянет нас в войну.

— Он не хочет войны, он хочет мира, — ответила Джура.

— Что человек хочет и что из этого получается, разные вещи. Если мы вторгнемся на землю вательцев, приготовься к бою. Брита с огромным удовольствием убьет его, потому что его отец убил ее мужа.

— Может, Брита тоже устала от войн? — спросила Джура. — Может, она будет рада снова увидеть сына? Джералт в изумлении посмотрел на сестру.

— Ты предашь страну ради этого англичанина?

— Конечно, нет. Ему никогда не удастся объединить племена, но пусть попробует. Кто пойдет за ним? Он хочет поженить ирлианцев и вательцев. Кто из ирлианцев согласится на это?

Ксант стоял недалеко от них и слышал их разговор.

— Посмотрите, как люди слушают его. Они пойдут за ним. Тихо! Он говорит.

Руан взобрался на скамейку и заговорил. Все утро она слышала, как то там, то здесь упоминали о воротах Святой Елены. Значит, люди знали, что Руан открыл их.

Голос Руана и его идеальное ланконское произношение подействовали почти гипнотически. Постепенно все затихли. Никто не шевелился. Даже дети замерли и слушали, что он говорит.

Руан говорил о стране мира и благоденствия, о том, что ирлианцы смогут продавать полотна вательцам и покупать у них украшения или коней у фаренцев. Он говорил о том, что больше не будут гибнуть молодые люди, отправляясь в набеги на другие племена, чтоб украсть у них что-нибудь. Он нарисовал красивую картину того, как ирлианцы смогут без опаски путешествовать через земли вательцев и фаренцев к поленцам, которые поделятся с ними своими обширными знаниями о лекарственных травах и научат лечить болезни. У многих на глазах появились слезы, когда Руан упомянул об этом.

— Мы можем отобрать эти травы у поленцев, — крикнул Джералт.

Руан сказал, что единственный способ достичь этого благоденствия — объединить племена.

— Нет! — крикнул Джералт, но народ зашикал на него и повернулся к Руану, который ждал, когда снова наступит тишина.

— Ланконцы должны стать одним народом, — спокойно говорил Руан, и люди внимали ему.

Он рассказал о своем плане объединить племена, породнив их, и, прежде чем кто-либо успел задать вопрос, спросил, есть ли добровольцы: храбрые молодые мужчины и женщины, желающие не умереть за свой народ, а жить ради него. Кто желает выйти замуж за высоких, красивых вательцев?

Вперед бросилась такая толпа добровольцев, что Джуру и Джералта чуть не затоптали. Джура была ошеломлена. Но не Джералт. Он бросился вперед.

— Вы собираетесь отправить своих детей на бойню? — крикнул он. — Этот англичанин ничего не знает о нас. Он поведет вас на смерть. Вательцы перебьют ирлианцев.

Джура с ужасом увидела, как трое английских рыцарей набросились на Джералта и повалили его на землю. Джура, как и Ксант, отреагировали мгновенно.

Джура схватила за волосы Нейла и приставила к его горлу нож.

— Отпусти его, — приказала она и слегка провела ножом по коже так, что кровь закапала Нейлу на воротник. Нейл отпустил Джералта и медленно выпрямился. Двое других англичан сделали то же самое.

Толпа остановилась.

Руан в бешенстве подошел к Джуре.

— Отпусти его, — приказал он.

— Он напал на моего брата, — возразила Джура. — Мне следует перерезать ему горло.

Нейл, побежденный женщиной, был слишком унижен, чтобы говорить.

Вайтелин стряхнул руку Ксанта. — То, что он сказал — предательство.

Руан сжал кисть Джуры так крепко, что она была вынуждена отпустить Нейла. Потом повел ее к каменному сараю, где их никто не мог слышать.

— Ты погубила все, что я сказал, — медленно произнес он. — Люди слушали меня. Ты моя жена. Ты должна помогать мне, а вместо этого ты вредишь мне на каждом шагу.

— Я? — вспыхнула Джура. — Твои люди напали на моего брата. Неужели ты думаешь, что я буду стоять рядом и дам разорвать его на куски?

— Я твой король. И когда мне перечат — это измена, — сказал он спокойно.

— Измена? — переспросила Джура. Глаза ее округлились. — Тебе еще предстоит заслужить королевский трон. Тал назначил тебя, но мы можем отменить это. Мы не как ваши глупые англичане, которые признают королем сына короля, даже если он полный идиот. Джералт имеет право сказать, что он думает, так же, как и любой мужчина, но Джералт особенно, потому что он такой же сын Тала, как и ты. К тому же то, что он говорит, правда.

— Ирлианцы готовы следовать за мной, — сказал Руан. — Значит ли это, что ни ты, ни твой брат не хотите, чтобы мне удался мой план? Если я не смогу объединить племена, то народ посадит на трон твоего воинственного брата. Ты же этого хочешь?

— Ты дурак! — воскликнул Джура. — Все хотят, чтобы твой план удался, но те из нас, кто жил здесь, знают, что это невозможно. Ирлианцы слушали тебя. О да, ты закатил такую речь, что даже я чуть не собралась замуж за вательца, но если ты приедешь к Брите с этой оравой молодежи, она потрет руки от удовольствия и перережет вас всех.

— Тогда я поеду к Брите один, — сказал Руан, — и поговорю с ней.

— А она возьмет тебя в заложники, и нам дорого обойдется выкупить тебя. Руан приблизился вплотную к Джуре.

— Тогда не платите выкуп. Если меня возьмут в плен, значит я недостоин быть королем.

— Позволить вательцам взять в плен нашего короля? — гневно спросила Джура. — За такое оскорбление мы сотрем вательцев с лица земли. Мы…

Она не договорила, потому что Руан поцеловал ее. Он не придумал другого способа остановить ее, и Джура ответила ему со всей яростью, которая в этот момент бушевала в ней.

— Не борись против меня, — сказал Руан тихо. — Будь моей женой. Помогай мне.

Джура отпрянула.

— Помочь тебе затеять бойню? Нет, лучше умереть.

Руан выпрямился.

— Эту задачу возложил на меня отец, и я выполню ее. Ты думаешь, что война — это единственный способ разрешения проблем? Я очень надеюсь, что эти ирлианцы получат от женитьбы больше, чем я.

Он повернулся и направился к толпе.

— Нет! — крикнула Джура, хватая его за руку. — Я прошу тебя, не делай этого. Люди верят тебе. Я видела их глаза. Они пойдут за тобой. Не веди их на смерть.

— Есть только одна вещь, о которой я хочу, чтобы ты меня попросила. Во всем остальном ты моя жена. Ты должна ухаживать за мной, когда я вернусь с битвы, следить, чтобы у меня была горячая еда, и рожать мне детей. Управлять страной я буду сам.

Руан ушел.

Джура стояла в прохладной тени сарая, пытаясь взять себя в руки. Его нужно остановить. Она знала, что народ последует за ним. Что-то нужно делать.

Она пошла вслед за Руаном, но кто-то преградил ей путь.

— Сайлин? — изумленно прошептала она.

— Да, — ответила Сайлин. — Поговорим? Джура кивнула.

— Ты все еще ненавидишь его? — насмешливо спросила Сайлин.

— Я думала, ты все еще считаешь, что я хотела получить Руана и для этого нарочно стукнула тебя.

— Я была не права, — ответила Сайлин. — Это все из-за ревности.

— Из-за ревности? Ты любишь его?

— Да, — спокойно ответила Сайлин. — Я влюбилась в него с первого взгляда. У него доброе сердце, Джура. Он добрый и умный, и хочет рискнуть всем, что имеет, чтобы объединить племена. Он знает, что его могут убить.

— И поэтому хочет взять с собой несколько сотен ирлианцев? — возразила Джура. — Благородная цель не спасет их жизни, когда Брита нападет на них.

— Может, она не нападет. Может, Бог поможет королю Руану так же, как он помог ему открыть ворота.

— Что? — взволнованно переспросила Джура. — Бог не защищает плохих полководцев. Он убивает их и тех, кто за ними следует. Сайлин, неужели ты совсем потеряла рассудок? Ты же не думаешь, что Брита позволит трем сотням ирлианцев пересечь границы вательцев и пошлет им приветствие — если только не в форме стрел.

— Я хочу пойти с ним, — сказала Сайлин. — Я слышала, как он говорил тебе, что хочет сначала пойти к ней один. Я пойду с ним. Ты же знаешь, я провела в плену у вательцев три года, и знаю, как пробраться через лес к городу Бриты.

— Тебя убьют, — прошептала Джура.

— Это шанс, которым я должна воспользоваться, потому что то, что он хочет, правильно. И, Джура, он сделает это, пойду я с ним или нет. Жаль, что ты не видела его на пути в Эскалон. Он поскакал навстречу трем зернанцам, будто Бог накинул ему на плечи защитный плащ. Он поехал к Брокейну без охраны и потребовал, чтобы тот отдал ему своего единственного сына. И Брокейн послушался его. Джура, жаль, что ты этого не видела.

Джура покачала головой.

— Я вижу его каждый день. Я вижу, что он не делает попыток изучить нас, но хочет, чтобы мы учились у него.

— Это неправда. Он знает наш язык, нашу историю. Он одевается, как мы, и…

— Он одевается в одежду, которую моя мать сшила для Тала.

Сайлин сделала шаг вперед.

— Джура, пожалуйста, послушай меня. Дай ему шанс. Может, ему удастся объединить племена. Только подумай! Ты сможешь свободно скакать без охраны, куда захочешь. Он говорит о торговле вместо воровства. — Ее голос стал тише. — Подумай о торговле с другими странами. Мы сможем носить шелковые одежды, как его сестра Лора.

— Это…

— Джура, пожалуйста.