Однако ее мечты не шли дальше одного дня простой жизни. Она как могла готовилась к охоте и решительному прыжку в нирвану замужества – то есть к браку с богатым, могущественным, желательно часто путешествующим и старым мужчиной. С очень старым. Мадам Клео предоставляла ей шансы найти то, что нужно. Дальнейшее зависело от нее.

Больше всего Сандрину огорчало, что она так мало видится со Сью-Би и Анжелой. Их пути редко пересекались. Иногда удавалось выговориться по телефону, как это было, например, в мае, когда Сью-Би болела гриппом и жила в квартире, которую мадам Клео держала в Париже. В эти дни Сандрина часами разговаривала с подругой и убедилась, что та вполне довольна жизнью. Сью-Би чувствовала себя нужной. Благодаря ей люди становились удовлетворенными и счастливыми. Разве что она предпочла бы делать все это для одного человека, а не для дюжин.

В августе во франкфуртском аэропорту Сандрина встретила Анжелу. Несмотря на теплую погоду, Анжела была с ног до головы укутана в мех рыжей лисицы.

– Ты что, операцию сделала? – спросила Сандрина.

Анжела подняла подбородок и опустила веки:

– Ну как? Я сделала это в прошлом месяце в Рио, совершенно бесплатно, у врача, который хотел на мне жениться.

– Ты выглядишь потрясающе, – искренне сказала Сандрина. – Но ведь мадам заплатила бы за это. Она всегда предлагает.

– Да, я знаю. Но я не хочу от нее ничего, кроме заказов. – Она обернулась и улыбнулась бармену: – Две «Кровавых Мэри» со льдом, пожалуйста. Не надо специй, не надо сока.

– Что это такое? – удивленно спросила Сандрина.

– Водка со льдом. Он знает. Он уже ко мне привык.

– Ты много раз здесь была? – Сандрина разглядывала зал.

Анжела придвинулась и понизила голос:

– На этой неделе дважды. Я здесь занята делом.

– Каким делом? Это мужчина?

– Нет-нет, – нетерпеливо прервала Анжела, – ничего подобного. – Она придвинулась еще ближе и прикрыла рот ладонью: – Но ты никому ни слова, ладно?

– Будь уверена, – подтвердила Сандрина, а про себя подумала: «Ой, не к добру все это».

– Я только что встречалась с двумя бандершами из Германии. Одна из них контролирует территорию до самого Будапешта. Обе в преклонном возрасте. Хочу познакомиться с ними поближе и, если все будет хорошо, надеюсь выкупить у них дело.

– Ты не боишься? Представляешь, что будет, если мадам Клео узнает.

– Не должна. – Анжела отхлебнула из своего бокала. – Через год-другой я наберу нужную сумму. Может быть, и раньше, если смогу ограничить расходы на одежду. Потому-то я здесь с этим маленьким турком.

Сандрина оглянулась. Спутник Анжелы говорил по телефону в дальнем углу зала.

– А какое отношение генерал имеет к одежде? – спросила Сандрина.

– Да никакой он не генерал, – усмехнулась Анжела, – просто любит вырядиться. Так его лучше обслуживают. Он экспортирует шкурки и высококачественную кожу. Я покупаю у него товары оптом, а моя швея в Париже занимается ими. Тебе нравится шуба? – Анжела встала и повертелась на месте.

Сандрина рассмеялась. Было похоже, что интриги были высшим наслаждением для Анжелы.

– Мне нравится все вместе, дорогая. – Она поднялась, чтобы поцеловать Анжелу в щеку. – Однако мне пора.

Сандрина не переставала удивляться, как Анжеле не страшно рисковать своим нынешним положением. У мадам Клео повсюду были щупальца, длинные и цепкие. Существовала реальная угроза, что ее подруга попадется и снова окажется в таком же положении, в каком она и находилась в то холодное несчастливое утро, когда они вдвоем гуляли по набережной Сены...

* * *

Сандрина прищурилась, глядя на телефон, стоящий с другой стороны огромной кровати. Она еще не известила Мартина о своем приезде сюда и знала, что он будет недоволен. Надо сделать это сейчас, пока она одна.

Услышав приятный голос Мартина, она повернулась на живот, прижав к себе трубку.

– Bon jour, Мартин, до-оо-о-рогой, – протянула она как можно более соблазнительно.

– А, это ты? Давно пора. – Мартин говорил раздраженно. – Ты не должна так надолго исчезать из поля зрения, Сандрина!

– Мартин, не ругайся, – простонала она. – Моя бедная голова этого не вынесет. Ты же знаешь, что по плану была трехдневная прогулка. Загляни в журнал, если мне не веришь.

– У меня нет времени спорить с тобой. Если ты освободилась, вечером есть другая работа.

– Послушай, Мартин... Я вот о чем думаю. Эти трехдневные свидания... А если каждый день у меня будет новый клиент, смогу я заработать больше?

– Конечно. Но для чего?

– Для денег.

– Понятно, дорогая. Но ты и сейчас зарабатываешь кучу денег.

– Мне нужно больше, чем куча. Я хочу, чтобы ты начал записывать меня на каждый день. Всю осень, хорошо? На Рождество мне понадобится неделя, чтобы слетать в Нью-Йорк. А с первой недели января можешь снова включать меня в расписание.

– Мне надо посоветоваться с мадам, – ответил Мартин тем особенным тоном, который появлялся, когда ему не хотелось брать на себя ответственность.

– Сделай это, дорогой. Скажи, что для меня это очень важно.

Она повесила трубку и села на край кровати, размышляя. Чтобы получить деньги, необходимы деньги.

Сандрина понимала, что сама никогда не сможет заработать столько, чтобы устроить жизнь, как ей хотелось бы, однако пока что она решила выглядеть и жить так, как будто уже была настолько богата.

На Рождество она остановилась в отеле «Плаза». Она спала, ходила по магазинам, старалась не слишком много пить и курить. Пригласила Марту на великолепный обед в «Эдвардианский зал». За кофе и десертом она вручила Марте бархатную коробочку, в которой лежала нить жемчуга – настоящего, сверкающего, величиной с ноготь. Она купила его в Женеве, убивая время днем, между двумя свиданиями.

Сандрина не знала, что послужило поводом – жемчуг или ее обещание забрать Марту в наступающем году, но внезапно по милому немолодому лицу ее бывшей няньки потекли слезы. От смущения Марта закрылась руками и сидела так, пока не успокоилась.

– Ох, Марти. – Сандрина погладила ее по руке. – Не надо. Официант подумает, что тебе не понравилось крем-брюле.

Марта медленно опустила руки.

– Я знаю, чем тебе приходится заниматься, чтобы покупать такой прекрасный жемчуг, – сказала она.

Сандрина уткнулась в десерт. Она не собиралась лгать или оправдываться. Она знала: Марта не осуждает ее, просто констатирует факт. То, что она делает для заработка, не может повлиять на их безграничную любовь. И все же, видя печаль в глазах Марты, Сандрина почувствовала, что хорошо бы объясниться.

– В моей жизни нет ничего ужасного, Марта, – начала она, – я путешествую, посещаю красивые места, встречаюсь с удивительными людьми.

– До твоего рождения твоя мать занималась тем же, – без выражения сказала Марта.

Сандрина была бы меньше поражена, если бы Марта схватила вилку и воткнула ей в лицо.

– Что ты сказала? – переспросила она.

Сандрина прекрасно расслышала слова Марты, но ей нужно было время, чтобы переварить услышанное.

– Твоя мать работала на женщину по имени Клео в Париже в конце пятидесятых годов, – ровным голосом ответила Марта.

– Откуда ты знаешь?

– Я уже столько времени живу у нее... Я все слышу, все замечаю.

– Почему же ты мне никогда не говорила об этом? – Комок в горле мешал Сандрине говорить.

– Я не хотела, чтобы тебе было больно.

– Но это могло бы помочь мне.

Марта повела плечами:

– И ты тоже работаешь у нее, Дрини?

Сандрина беспомощно кивнула в ответ.

– Ты расстроилась из-за меня? – Взгляд Марты молил о прощении.

– Конечно, нет. – Сандрина снова погладила руку Марты. – Я бы, наверное, и сама догадалась в конце концов. Жаль только, что раньше не знала. Это помогло бы мне в нашей бесконечной борьбе.

Сандрина посадила Марту в такси у отеля. На прощание она наклонилась и поцеловала свою бывшую няньку в лоб.

– Позвоню тебе из Парижа, хорошо? И не беспокойся обо мне. Я пришлю за тобой, как только смогу.

Чтобы остыть, Сандрина направилась в парк. Деревья, окружавшие прекрасный старый отель, светились тысячами рождественских огней.

Бодрящий морозный воздух освежил голову. Впервые в жизни Сандрина почувствовала жалость к матери. Как долго Тита Мандраки хранила свою тайну! Сколько раз, когда она входила куда-нибудь, ей приходилось опасаться, не узнает ли ее бывший клиент. Сколько раз, когда она отправлялась на встречу или презентацию, связанную с работой, или когда обращалась к банкиру за поддержкой, ей приходилось бояться, что проверка биографических данных откроет ее прошлое?

Впервые она осознала, что в ее шкафу, как и у ее матери, будет спрятан такой же скелет. И настанет день, когда ей придется скрывать и лгать, жить в страхе, что созданный ею мир может исчезнуть, если она будет разоблачена. И коли появится человек, который станет ей дороже жизни, его придется обманывать.

Сандрина знала, что сможет избежать разоблачения тем же путем, что и мать, – с помощью денег. Богатые не обязаны отвечать на вопросы. Деньги помогут устранить любую угрозу, заставить умолкнуть любую критику. Видимо, именно поэтому мать отказалась отдать ей наследство. Она его некоторым образом заработала. Сандрина начнет делать кое-что самостоятельно. И на это уже никто не наложит руку.

Мадам Клео, конечно, знает об этом. И то, что у нее работает дочь бывшей девушки Клео, наверняка доставляет ей извращенное удовольствие. При мысли об этом Сандрина почувствовала, что мадам Клео стала нравиться ей гораздо меньше.

Бывает откровенная ложь, а бывает ложь умолчания, последняя – гораздо хуже. Знать о человеке что-то и не сказать – значит в какой-то степени иметь над ним власть. И тот, кто знает, но не говорит, чувствует свое превосходство. Тут Сандрина поняла, что мадам Клео ей совсем не нравится. Когда-нибудь она скажет это ей в лицо.