Она не знала, кто известил журналистов, Барри или фараоны. Да это, впрочем, неважно. Но то, что дело получило огласку, – настоящее несчастье и грозит полным разорением. Если бы не огласка у нее хватило бы денег все уладить, а теперь ей грозит уголовное преследование, и она, похоже, останется без копейки, пока не пройдет через все это.

Анжела основала свое дело, когда получила наследство. Притом немалое. Эв, ее отец, да будет земля ему пухом, был налоговым инспектором. Тридцать лет он тщательно укрывал взятки, которые брал за то, что ревизовал сфабрикованные бухгалтерские книги вместо подлинных. Когда Эв умер, Анжела с матерью получили ключ от сейфа в банке «Баувери Сэйвингс», а в сейфе – пачки, пачки пожелтевших от времени стодолларовых банкнот.

За один год доля матери ушла на ее лечение от сердечной недостаточности в частной клинике Нью-Джерси. А доля Анжелы пошла на первое основанное ею предприятие – «службу знакомств графини де Марко». «Красавицы актрисы и манекенщицы придадут блеск вашему пребыванию на Манхэттене», – гласила реклама в желтой прессе. Служба существовала уже пять лет – и пока что все обходилось благополучно, не считая мелких затруднений. Анжела как раз собиралась выкупить дело у известной, но престарелой мадам из Лондона и сделать фирму графини де Марко транснациональной, когда нагрянули проклятые фараоны, взломали дверь, перепутали списки клиентов и закрыли заведение.

Работать Анжела начала в семнадцать лет, сразу после окончания школы, в компьютерной «службе знакомств» на Лексингтон-авеню. Здесь она узнала, как много в мире одиноких людей. Она также поняла скрытую от нее прежде разницу между мужчинами и женщинами. Поразительно простую. Женщины хотят выйти замуж, а мужчины – лечь в постель. Бизнес никогда не прогорит, если поставляет ходовой товар, тем более такой, который удовлетворяет клиента на все сто. Итак, Анжела откроет службу «девушек по вызову». Если, конечно, ей удастся решить две проблемы.

Первая – нет такого места, где учат, как таким бизнесом управлять. Вторая – деньги. Анжела понимала, что быстрее всего можно научиться делу, принимая в нем участие. Она привела в порядок ногти и волосы, купила новый костюм в «Александерсе», пару туфель на каблуках невероятной высоты и отправилась в «службу знакомств», адрес которой нашла на последней странице «Вилледж войс». В тот же вечер она уже работала в отеле «Хилтон», где как раз была в разгаре встреча поставщиков противопожарного оборудования.

Ей не очень-то нравилось заниматься любовью с подвыпившими незнакомыми мужчинами, но это еще куда ни шло. Хуже, что приходилось их выслушивать и смеяться над их шутками. Можно было терпеть, только сознавая, что все это временно.

Женщины, возглавлявшие эту службу в одном из небоскребов на Ист-Сайде, не возражали, что она все время крутится в офисе. С Анжелой было интересно: ее манера общения – едкая, циничная – завоевала общую симпатию, а когда она предложила сидеть на телефоне, если кто-то из персонала отсутствовал по делам или болезни, ее просто полюбили.

За месяц она освоилась, уяснила для себя всю не слишком сложную систему. Она разобралась, кому следует давать на лапу в том или ином полицейском участке, кто из домовладельцев не станет возражать, чтобы обслуживание размещалось в принадлежащем ему доме, и, самое главное, отметила, кому из девушек, работающих вместе с ней, здесь не нравится.

Весной, когда умер отец, Анжела всерьез задумалась о наличных деньгах. Наличность – вещь ненадежная. Ее куда ни помести, обязательно «наследишь», а тогда – налоги. Наличность громоздка и неудобна при расчетах. Одна из напарниц направила ее к Барри Риццо, которого совсем недавно в прессе назвали «пособником мафии». За десять центов от доллара Барри отмыл наследство Анжелы, записав его в своих канцелярских книгах как инвестицию в организуемую «службу знакомств». Так родилась контора графини де Марко. В значительной степени благодаря стараниям Барри Риццо, который поставлял непрерывный поток клиентов, успех был ошеломляющий. Через полгода предприятие стало приносить доход. Год спустя в «стойлах» у Анжелы ожидали выхода уже более двухсот «актрис-манекенщиц».

Она была уверена, что делает все как надо, подмазывая кого положено и умножая связи с влиятельными людьми. Но, видимо, кому-то размеры ее взяток показались недостаточными. В первый раз, когда нагрянули полицейские, Барри все уладил, и она возобновила работу уже через сутки. Но с каждым новым арестом требовалось все больше и больше времени, чтобы снова получить возможность действовать. После того как на нее наехали в последний раз, Барри сделал ей предупреждение.

Подняв глаза от своего директорского стола, Барри Риццо увидел в дверях стремительно входящую Анжелу. Ее волосы, как обычно, развевались, а полные груди вздрагивали в унисон каждому удару высоких каблуков об пол.

Подойдя к столу, она нависла над ним.

– Ну? – спросила она. – «Что ты сделал, чтобы защитить меня» – это уже договаривал ее тон.

– Как вы сегодня чувствуете себя, графиня? – Барри приподнял экземпляр «Нью-Йорк пост» и хлопнул им по столу.

Анжела со стоном плюхнулась на стул.

– Нет, ну каковы, а? Этим паршивым репортерам хватило одного взгляда на мою квартиру – и со вчерашнего вечера я итальянская графиня. – Она расставила пальцы и, как расческой, провела ими по темно-рыжим спутанным волосам.

Против Анжелы был выдвинут целый букет обвинений – от сводничества и организации проституции до сопротивления при аресте (она использовала свой обширный словарный запас, когда на нее надевали наручники).

– Я позвонил в несколько мест, золотко. – Барри заглянул в блокнот, лежавший на столе. – Думаю, удастся обойтись штрафом. Но боюсь, тебе пока придется отойти от дел. Может быть, на год или на два, пока все не утихнет. А потом уж можно начинать снова.

– Везде коррупция, – проворчала она. – За что меня так?

Риццо окинул взглядом длинные ноги, широкие плечи и твердые груди под натянутым красным шелком.

– Черт побери, Барри! Что же мне делать? Если надолго заморозить бизнес, я потеряю моих девушек. А они у меня первоклассные.

Анжела уставилась в окно. Похоже, она вот-вот заплачет. Наконец она повернулась к Барри и простонала:

– Ох, Барри, что же мне делать?

– Ты знаешь, – Барри огорченно вздохнул, – что твои телефонные разговоры прослушивались несколько недель.

– Но ведь всем известно, что ни один суд не примет этого в качестве доказательства! – резко сказала она.

– А при чем тут суд? Им нужны имена и номера телефонов.

– Да пусть себе записывают. Они все равно ничего не поймут. Мы используем специальный шифр в телефонных разговорах, – возразила она. – Только я могу определить кто есть кто. Книга, в которой все это указано, лежит в сейфе банка «Марин Мидленд». Шли бы они...

– Да как сказать. Пойти-то они пойдут, да только какая польза от книги, если ее негде использовать?

Взгляд Анжелы затуманился. В уголках ее дымчатых глаз появились две крупные слезы, которые скатились по безупречному макияжу.

– Барри, но это же единственное, что я умею. Куда мне деваться?

Риццо откинулся в кресле и скрестил руки на широченной груди, выжидая, пока она успокоится. Ему нравилась Анжела, она всегда ему нравилась. Сильная и находчивая, крепкая, как сортир из кирпича. Но сейчас ей это не поможет. Работать ей не дадут, это ясно. Откровенное лицемерие! Во всем мире такие, как Анжела Уэйнстайн, предоставляют четкое, надежное, даже изысканное обслуживание. Но когда местным политикам нужны кричащие заголовки о борьбе с преступностью, они всегда выбирают самые легкие жертвы: владельцев забегаловок, которые не убирают тротуары, или хозяек заведений.

Он расцепил руки и положил их на стол.

– Ну как, успокоилась? – спросил он отеческим тоном.

Утвердительно кивнув, она швырнула скомканный бумажный платок в мусорную корзину.

– Давай отвлечемся на минуту. Анжела, что у тебя в активе? – медленно проговорил Барри. – Что с собственностью?

Она развела руки.

– Да так, по мелочи. Машина, мебель. Мои меха, немного драгоценностей. Вот и все.

– Гм-м-м. А акции? Поступления на счет?

– Кякие счета, Барри? Спустись с небес. «Служба знакомств» – не розничная торговля. Это всегда только наличность. Ну, ты же знаешь. Девушки приносят деньги, я беру свою долю. Все счета оплачиваю наличными, как и они.

– А книга, о которой ты говорила?

– Моя книга?

– Вот-вот. Где все имена и телефоны девушек и клиентов. Она кое-чего стоит.

– Да что ты, Барри! Это как и мои драгоценности. Товар на любителя. – Она шарила в сумочке, ища новую пачку сигарет.

Барри откинулся назад, заложив руки за голову.

– Я попробую найти выгодного покупателя. Тогда ты как-нибудь выкрутишься. По крайней мере, заплатишь штраф, просроченные налоги и все такое. Может быть, тебе даже подвернется интересное занятие.

– Занятие? Какое это? – Анжела взглянула настороженно. – Если ты думаешь, что я готова опять стать шлюхой, то ты глубоко заблуждаешься.

– То, что я имею в виду, так же далеко от этого, как костюм польского портного от шедевра высокой моды. Дело стоящее. Тебе даже не снились такие деньги, какие сможешь заработать.

– А ты что с этого будешь иметь? – Анжела изогнула бровь, прикуривая.

– Я? – усмехнулся Барри. – Пришлю тебе по почте счет.

Анжела приоткрыла рот, выталкивая языком большую затяжку дыма, который лениво перекатился через нижнюю губу, поднялся вверх и исчез у ее четко очерченных ноздрей. Она встала и погасила сигарету.

Пока она шла к нему вокруг стола, он отодвинул кресло и расстегнул ширинку. Анжела встала между его ног.

– Я сэкономлю тебе гербовую марку, – сказала она с улыбкой, медленно опускаясь на колени.

К концу января Сандрина поняла, что дело совсем плохо. Она достала из потайного места в стенном шкафу металлическую шкатулку, села с ней на кушетку и с безнадежностью отметила, что лежавшая внутри пачка денег почти растаяла.