Джуд Деверо - Девственница

– И я буду первым, кто проводит тебя к границе! – прогремел Ксанте. – Нечего насаждать здесь свои английские обычаи и плевать на нас! Ты хотел эту женщину. Хотел Онориум. И теперь, клянусь Богом, настало время выбирать: Англия или Ланкония? Либо английские обычаи, либо ланконийские. Отвергнешь женщину – потеряешь трон!

Роуан понимал, что Ксанте говорит правду. Но жить с женщиной, которая ненавидит его? С женщиной, которая находит его прикосновение отвратительным и мерзким? С женщиной, которая молит Бога, чтобы не дал лечь с мужем в постель?

Роуан скрипнул зубами.

– Я не брошу ее, но, клянусь Господом, не притронусь к ней, пока она не станет молить меня об этом.

Ксанте не успел ответить: послышался стук копыт. К ним мчался Джералт. Смуглое лицо было почти невидимым в тусклом лунном свете.

– Наш отец мертв, – объявил он, злобно сверля глазами единокровного брата. Роуан ошеломленно уставился на него. Джералт развернул коня и помчался в направлении Эскалона.

Роуан, не глядя на окружающих, вскочил в седло. Теперь он король. Правитель народа, который его отвергает. Муж женщины, которая его не хочет.

Джура прислонилась к дереву, тяжело дыша после долгого бега. Прошла неделя со смерти Тала, и за все это время она покинула ристалище, только чтобы присутствовать на похоронах. И только раз подняла глаза на мужа, который ответил яростным взглядом, но тут же отвернулся.

Отвернулся! Как все остальные! Женщины ее отряда сторонились Джуры и перешептывались за ее спиной, но замолкали, стоило ей подойти. Через три дня после Онориума ученицы перестали ей повиноваться. Нора, вспыльчивая, тщеславная девушка, мечтавшая стать командиром отряда и упорно боровшаяся за корону, презрительно хмыкала при виде Джуры, а сегодня заявила, что ту все равно бросил муж, значит, и остальным ни к чему уважать падшую женщину. Десяток учениц вызывающе посматривали на нее, и она чувствовала себя прокаженной. Первым порывом было проткнуть Нору кинжалом, но Джура понимала, что ей не выстоять против десятка сильных женщин. Поэтому она с достоинством повернулась и покинула ристалище.

Похоже, от нее отреклись все друзья. Женщины из отряда гвардии считали, что она лгала Силин, а сама всеми силами стремилась завоевать Роуана, поэтому намеренно сбила подругу.

Силин же все это время лежала у себя в комнате, медленно поправляясь, и отказывалась видеть Джуру.

А Джура все яснее понимала, что ненавидит человека, называвшего себя королем и ее мужем.

Ее одолевал такой гнев, что она не услышала шагов и выхватила кинжал, только когда мужчина был уже почти рядом. Это оказался один из английских рыцарей, сопровождавших ее врага в Ланконию.

– Убери это! – рявкнул молодой человек в длинных английских одеяниях. – Мой господин требует твоего прихода.

– Я не подчиняюсь ему, – бросила Джура, по-прежнему держа кинжал наготове.

Рыцарь шагнул к ней.

– Давай попробуй напасть на меня. Буду рад содрать с тебя кусочек шкуры, а может, и не только кусочек. Мне не по душе твои соотечественники, а ты – в особенности!

– Нейл! – послышался чей-то низкий голос.

Джура круто развернулась с кинжалом наготове. Слева стоял еще один английский рыцарь, постарше. А может, он выглядел старше из-за шрама, разделившего волосы на голове. Волосы в этом месте поседели.

– Миледи… – начал рыцарь, но тут же осекся и нахмурился, услышав презрительное фырканье. – Король Роуан желает, чтобы вы явились к нему.

– У меня много дел, – процедила Джура.

– Ах ты, сука! – взвился Нейл, шагнув к ней. Но другой рыцарь выступил вперед.

– Это не приказ. Пожалуйста, идите со мной.

Джура заметила его предостерегающий взгляд. Очевидно, последствия ее отказа будут самыми неприятными. Что же, пришло время платить за победу на Онориуме.

– Я готова, – коротко ответила она, сунув кинжал в ножны.

Пришлось последовать за рыцарем. Нейл держался позади, ближе к опушке леса. Ее ожидала оседланная лошадь. Вторая кобылка была навьючена ее скудным скарбом. Она ничего не возразила против такого своеволия и молча поехала к Эскалону в сопровождении обоих рыцарей.

С самого вечера ее свадьбы она сторонилась людей и не знала, как относятся соплеменники к их ссоре с Роуаном. Но скоро люди дали понять, как относятся к ней. Смеялись, когда она проезжала мимо, и называли Королевой-Девственницей. Всем нравилось, что эту прекрасную молодую женщину, которую вожделело столько мужчин, публично отвергает муж-король.

Джура старалась высоко держать голову по пути к замку Тала. Внутри было куда чище, чем в те времена, когда здесь жила Джура, и она презрительно хмыкнула. Тратить время на подобное легкомыслие! К чему такие старания?..

Английский рыцарь открыл дверь в комнату, которую Джура хорошо знала. Тал привык обдумывать здесь свои военные планы.

Джура вошла, и дверь за ней закрылась. В комнате царил полумрак, и она не сразу увидела Роуана. Тот сидел в глубине комнаты. Сейчас его волосы казались темными.

– Ты можешь сесть, – велел он.

– Я постою, – буркнула она, остро ощущая, как он зол. Но и ее гнев был не менее силен.

– Мы должны поговорить, – процедил он.

– Нам не о чем говорить. Все уже сказано.

– Будь ты проклята! – взорвался он. – Во всем виновата ты одна. Завлекла меня и заставила поверить в свою любовь!

Да, несмотря на внешнее несходство с отцом, характеры у них одинаковые. Тал тоже считал, что не может ошибаться, и вечно перекладывал вину на окружающих.

– Не нужно путать похоть с любовью, – спокойно заметила она. – Я могу вожделеть хорошо сложенного кузнеца, но это еще не означает, что мне взбредет в голову стать его женой.

– Я твой король, а не кузнец.

– Ты не мой король, – парировала она. – Ты англичанин, который благодаря жестокой шутке богов стал моим мужем. Но существуют способы разорвать этот брак.

Роуан поднялся и подошел к узкой амбразуре, заменявшей окно.

– Да, – выдохнул он, – я пытался что-то предпринять, но, боюсь, это невозможно. По крайней мере сейчас, когда исход Онориума еще свеж в памяти людей.

Он помолчал, и Джура увидела, как его плечи опустились.

– Я проклинаю тот день, когда мои родители встретились. Матери следовало выйти за своего соотечественника, а не за ланконийца. Титул принца всегда был для меня тяжким бременем, но это – самое тяжелое.

Роуан говорил так тихо, что она едва разбирала слова.

– Я намереваюсь объединить племена Ланконии, – продолжал он, обернувшись к ней, – и боюсь, ириалы не последуют за мной, если я откажусь от единокровной сестры сына их прежнего короля.

– Объединить ланконийские племена? – улыбнулась Джура. – Может, заодно и передвинешь Тарновийские горы? Наверное, тебе хочется видеть их немного южнее. Или желаешь изменить русла рек?

Его глаза вспыхнули синим огнем.

– Почему я позволил телу управлять разумом?! Почему не поговорил с тобой, прежде чем созвать Онориум?

– Так это ты созвал Онориум? Я думала, это Тал приказал дать каждому племени шанс побороться за английского принца.

– О нет, это я, глупец, созвал его, в надежде получить тебя в жены. Я был уверен, что ты победишь.

Задохнувшись от ярости, Джура набросилась на него с кулаками.

– Ты искалечил мою подругу Силин только ради своей похоти? – вопила она. – Разорвал мою с Дейром помолвку из-за неутоленного вожделения?!

Роуан поймал ее почти на лету, но при этом ударился спиной о каменную стену. Он был зол на нее, безумно зол, взбешен до потери рассудка. Но стоило коснуться ее, как злоба сменилась желанием. Роуан сжал ее в объятиях, смял губами губы, и Джура ответила ему. Ее тело словно расплавилось, вросло в него. Руки сами собой обвили его шею, притягивая Роуана ближе, губы приоткрылись под натиском его рта. Ее гнев, отчаяние, одиночество превратились в исступленное желание. Она принадлежит ему. Только ему. Пусть делает с ней что пожелает.

Но он вдруг оттолкнул ее, и Джура растянулась на холодном каменном полу.

– Мы должны поговорить, – повторил Роуан, тяжело дыша, как загнанная лошадь. Луч солнца проник в узкое отверстие и осветил его затылок. – Я проклинаю тебя, Джура, – бросил он. – И дал обет, что не коснусь тебя. И не коснусь.

Джура пыталась прийти в себя.

– Мы муж и жена.

Пусть она не понимает, чего он добивается, это не имеет ничего общего с ее желанием к нему.

– Тогда тебе придется молить меня! – отрезал он.

– Ч-что?! – заикаясь, пролепетала она.

– Если хочешь лечь со мной в постель, тебе придется молить меня.

Джура недоуменно моргнула.

– Это один из твоих английских обычаев? Заставляешь молить своих беспомощных англичанок, чтобы унизить их, а самому чувствовать себя всемогущим? Ланконийским мужчинам ни к чему заставлять своих женщин пресмыкаться. Потому что они настоящие мужчины.

Его гнев разгорелся с новой силой. Роуан шагнул к Джуре, но тут же отпрянул, как от огня.

– Я дал обет Господу и не нарушу его. А теперь нам нужно кое-что обсудить.

– Нам нечего обсуждать, – бросила Джура, устремившись к двери. Он поймал ее руку, но тут же отпустил и приказал сесть.

Джура пожала плечами и подчинилась.

Роуан отвернулся от нее и стал мерить шагами комнату.

– Что случилось, то случилось. Судьба посмеялась над нами. Сделала мужем и женой. Я бы отказался от тебя, будь обстоятельства иными. Но я наполовину англичанин, а ты – единокровная сестра Джералта. Ничего не поделаешь, мы крепко связаны. Поэтому придется терпеть последствия. Завтра я еду к вателлам, поговорить с их вождем, и ты должна сопровождать меня.

– Ни за что на свете! – объявила Джура, поднимаясь. Но Роуан встал перед ней и наклонился так, что их носы почти соприкасались.

– Я не доверяю тебе! Ты вполне способна собрать армию, чтобы посадить на трон своего неотесанного, спесивого братца. Нет. Вы оба будете рядом со мной, у меня на глазах, чтобы я видел, чем вы занимаетесь.