Роуан весело подмигнул ей.

– Мужчины племени зернас, – объявил он.

Джура рассмеялась и легла рядом с ним. Теперь их разделяла только карта.

– В течение всего Онориума я мучился кошмарами, представляя, что победит Милла, – признался Роуан. – Так что проблема с межплеменными браками совсем другая: кто осмелится жениться на женщине зернас? Они все похожи на Миллу и других женщин, участвовавших в Онориуме?

Джура подперла голову рукой.

– Мужчинам-фиренам могут понравиться женщины зернас. Фирены малы ростом и худы, и Тал всегда говорил, что они сетуют на свою внешность. Их наверняка привлекут женщины зернас. Дети могут получиться выше ростом и шире в плечах.

Роуан широко улыбнулся и тоже подпер голову рукой.

– А пойлены? Кого мы им дадим?

– Это будет нелегко, – задумчиво заметила Джура. – Пойлены считают, что мысль важнее еды или развлечений.

– В таком случае они получат маленьких, задорных женщин-фирен. Им наверняка удастся направить мысли мужей от книг к более земным наслаждениям.

Джура украдкой наблюдала за мужем. Он казался ей очень красивым, а в золотистых волосах играли отблески сияния свечей. Ей вдруг захотелось коснуться этих волос, и она даже подняла руку.

Но Роуан поспешно скатился с кровати.

– Ты можешь спать здесь, – объявил он, показывая на скамью, выдолбленную в толстых каменных стенах. Скамья показалась ей слишком короткой. Вряд ли она уместится на таком ложе!

Джура было запротестовала, пытаясь объяснить, как глупо и нелепо спать врозь, ведь они законные муж и жена… но потом подумала, что так будет лучше. Когда его убьют – а его обязательно убьют, – она не будет слишком уж горевать. Не стоит привязываться к мужу, если скоро станешь вдовой. И потом, у нее не останется ребенка, который имел бы права на трон, тем более что Джура не знала, сможет ли намеренно лишить свое дитя короны, которая должна по праву принадлежать ему. Нет, пусть будет так, как есть. Она останется девственницей, пока не овдовеет, а потом Джералт взойдет на трон, она выйдет за Дейра и родит ему детей.

Джура поднялась и отошла к окну.

– Так мы отправляемся в путь завтра?

– Да, сначала к вателлам, но прежде будем останавливаться в ириалских деревнях, чтобы забрать мужчин и женщин, – ответил он не оборачиваясь.

– Зачем? – удивилась она, снимая широкие брюки.

Роуан наконец обернулся и застыл при виде полунагой жены.

– Нам нужны женихи и невесты, – пробормотал он, снова отворачиваясь. – Ложись скорее. И прикройся.

Джура лукаво улыбнулась, легла под овечьи шкуры, наброшенные на скамью, и стала украдкой подсматривать, как он раздевается. Роуан снял высокие сапоги, обнажив мощные икры, поросшие светлыми волосками. За сапогами последовала вышитая туника, едва доходившая ему до колен, и Джура снова увидела мускулистое тело, сводившее ее с ума и заставившее потерять голову, забыть о прошлом и будущем, в тот день, у реки, когда она увидела Роуана.

Мышцы ее ног заныли, как после долгого бега, а дыхание стало глубоким и замедленным. Роуан, не глядя на нее, задул свечи, и комната погрузилась во мрак.

– Роуан, – прошептала она в темноту, впервые назвав его по имени.

– Не говори со мной! – громко бросил он. – Я для тебя только «англичанин». Не зови меня Роуаном.

Джура стиснула зубы и прокляла глупого иностранца. Ничего, с таким гнусным характером и полным отсутствием здравого смысла он проживет не больше недели. И скатертью дорожка! В Ланконии будет легче дышаться без таких, как он.

Джура перевернулась на живот и подумала о Дейре. Вот и прекрасно! Как хорошо будет оказаться девственницей в брачную ночь с Дейром!


– Вставай!

Джура лениво потянулась. Ей очень не хотелось вылезать из теплой постели, тем более что за окном еще было темно. Роуан стоял в десяти шагах, уже полностью одетый, и злобно таращился на жену.

– Неужели все ириалы такие же лодыри, как ты?! – рявкнул он. – Фургоны уже стоят внизу.

– Неужели все англичане так же злы и нетерпимы, как ты? – парировала она, снова потягиваясь.

Роуан, казалось, еще больше побледнел.

– Собирай вещи и спускайся вниз, – велел он и вышел из комнаты.

Джура быстро связала в узелок смену одежды и захватила оружие. Во дворе стоял шум: кричали люди, ржали лошади. Джералт, во всем черном, сидя на вороном коне, отрывисто раздавал приказы. Дейр тоже сидел в седле, но наблюдал за происходившим со стороны. Рядом с ним была Силин. Джура улыбнулась подруге, но та отвернулась. Улыбка Джуры померкла. Она почти не глядя приняла от слуги хлеб и кубок вина с водой.

Роуан находился в самой гуще толпы, и Джура должна была признать, что он вполне способен командовать людьми, а те явно признавали его власть.

Фургоны быстро наполнялись припасами. Джура увидела Лору и Филиппа, сидевших на козлах рядом с кучером.

– Джура! – позвал мальчик, и та, улыбаясь, подошла к нему.

– Доброе утро, – поздоровалась она, протягивая ему кусочек хлеба.

– А ланконийские воины едят хлеб? – серьезно спросил он.

– Всегда, – ответила она так же серьезно и попыталась кивнуть Лоре, но та задрала нос и отвернулась. Джура направилась к своей лошади и решила в пути держаться рядом с Ксанте.

Целый день ушел на то, чтобы добраться до ириалских поселений. На границах земель с ириалами было разбросано множество других деревень, поменьше, но там жили крестьяне, низшие из низших, люди, постоянно враждовавшие друг с другом. Распри между родами длились столетиями. Эти люди понятия не имели, кто они: ириалы, вателлы или англичане? Подобные вопросы мало их заботили.

Но в двадцати милях от стен Эскалона жило основное население ириалов. Стражник или стражница искали себе спутников жизни именно среди этих людей. Из них же выбирались будущие члены отряда стражи, и после тренировок их отсылали назад, защищать ириалов от вторжения чужих племен. На этих нескольких квадратных милях царили безмятежность и покой, недоступные ириалам в иных местностях. Здесь играли дети, пели женщины и собирался урожай. Здесь пряли и ткали, вышивали одежду, давали утешение и помощь больным и старикам. Тысячи ириалских стражников погибли, обороняя эти места.

Джура почти все время ехала рядом с Ксанте, но, услышав жалобы Филиппа, вернулась к фургону.

– Хочешь ехать со мной? – спросила она мальчика. Тот вопросительно глянул на мать. Лора, очевидно, боролась с собой, не зная, как быть. Наконец она коротко кивнула и отвернулась.

Филипп, можно сказать, перелетел в руки Джуры, и та усадила его в седло перед собой. Весь остаток пути она рассказывала легенды о древних богах Ланконии, которые боролись и враждовали друг с другом, богах, обладавших более красочными характерами, чем христианский бог Иисус, который никогда не возражал своей матери, не говоря уже о более тяжких провинностях.

– Почему ты держишь этого щенка? – возмутился Джералт, остановив лошадь рядом с Джурой. – Или вдруг так полюбила англичан?

– Он совсем еще ребенок.

– Мальчики вырастают и становятся мужчинами.

Джура презрительно взглянула на брата.

– Он не представляет для тебя угрозы. И не претендует на твой трон.

Джералт окинул мальчика злобным взглядом и отъехал.

– Мне он не нравится, – прошептал Филипп.

– Не может того быть. Ему предстоит стать королем Ланконии, и он будет очень хорошим правителем.

– Король – мой дядя Роуан. И он самый лучший правитель!

– А вот это мы еще посмотрим.

Ночью путешественники прибыли в деревню, откуда предстояло переправить через реку фургоны, всадников и пассажиров.

Люди с факелами выходили из домов, чтобы приветствовать гостей и посмотреть на англичанина, называвшего себя их королем. Среди них оказалось много родственников Джуры. Она высоко поднялась с тех пор, как выиграла Онориум и вышла замуж за короля.

– Какой он? – шептались они. – Уже дал тебе ребенка? Он так же красив, как Дейр? Так же силен, как Тал?

Все дружно замолчали, когда сзади подошел Роуан, и Джура увидела, как повлажнели глаза ее кузин. Женщины завистливо вздыхали.

Джура улыбалась им, ощущая некоторую гордость.

– Могу я представить тебя моим родным? – вежливо спросила она.

Позже тетушка Джуры проводила их в дом. Комнатка оказалась маленькой, с единственной постелью и без скамьи под окном.

Роуан упорно молчал.

– Путешествие утомило тебя? – спросила Джура.

– Нет, – покачал он головой. – Спасибо тебе за доброту к Филиппу. По-моему, мальчик начинает боготворить тебя.

– Он милый ребенок и жаждет учиться. Возможно, в нем больше от ланконийца, чем я думала.

Роуан сидел на кровати, разматывая подвязки, и казался чем-то встревоженным. Ее так и подмывало спросить, в чем дело, но она не решилась. Лучше держаться подальше от этого человека, которому недолго оставаться ее мужем.

– Полагаю, мне нельзя спать рядом с тобой.

– Что? О, конечно, нет. Здесь есть меха. Я постелю себе на полу. Ты ляжешь на кровати.

Джура, хмурясь, сняла сапоги и штаны и скользнула в большую пустую кровать. Она не спала, пока Роуан устраивался на полу. В воздухе буквально потрескивало напряжение, и сон никак не шел к ней.

– Очень яркая луна, – прошептала девушка.

Роуан не ответил, и она подумала, что он, наверное, спит.

– Джура! – внезапно позвал он.

– Что?

– Ты когда-нибудь сомневалась в себе? Чувствовала иногда, что права, но где-то в глубине души тлел огонек сомнения?

– Да, – призналась она. – Бывало.

Больше он ничего не сказал, и вскоре Джура услышала его размеренное дыхание. Она долго раздумывала над его словами, но так и не поняла, что он имел в виду.

Наутро все ириалы поднялись очень рано. Им хотелось повидаться с родными и друзьями, а заодно как следует разглядеть англичанина, провозгласившего себя королем.

Джура стояла в стороне и наблюдала, как Роуан идет сквозь толпы людей. Видела, как сияют их лица, когда он заговаривал с ними на языке ириалов. Никакой вспыльчивости, которую он так легко выказывал ей. Перед Джурой предстал спокойный, хладнокровный, умный человек, сразу обращавший на себя внимание присутствующих.