Нейл повернулся к собеседнику и прошипел сквозь стиснутые зубы:

— Ну вы и дурак! Да эта баба — осужденная преступница, воровка-взломщица, а вы ее пускаете в комнату, где хранятся секреты, от которых зависит, выиграем мы или проиграем эту войну! Черт вас возьми совсем! У вас вообще есть мозги?

Полковник Браггерт оскорбленно вскочил, лицо его покраснело:

— Как вы смеете со мной так разговаривать? Да еще в моем собственном доме! Я не сделал ничего предосудительного. Леди Баркли — жена Хантера Баркли, а даже вам известно, какое положение он здесь занимает и какие у него связи в Англии. Он-то как раз тот человек, в лояльности которого у меня нет ни малейших сомнений.

— Стало быть, вы еще глупее, чем я думал. Ваш Хантер Баркли по уши погряз в измене. Он женился на осужденной преступнице, которую я лично арестовал и о которой лично позаботился, чтобы ее повесили.

— Вы наверняка просто обознались. Леди Варкли не может быть той женщиной, о которой вы говорите.

Нейл поднял свою искалеченную руку, медленно размотал бинт. Сунул обезображенную култышку прямо под нос полковнику Браггерту и взревел:

— Вы что думаете, я забуду лицо женщины, которая сделала со мной это?

Глаза полковника Браггерта округлились, и он медленно опустил голову. Весь он как-то осел, признавая свое поражение.

Нейл тщательно забинтовал свою руку.

— А теперь дайте мне роту солдат, и я поеду в Баркли-Гроув. Думайте себе сколько угодно, что Хантер Баркли тут ни при чем, вы, идиот, но я думаю по-другому. Дэвон никогда не воровала военные документы. Она интересовалась золотом и камешками. Вчерашнюю кражу замыслил кто-то, кто знал, что эти документы у вас. А это уж, конечно, была не леди Баркли, а ее муж. Он — шпион.

— Я не могу в это поверить. Хантер никогда ничем не обнаруживал каких-либо симпатий к мятежникам.

— А я и не говорю, что он дурак, — отпарировал Нейл. — Но он здорово ошибся, женившись на Дэвон Макинси. Если бы он оставил ее болтаться на виселице — как она того заслуживала, он бы и дальше мог вас всех дурачить и продолжать шпионить.

«Да, видать, я здорово промахнулся насчет Хантера Баркли», — устало подумал полковник Браггерт. Он вызвал капрала и распорядился выделить команду солдат, которые поступают в распоряжение полковника Самнерa. Они отправятся в Баркли-Гроув, чтобы арестовать Хантера Баркли и его супругу как изменников.

Дэвон не поняла, что ее разбудило. Она сонно потянулась, зевнула, отбросила простыню и спустила ноги на пол. Почувствовав какую-то тупую, сжимающую боль внизу живота, но, еще как следует не проснувшись, не обратила особого внимания на это неприятное, впрочем и не очень сильное, ощущение. Натянула на себя чудесный халат из голубого бархата — теперь он у нее свой собственный, Хантер купил его в Вильямсбурге с неделю назад. Подошла к туалетному столику. Еще раз сладко зевнула, прикрывая рот рукой. Села на пуфик, провела рукой по спутанным волосам, внимательно разглядывая себя в зеркале. Под глазами — темные круги, щеки потеряли обычный здоровый румянец.

Дэвон взяла щетку и принялась расчесывать волосы. Да, удивляться не приходится. После встречи с Нейлом Самнером она еще и похуже могла выглядеть. Ну, ничего. Надо отдохнуть несколько дней, не волноваться, — и все пройдет. Хантер ей сказал, что все будет в порядке, и она не позволит себе усомниться в его словах.

Все эти утешительные мысли развеялись в дым, когда в комнату, с расширенными от ужаса глазами, влетела как молния Сесилия.

— Они пришли за Хантером, его сейчас заберут!

Льдинки панического страха забарабанили по затылку Дэвон. Она глядела на свою золовку и не могла, не хотела верить в то, что услышала от нее. Неужели англичане пронюхали о связях Хантера с патриотами? Голос ее прервался, она лишь вымолвила:

— Кто пришел?

Словно не слыша вопроса Дэвон, Сесилия прищурившись, выпалила:

— Это все ты! Ведь это ты украла вчера документы у полковника Браггерта, а Хантер взял все на себя, чтобы тебя выгородить!

Хватит с нее этих глупых обвинений! Дэвон бросилась вниз по лестнице. Первого, кого она увидела, был Нейл Самнер; а вот солдаты держат уже связанного Хантера. Дэвон застыла на месте. Колени ее подогнулись, она схватилась за деревянные перила, чтобы не упасть. Она обратилась к Нейлу; она не могла — не хотела — смотреть на связанного мужа:

— Что это все означает, полковник Самнер? Садистская усмешка искривила изящно очерченные губы Нейла!

— Вы должны сами знать, мадам. Вы и ваш муж арестованы за шпионаж в пользу мятежников, — усмешка стала еще более отвратительной, — как представляется, я не могу вас арестовать снова за то, за что вы уже были осуждены в Англии, но вы позаботились дать новое, не менее веское основание для этого.

Пальцы Дэвон вонзились ногтями в лакированную поверхность перил.

— Мой муж невиновен.

— Тихо, Дэвон. Я уже признался во всем, но ты ничего не знала о моем замысле и не была моей соучастницей.

Дэвон в ужасе перевела взгляд на Хантера. Зачем он признался в измене? И как он мог принять на себя всю вину, когда это была ее идея — украсть документы у полковника Браггерта?

— Не понимаю ничего, — произнесла она потерянно, глаза ее умоляли мужа подсказать ей, что нужно говорить.

Поняв этот взгляд, Хантер сказал:

— Я объяснил, что я никогда не позволил бы тебе ввязаться в это дело в твоем нынешнем положении. Мой наследник для меня превыше всего.

Дэвон вновь бросила взгляд на Нейла Самнера. Тот тоже понял план Хантера и был в бешенстве. Он хотел вздернуть на виселицу обоих, но теперь, похоже, эта сучка опять могла ускользнуть. Он снова посмотрел на Дэвон. Беременность ее была очевидна — особенно теперь, когда она была в ночной рубашке и халате. На щеке у него задергался мускул. Не надо быть особым умником, чтобы понять: даже самые ярые роялисты не одобрят такой акции, как арест беременной женщины после того, как ее муж признался в своем преступлении и в том, что жена не имела к этому никакого отношения и ни о чем не догадывалась. Нейл мрачным взглядом уставился на Хантера Баркли.

— Думаешь, ты очень умный? По-другому подумаешь, когда очутишься в одной из наших плавучих тюрем. Там такой ад, что Ньюгейт показался бы дворцом, — он кивнул солдатам. — Выведите его и женщин отсюда и подожгите дом. Он никогда больше не будет приютом для мятежников.

С лестницы вниз бросилась Сесилия, лицо ее было искажено гримасой боли и отчаяния.

— Нейл, ты не сожжешь Баркли-Гроув! Это же мой дом!

Нейл холодно произнес в ответ:

— Сожалею, дорогая. У меня нет иного выбора. Если бы твой брат не оказался предателем, тогда, быть может, у нас все кончилось бы на более приятной ноте. Я обязан по долгу службы уничтожать изменников и их имущество — во имя Его величества, короля Георга.

— Долг службы! А я-то думала, я что-то значу для тебя! — вымолвила Сесилия, пораженная холодной жестокостью Нейла.

— Не будь дурой! Мы вполне могли бы пожениться и жить как муж и жена, но чтобы ты особо много для меня значила? Да это просто глупо! Через тебя я хотел кое-чего добиться, но теперь всему этому конец. Ты мне больше не нужна. Не сомневаюсь, кстати, что ваш дядюшка отречется от своих американских родственничков, когда обо всем этом узнает.

— Подонок! — вскрикнула Сесилия и набросилась на Нейла, как разъяренная фурия. Она успела неплохо расцарапать ему физиономию, прежде чем два дюжих солдата оттащили ее от своего командира, заломив ей руки за спину. Потом они выволокли ее, отчаянно брыкающуюся, из дома.

— Я тобой еще займусь, сучонка! — возопил Нейл, ощупывая свое горящее от царапин лицо. Бог шельму метит? Ну, ничего, он позаботится, чтобы тем, кто его пометил, тоже досталось. И первой заплатит по счету Дэвон Баркли.

Пытаясь справиться с веревками, врезавшимися ему в кисти, к обидчику рванулся Хантер, но солдаты остановили его. Ему оставалась только свобода самовыражения; ее он и использовал до конца, помянув всех собак и насекомых, составлявших генеалогическое дерево Самнеров. Сильный удар по голове — и он рухнул на колени. Он еще успел произнести — уже заплетающимся языком — несколько особенно страшных проклятий, но тут — кивок Самнера, еще один удар по голове, на этот раз в затылок — и Хантер потерял сознание. Его вытащили во двор и перекинули через круп лошади. Привязали, за руки и за ноги, к седлу.

Дэвон все еще стояла, как вкопанная, не в силах сдвинуться с места, чтобы помочь мужу и золовке. Как будто какай-то огромный кулак толкал все ее внутренности вниз, пытаясь выдавить их наружу. Она, как бы защищаясь, обняла руками свой округлившийся живот и зажмурила глаза, вознося молчаливую молитву Господу. Он добр и великодушен, он не лишит ее в один и тот же день и мужа, и ребенка…

Но Бог не услышал ее. Страшная горечь хлынула ей в рот, невыносимая боль охватила все ее существо. Она вскрикнула, открыла глаза и встретила холодный, угрожающий взгляд своего врага. Нейл Самнер стоял, улыбаясь: он явно наслаждался ее муками.

— Помоги мне, — взмолилась Дэвон, и рука ее заскользила по гладкой поверхности стены в поисках опоры.

Нейл тихо засмеялся Он отослал из дома еще оставшихся в нем солдат и приблизился к ней. От его дыхания веяло каким-то адским жаром. Он отчетливо проговорил:

— Помочь тебе, сука? Да уж нет. От меня ты помощи не дождешься. Ты меня чуть на тот свет не отправила, теперь моя очередь.

Тяжело дыша, Дэвон облизнула свои сухие губы.

— Делай со мной что хочешь, но при чем тут Хантер и Сесилия? Почему они должны отвечать за мои поступки? Они ни в чем не виноваты. Хантер просто пытается защитить ребенка.

— Может быть, но это ничего не меняет. Он признался в измене и будет за это болтаться на виселице — это так же точно, как то, что ты подохнешь сейчас, здесь, в Баркли-Гроув.