— Не стоит! И так знаю, что везде беспредел. Скажу честно, занятие мне твое не нравится. Не одобряю я его. Мужчина должен работать, а все эти игры не для семейной жизни. — не могу сказать, что я с ним не согласен, но я привык всегда полагаться только на себя и самостоятельно принимать решения, поэтому бросать в ближайшие дни команду не собирался.

— А с чего вы взяли, что я не работаю? Мое образование и наследство позволили открыть свой бизнес, который приносит стабильный доход.

— Это похвально. Не сомневаюсь, что говоришь правду, ты и в юношестве был резким, дерзким, но честным. А я ведь видел в тебе потенциал… который ты чуть не зарыл в землю… — говорил Федорович с паузами и внимательно смотрел ан меня. — Лера для нас с Лидой больше чем внучка, она для нас все. Я не хочу, чтобы ей причинили боль, ее было и так более чем достаточно в жизни Валерии. — мне это было известно и я не собирался становиться причиной ее страданий. Во мне все вскипало только от одних намеков на это.

— Я никогда ее не обижу и не позволю это сделать другим! — твердо, словно клятву произнес я.

— Настолько у вас все серьезно? Вы же совсем недавно познакомились. — я сразу догадался, куда он клонит. Лера об этом не упоминала, но я мог читать и между строк. Да и Ирину неплохо успел изучить за прошедшие годы.

— Я не использую Леру, чтобы отомстить мачехе, об их родстве я узнал только вчера. Факт неприятный, думаю, вы понимаете, о чем я говорю, но он не заставит меня отказаться от Леры. Ирина испугалась, и, наверное, не зря, раз с утра пожаловала к вам в гости. — его сомнения полностью не развеялись, но Георгий Федорович немного расслабился.

— Я не во всем с тобой согласен, Марат, но позиция мне твоя ясна. Возражать против вашего общения с моей внучкой я не буду, но еще раз подчеркну, мне не по душе эти соревнования. Жизнь человеку дается лишь раз ее нужно прожить с умом и пользой. — по-отечески так, не поучая, сказал он мне.

Не стал говорить, что организаторы состязаний за последние два года свели опасность к минимуму, и она не выше, чем на обычных соревнованиях. В общем, я был с ним согласен, но не мог позволить себе подвести команду. Как будет дальше складываться ситуация, пока не знал, но мне есть о чем задуматься.

— Лидия там ужин, наверное, уже приготовила. Составишь нам компанию? — от таких приглашений не отказываются, тем более не в первый день знакомства с родственниками своей девушки. Я бы предпочел побыть с ней наедине. Поговорить, обнять, поцеловать…

— С удовольствием. — Федорович усмехнулся и поднялся с дивана. Будет и дальше ко мне присматриваться.


Лера


До гонок оставалось меньше недели. Время летело стремительно, а мне хотелось его остановить. Какая-то непонятная тревога не покидала меня. Напряжение чувствовалось и среди студентов. Дема от меня не отходил ни на шаг, хотя всю предыдущую неделю был крайне взвинчен. Не знаю, где он пропадал ночами, на парах постоянно зевал, но занятия не пропускал. Радка уже стала подозревать, что между нами любовь-морковь, а я устала отшучиваться. После случая с Озеровым, я одна никуда не ходила. Вадим игнорировал мое присутствие, он даже не поддерживал Арлекина улыбочками, когда тот меня поддевал.

Ирка Сорокина наоборот все чаще стала меня цеплять: отпускала шуточки по поводу отсутствия макияжа, не брендовой одежды, наших с Деминым отношений. Некоторые девчонки поддерживали ее громким смехом. Я предполагала, что она ревнует меня к Антону, поэтому так себя ведет. О предупреждении Марата в гараже она могла забыть… Хотя, она несколько раз видела, что меня из института забирает Шах.

В присутствии Марата я чувствовала себя спокойно и уверено, тревога отступала, но виделись мы в эти дни нечасто. Он три раза забирал меня из института, два раза из них мы заезжали пообедать в ресторан, а в выходной я присутствовала на тренировке, наблюдала с трибун, как виртуозно они преодолевают сложную дистанцию. В субботу он приглашал меня присоединиться к их с Тимуром прогулке, но я отказалась. Мне нужно было принять, что у меня есть младший брат, а им необходимо было побыть вдвоем.

Я рассказала Марату, что мама оставила нас почти сразу после рождения Вики. Ухаживать за ребенком с ДЦП, у которого много патологий она не хотела. Забота о нас легла на плечи бабушки и отца. Дедушка проводил много времени на работе, папе пришлось искать дополнительный заработок, денег от преподавания не хватало. Ему повезло, благодаря связям дедушки его взяли финансовым аналитиком в крупную компанию. Он смог нанять медсестру, которая днем делала Вике все необходимые процедуры. Папа боролся за каждый день ее жизни. Врачи давали неутешительные прогнозы, и то, что Вика прожила с такими диагнозами тринадцать лет, было чудом. Она пережила две сложнейшие операции на сердце, но все-таки оно остановилось.

Я плакала, вспоминая Вику. Она умерла у меня на руках. Марат крепко прижимал к себе, не перебивал и не произносил ненужных слов утешения.

— Ирина никогда больше с вами не виделась? — спросил он, когда в моем рассказе появилась долгая пауза. О ней я говорила сухо и без эмоций.

— Мать ушла и никогда не интересовалась нашей судьбой. Она не вернулась в родной город, как мы предполагали, а ушла к более успешному мужчине. Интересно, знал об этом папа? Я бы этого не хотела, ведь тогда ему было бы вдвойне больнее от ее предательства.

О чем бы мы ни говорили, я чувствовала его понимание и поддержку. Вместе нам было хорошо. Мы могли сидеть в тишине и чувствовать себя при этом комфортно. Правда, в такие моменты, поцелуи и ласки нам заменяли разговоры. Марат меня не торопил, как и обещал вначале, а я хотела, чтобы он нарушил данное мне слово. Он пробудил во мне желание. С каждой встречей мы заходили, все дальше. Я хотела полностью принадлежать ему, хотела, чтобы мы перешли последний рубеж. Я представляю, какие муки испытывал Марат, ведь даже мне было тяжело, когда он останавливался. Сегодня Марат обещал забрать меня из института, а я хотела остаться у него на всю ночь…


— У кого-то опять не было времени нанести утром макияж, — усмехнулась громко Сорока. Я не видела смысла ярко краситься в институт, но не думала, что легкий макияж совсем незаметен.

— А кому-то нужно несколько часов торчать перед зеркалом, чтобы сделать лицо приличным. Хотя, даже тонна косметики и десяток пластических операций не сделает тебя красавицей, — не смогла смолчать Рада.

— А ты на себя давно в зеркало смотрела?! — ответила ей Сорокина.

— Так я и не завидую Лериной естественной красоте, не пытаюсь за счет нее повысить свою самооценку. — этот спор мог бы продолжаться еще долго, но в аудиторию вошел преподаватель и все успокоились.

— Скажи Радке, чтобы она перестала конфликтовать с Сорокой. Та с Черепом трется, не знаю, что он ей там пообещал, но слишком часто она стала открывать свой хавальник, ведет себя уверено и дерзко.

— Думаешь, он может, что-нибудь сделать Раде? — испугалась я за подругу.

— Не знаю, Лер, что взбредет в его больную голову, но лучше не нарываться. — Дема был серьезен и задумчив. На перемене они сцепились с Вадимом, о чем шел разговор я не слышала… да и никто не слышал. Он попросил нас никуда не отходить, а сам направился к аппарату за кофе.

— Что он хотел? — спросил Озерова Арлекин. Я стояла с Радой у окна, пытались сделать «приличное» фото, которое подруга спешила выложить в инсту. У нее появился виртуальный поклонник, теперь Рада вела активную жизнь в соцсетях.

— В морду получить, — бросил Озеров. Я заметила, что пересказывать детали конфликта он не стал, Арлекин тоже это заметил и подозрительно покосился на друга.

Радке не нравились снимки, которые я сделала, она без сожаления все их удалила.

— Давай попробуем еще раз. Фотографируй на уровне колен, чтобы у меня ноги длиннее казались. — дала она последние наставления. Я увлеклась и не сразу заметила, что меня фотографирует Арлекин. Он не смутился, когда я его застукала. Цинично ухмыляясь, он продолжал меня снимать.

— Что ты делаешь?! — мой голос звенел от злости и возмущения.

— Не понятно? Череп просил передать, что это только часть его просьбы, другую ты услышишь позже. Так что улыбайся, это ведь несложно? — его глаза оставались холодными, хотя рот и кривился в усмешке. Озеров стоял у соседнего окна, сложив руки на груди, он недовольно смотрел в нашу сторону.

Конечно, улыбаться я не стала. Об этом не могло быть и речи. Рада недоуменно переводила взгляд с Арлекина на меня и обратно.

— Если все, то идем. — Вадим оторвал свою пятую точку от подоконника и поравнялся с другом. Не останавливаясь, он прошел в аудиторию. Арлекин опустил мобильник в задний карман и последовал за Озеровым.

Я знала, что Череп потребует должок. Вроде все было ожидаемо, а я чувствовала себя очень плохо. Меня всю трясло. Было не понятно, зачем ему мои фотографии? Что он собираются с ними делать? А ведь меня предупредили, что будет еще и вторая просьба…

— Это что сейчас было? — Рада недоуменно смотрела на меня. А я не знала, как ей объяснить, ведь о том, что произошло в сто седьмой аудитории, я ей не рассказывала.

Раздавшийся в коридоре звонок предупредил о начале следующей лекции. Петляя в потоке студентов к нам направлялся Дема, в руке он держал два стаканчика кофе. Стоит ему об этом знать?

— Рада, я потом все объясню. Ничего не говори Антону. — приняла я решение. О том, что следует сказать подруге, я подумаю позже.

Глава 29

Марат

Всю прошлую ночь шел дождь со снегом, под утро ударил несильный мороз, лужи схватились льдом. Днем было пасмурно и холодно, но осадки прекратились.

За пару часов до старта организаторы и команды собрались на треке. Первые зрители уже заняли места на трибунах.