А когда очнулась, голова и спина болели еще больше. Она попыталась шевельнуть руками, но не смогла.

– Джура! Джура!

С трудом раскрыв глаза, она увидела Силин. Оказалось, что они лежали в задке фургона, под высоким деревянным навесом, на мешках с зерном и чем-то вроде камней.

– Джура, ты жива? – допытывалась Силин.

Джура попробовала сесть, но оказалось, что ноги и руки связаны.

– Да, – прошептала она пересохшими губами. – Где мы? Кто нас захватил? И где остальные?

Она болезненно поморщилась, когда колесо попало в глубокую рытвину и содержимое мешка впилось в бок.

– Не знаю, – вздохнула Силин. – Я спала, а проснулась уже здесь.

Джура безуспешно старалась растянуть путы.

– Нужно спасти Роуана. Он попытается уговорить их освободить нас, и кончится тем, что его убьют.

Силин криво улыбнулась:

– Думаю, сейчас нам лучше побеспокоиться о себе. Если взяли в плен нас, значит, и остальных тоже. Я слышу стук других колес, наверняка за нами едут другие фургоны. Думаю, сейчас нам лучше уснуть, чтобы копить силы.

Но Джура не могла спать из-за тревоги за Роуана… и других тоже. Она молилась, чтобы Господь его защитил. Ему слишком рано умирать. Впереди много дел. И он нуждается в ее защите тоже. Что, если он вновь потеряет уверенность в себе? Кто будет рядом, чтобы ему помочь?

Наконец она заснула, но видела во сне мертвого Роуана и знала, что во всем виновата сама, потому что не сказала, как сильно любит его.

Она проснулась от того, что фургон резко остановился. Грубые руки схватились за ее щиколотки и потащили на свет. Голова беспомощно стукалась о жесткие мешки. Кто-то развязал ей ноги, и она наконец встала.

Алтены! Их захватили алтены!

Она смотрела на тощего коротышку, стоявшего перед ней, и на ум приходили все кошмарные истории, когда-либо слышанные об этом племени. Истории, рассказанные вокруг костра в холодные, ненастные ночи. Родители пугали алтенами непослушных детей.

Никто толком ничего о них не знал, кроме того, что они были невероятно грязны, коварны, вороваты, ненадежны и не заслуживали доверия. Короче говоря, они вообще не имели понятия, что такое честь и благородство.

Много столетий другие племена делали все возможное, чтобы держаться подальше от алтенов. Они жили высоко в горах, в северо-восточном уголке Ланконии, и до сих пор никто не пожелал увидеть их город.

И все же об этом городе ходили поразительные слухи. Когда Джура была совсем маленькой, какой-то однорукий и одноглазый старик рассказывал о жизни в плену у алтенов. Он описывал город невероятной роскоши и богатств. Все смеялись над ним, пока он не отошел в сторонку, чтобы напиться до беспамятства. Через несколько дней он исчез, и больше его никогда не видели.

Теперь Джура пыталась в темноте разглядеть чумазое лицо похитителя, наполовину скрытое под засаленным капюшоном плаща. Он протянул Джуре чашку с какой-то жидкостью и ломоть черствого хлеба. Джура взяла еду, а человечек тем временем вытащил из фургона Силин. Джура украдкой огляделась. Кроме их фургона, здесь было еще четыре, и вокруг бесшумно сновали фигуры в плащах. Но других пленников видно не было. У Джуры перехватило дыхание.

– Где остальные? – выдавила она.

Никто не ответил, но из темноты выступил еще один алтен и ударил ее по губам. Значит, ей велено молчать.

Она съела хлеб, выпила прокисшее пиво, после чего ей и Силин позволили облегчиться в кустах и снова толкнули в фургоны.

Путешествие казалось бесконечным, и один день перетекал в другой. В полдень и на закате фургоны останавливались, и девушкам позволяли съесть жалкий обед, ненадолго удалиться в кусты, а затем заново связывали и возвращали во тьму.

Пленницы почти не разговаривали, ибо усталость, голод и скорбь едва не сломили их дух. Джуру терзало раскаяние. Если бы только у нее было время объяснить Роуану свои слова! Если бы она успела признаться, что не станет жить без него! Может, стоило обнять его, пока он плакал! Наверное, это помогло бы больше. Если бы только…

– Как по-твоему, они убили мужчин? – прошептала Силин. Ее глаза запали, и вид у нее был ужасный. Впрочем, Джура выглядела не лучше. И язык ее не слушался. – Им, конечно, нужны рабыни, – вздохнула Силин. – Брита слишком стара для тяжелой работы, поэтому они захватили нас.

Джура сглотнула колючий комок в горле, но это не помогло.

– Да, – продолжала Силин, отвечая на собственный вопрос. – Думаю, мужчин они убили, иначе те пришли бы за нами, а всем известно, что алтены не способны выстоять против ириалов.

Джура по-прежнему молчала.

– Мы не слышали, как алтены пробрались в лагерь, – разглагольствовала Силин. – Даже фирены, которые охраняли нас, не заметили их вторжения.

Она на мгновение прикрыла глаза.

– Брокаин непременно объявит войну ириалам, услышав, что его сын мертв. И кто теперь возглавит наше племя, когда и Роуан, и Джералт… ушли?

Джура зажмурилась и представила золотистые волосы Роуана. Его улыбку. Озорной взгляд, когда он щекотал ее в ту ночь, в шатре.

– Теперь мы никогда не объединим страну, – жаловалась Силин. – Вателлы потеряли Бриту, брат Йена погиб, сын Брокаина – тоже. И наш король мертв.

– Прекрати! – взорвалась Джура. – Больше мне этого не вынести!

Силин недоуменно уставилась на Джуру.

– Ты такая странная из-за того, что скорбишь по Роуану? Его смерть тебя…

– Пожалуйста, не нужно! – взмолилась Джура.

Силин на секунду замолчала.

– Мы должны копить силы, – не выдержала она, пытаясь вернуть Джуру в настоящее. – Нам придется найти способ сбежать от этих скользких людишек и вернуться домой. И рассказать всей Ланконии о том, что произошло. Мы объединимся, чтобы перерезать алтенов. Отомстим за смерть Роуана! Мы…

Она осеклась, услышав судорожные всхлипы. Раньше она никогда не видела Джуру плачущей.

А Джуру опять мучила бессонница. Час за часом тянулись медленно и мучительно. У нее было время припомнить каждую минуту с их первой встречи. Как она отдавалась его ласкам у реки, а потом рассердилась, узнав, кто перед ней. Тогда она чувствовала себя подло обманутой, словно он лгал ей и обманул доверие.

Но она боялась. И хотя терпеть не могла признаваться в собственном страхе, ее пугала сила чувств к этому человеку. Страшно подумать, но она может последовать за ним и предать свою страну, предать все, во что она верила.

– О, Роуан, – прошептала она в темноту, и жгучие слезы вновь покатились по щекам, – если бы только я могла сказать тебе…

Утром четвертого дня фургоны остановились, и Джура услышала шум голосов. Силин открыла глаза и взглянула на подругу. Сама она боролась со страхом. Но Джура выглядела так, словно проиграла сражение. Они понятия не имели, какую судьбу готовят им алтены: смерть или рабство, – но Джуре, похоже, было все равно.

– Мы скоро сбежим, – заверила Силин подругу и себя заодно. – Может, сумеем договориться о выкупе.

Джура не ответила.

Больше Силин не успела ничего сказать. Девушек вытащили из фургона на солнечный свет. Силин, постепенно опомнившись, поразилась увиденному. Судя по внешности алтенов, она считала их город бедным и грязным, сточной канавой, где ленивые жители, перепившись, валялись на улицах. Но увиденное потрясло ее так сильно, что рот сам собой открылся.

Они находились в окруженном стенами городе с красивыми аккуратными зданиями. На подметенных каменных дорожках не было видно ни свиней, ни собак.

В нижних этажах домов находились бесчисленные лавки, в которых толпились чистые, богато одетые покупатели.

И ни одного мужчины. Только женщины. И не так уж много детей, но все они девочки.

– Где же мужчины? – шепнула Силин подруге.

Но тут один из грязнуль-стражей подтолкнул ее вперед и показал на мешки, наваленные в фургоне. Джура вдруг поняла, что перед ней женщина, очень маленькая, на голову ниже ее самой и сильно истощенная.

– Что вы сделали с нашими мужчинами? – неожиданно спросила она, впервые за это время выказав некоторые признаки жизни.

– Они мертвы, – бросила женщина на ломаном ириалском. – Здесь нам мужчины ни к чему.

С этими словами она подтолкнула девушек вперед. Те совсем ослабели от голода и вынужденной неподвижности, поэтому разгрузка четырех фургонов далась им с трудом. Приходилось таскать тяжелые мешки и складывать в длинном каменном здании. И пока они работали, крошечные алтенские женщины то и дело останавливались, следили за ними и переговаривались на своем странном гортанном языке.

Силин злобно уставилась на двух женщин, тыкавших пальцами в высоких ириалок и дружно кивавших головами.

– Чувствую себя быком, от которого требуется только сила, – вздохнула Силин. Больше она ничего не сказала, потому что одна из женщин поднесла к ее носу кнут, без слов дав понять, что ожидает непослушных рабынь.

Они работали почти до заката и наконец, измученные и голодные, отправились в крохотный пустой каменный домик, где не было ничего, кроме двух топчанов. Алтенки немедленно окружили убогое жилище.

– Джура! – тихо позвала Силин.

Джура шмыгнула носом.

– Нужно попробовать сбежать, – продолжала Силин. – И добраться домой. Объяснить людям, что случилось, пока не началась война. Хотя бы повидать Йена, и… Джура, ты меня слушаешь? Я не знаю, как нам сбежать, и слишком устала, чтобы думать связно.

– Зачем тебе Йен?

– Чтобы продолжить начатое Роуаном, – удивилась Силин, словно Джуре следовало бы самой догадаться. – Найти способ объединить племена, хотя бы для того, чтобы покончить с этими алтенами, которые всюду суют свои грязные носы, да еще набрались наглости убить короля Ланконии!

К ужасу Силин, подозрительное шмыганье сменилось громкими рыданиями. Силин не знала, что делать. Слезы были крайне редким явлением в Ланконии.

Она повернулась на бок и попыталась заснуть. Может, завтра удастся договориться с Джурой насчет побега.