Джуд Деверо - Девственница

– Пойдем со мной, – скомандовала Лора, не тратя времени.

– Что?! – удивилась Джура.

– Идем со мной, говорю!

– Кто-то ранен? Я кому-то понадобилась?

– Да. Ты очень нужна своему мужу. А Ланкония нуждается в королеве. Ты же нуждаешься в собственных детях, пока окончательно не присвоила моего сына. И еще нуждаешься в том, что я могу тебе предложить, – пояснила Лора.

– Не понимаю…

– Поймешь. А теперь – за мной! У нас есть дела!

Джура позволила увести себя из одного дома в другой, где временно жила Лора. В этом простом жилище фермера до потолка громоздились сундуки и ящики. Лора отыскала глазами Монтгомери, велела ему прекратить флирт со смазливой ириалкой и передвинуть вместо этого тяжелые сундуки.

– Я намереваюсь переодеть тебя по английской моде! – объявила она невестке.

Джура попятилась к двери.

– Я не надену твое платье с облегающей талией! – отказалась она. – Если на нас нападут, я не смогу обороняться.

– Единственный, кто нападет на тебя сегодня ночью, – это твой муж, – непререкаемо изрекла Лора и, немедленно обернувшись к охнувшему Монтгомери, набросилась на беднягу. – Кажется, я недостаточно заняла тебя работой, если еще осталось время подслушивать женские разговоры?! – прикрикнула она. – Джура, Дейр просил тебя стать его женой, верно? Что заставило его сделать предложение?

Джура тепло улыбнулась приятным воспоминаниям:

– Я победила его в состязаниях лучников.

Лора и Монтгомери дружно вытаращились на нее. Лора опомнилась первой.

– В этом и есть основное различие между ухаживаниями англичан и ланконийцев, – мягко заметила она. – Вряд ли англичанин захотел бы взять в жены женщину, превзошедшую его в боевых искусствах.

– Но женщине необходимо быть сильной.

– Иногда еще более необходимо быть слабой, – возразила Лора. – И сегодня ты будешь слабой. Монтгомери! Ты уже нашел сундук?!

Мальчик, очевидно, зачарованный беседой женщин, поспешно открыл дубовый, окованный железом сундук. Лора порылась в нем и вытащила божественно красивое платье из темно-сапфирового бархата.

– Это самое мое длинное платье, и, думаю, оно идеально подойдет.

Джура отскочила от платья так поспешно, словно перед ней вдруг возникло чудовище, но тут луч заходящего солнца коснулся мягкого бархата, и девушка невольно подступила ближе. Она никогда еще не видела такой ткани. И проснувшаяся в ней женщина жаждала ощутить прикосновение бархата к своему телу.

– Я не могу… – забормотала она, но, поколебавшись, взглянула на Лору. – Твоему брату это понравится больше, чем моя меткость?

– Джура, – с самым серьезным видом поклялась Лора, – когда я потружусь над тобой, мой брат при виде жены упадет на колени и станет умолять простить его за каждое недоброе слово, когда-либо сказанное им в твой адрес.

Джура выхватила платье из рук золовки:

– Тогда начнем немедленно.

Лора выгнала Монтгомери и принялась одевать невестку.

Джура привыкла к свободному, не стеснявшему движений костюму стражницы, но в торжественных случаях носила платья. Только такого у нее еще не было. Сначала Лора поднесла ей облегающую темно-золотистую тунику, которая шнуровалась по бокам. Лора назвала ткань итальянской парчой. Поверх надевалось богатое темно-синее бархатное сюрко[2] с разрезами по бокам, чтобы показать изящные изгибы талии и бедер.

После этого Лора расплела темные волосы Джуры, так что они волнами упали до талии, а на голову надела простой венец из золота. Мягкие кожаные туфли сменили высокие сапоги, которые Джура обычно носила.

Отступив, Лора критически оглядела невестку.

– Да… – пробормотала она. – Именно.

– Я… я хорошо выгляжу? – нерешительно спросила Джура. – Так же хорошо, как Брита?

Лора искренне расхохоталась. Джура представления не имела о своей красоте и власти, которую эта красота давала ей. Для Джуры властью и силой было умение метко стрелять, скакать верхом и защищать мужчину в битве. Но красота давала ей власть другого рода.

– Брита – ночной горшок в сравнении с тобой, – объявила Лора, чем очень насмешила Джуру. – Я хочу, чтобы ты вышла из дома и прямиком направилась к своему мужу. Не торопись, пусть все тебя увидят, а когда встретишь Роуана, скажи, что будешь ждать в его шатре после брачной церемонии. Не говори, где находится этот шатер. Пусть выяснит сам. И вообще не вступай с ним в длинные беседы. Уходи сразу. Если он попытается разглагольствовать о том, что нужно для блага Ланконии и что необходимо сделать с королевой вателлов, просто потребуй, чтобы принес свою лютню. А потом уходи. Понимаешь, Джура? Не позволяй обращаться с собой как с мужчиной.

– Как с мужчиной? – прошептала Джура. – Но… я не понимаю английского образа мыслей.

– А он не понимает образа мыслей ланконийских стражниц. Не знаю, каким образом вы встретились еще до Онориума, но, бьюсь об заклад, это было не в тот момент, когда ты побеждала мужчин в боевых играх.

– Ты права, – снова улыбнулась Джура.

– А теперь иди, и пусть мой брат хорошенько рассмотрит тебя. Помни, что ты красива. Нет, лучше пусть взгляды мужчин расскажут тебе, что ты красива. Вперед! – воскликнула Лора, подталкивая невестку к выходу. – Скоро начнутся брачные церемонии, и Роуан обязательно должен присутствовать. Ксанте проводит тебя в шатер мужа, а мой брат придет к тебе при первой возможности.

– Но что потом? – вырвалось у Джуры. Ей вовсе не хотелось выходить из дома, поэтому она пыталась тянуть время. Кроме того, она чувствовала себя очень странно в облегающем наряде, который путался в ногах. Джура ужасно боялась споткнуться и упасть. А без оружия она все равно что голая. Ни кинжала на бедре, ни лука за плечами, ни меча, ни щита, ни копья в руках.

– Я велю послать тебе ужин. И ты будешь сидеть на стуле, а Роуан – у твоих ног, он будет петь и играть для тебя. Джура, почему у тебя такой испуганный вид? Ты же не на битву идешь!

Джура ответила слабой улыбкой.

– Да я бы скорее схватилась в одиночку с четырьмя зернас, чем вышла сейчас на люди!

– Иди! – приказала Лора, выталкивая ее из комнаты. Джура судорожно сглотнула и переступила порог. Она знала, что Роуан сейчас рядом с Бритой, а королева восседает на стуле с высокой спинкой, у восточной границы деревенской площади, где может видеть всех и позволять любоваться собой. Сейчас дорога казалась ей бесконечной. Джура старалась смотреть только вперед и при этом не упасть.

Люди стали останавливаться и смотреть на нее. Сначала ей казалось, что они посмеиваются над ней, но при виде их глаз она постепенно обрела уверенность. Женщины, даже самые хорошенькие и окруженные поклонниками, неприязненно хмурились, а мужчины… мужчины пялились на нее без зазрения совести.

– Это Джура, – шептались вокруг с таким удивлением, словно раньше никогда не видели ее.

Джура распрямила плечи и слегка улыбнулась. Как приятно, когда на нее смотрят такими глазами!

Она медленно пробиралась к тому месту, где ожидала найти мужа.

Он действительно стоял недалеко от Бриты, но, по крайней мере, не увивался возле нее, как обычно. Зато рядом с Бритой сидел Джералт, пожирая ее черными глазами. Он мельком посмотрел на сестру, но не заметил перемен в ее внешности и тут же перевел взгляд на Бриту. Зато королева повернулась и оценивающе осмотрела Джуру, как человек, пытающийся оценить силу врага. Она даже проводила глазами Джуру, идущую к Роуану.

Роуан, погруженный в беседу с Дейром, не обратил внимания на суматоху, вызванную появлением Джуры.

Зато Дейр поднял голову, увидел Джуру и оглянулся на Роуана. Но тут он, словно прозрев, медленно повернулся и уставился на нее, как не смотрел с того дня, когда она победила его в состязаниях лучников.

Тогда он гордился ею, но теперь в его взгляде было нечто иное, отчего на душе у Джуры стало совсем хорошо.

Роуану не понравилась такая рассеянность собеседника. Хмурясь, он пытался понять, куда тот смотрит.

При виде мужа уверенность Джуры мгновенно испарилась. Но Роуан вытаращил глаза, открыл рот, застыл и, словно парализованный, наблюдал, как она подходит все ближе.

Джура, к собственному изумлению, шествовала не обычной решительной походкой, а очень медленно, кокетливо покачивая бедрами. Она вдруг ощутила себя необычайно сильной, могущественной, куда сильнее и могущественнее, чем с копьем и боевым топором в руках.

Роуан продолжал пялиться на Джуру, что весьма ей польстило.

– Встретимся в твоем шатре после церемоний, – тихо, хрипловато бросила она.

Роуан кивнул. Джура повернулась и отошла.

– Джура, – окликнул он, – а где этот шатер?

Джура кокетливо повела плечиком.

– Найди сам, – бросила она. – И принеси лютню. Хочу, чтобы ты сыграл для меня.

Сердце Джуры бешено колотилось, но на лице играла улыбка. За спиной послышался крик Бриты, призывавшей Роуана, но Джура знала, что победила.

«Все, что от меня требуется, – действовать в том же роде», – подумала она, негромко охнув от такой перспективы.

Шатер Роуана поражал роскошью: стены увешаны тяжелой венецианской парчой, пол устлан коврами, привезенными из далекой Святой земли. Мебель была английской: два стула, маленький столик, напольные канделябры и кровать. Джура, краснея, взглянула на большую пуховую перину, накрытую чудесным вышитым покрывалом.

Обойдя шатер, она уселась и стала ждать мужа. Вошедшие слуги расставили на столе еду, понимающе поглядывая при этом на Джуру.

– Как идут церемонии?

– Любовники расположились в кустах и кроватях, – ухмыляясь, ответил один из слуг. – А принц Джералт спит с самой королевой вателлов!

Наконец они оставили ее одну.

Джуре не слишком понравилось известие о том, что ее вспыльчивый и горячий брат находится под влиянием столь коварной женщины, как Брита. Такая не покорится ни одному мужчине! Впрочем, Роуан вполне успешно с ней справляется. Она твердила, что не позволит своим людям вступать в брак с ириалами, пока Роуан не женится на ней, но вышло так, как хотел последний. Королева осталась незамужней, а браки между ириалами и вателлами уже свершились.