Dave Admirer - Девочка. Книга вторая

— Мисс Харт, если вы не устали, мы можем съездить позже к Большому Будде, — спас ситуацию Лат, нарушая молчание.

— К Большому Будде? — не поняла я.

— Это храм и смотровая площадка, — пояснила Нари. — Храм правда еще строится, но все равно там очень красиво.

— Я готова хоть сейчас! — с воодушевлением выпалила я, обрадованная перспективой окунуться в неповторимый мир буддийской культуры.

— Сейчас жарко, — скептически произнес Лат, — лучше ближе к вечеру.

— Да и в храм обязательно нужно надеть что-то длинное и покрывающее плечи, — добавила Нари и опять посмотрела на Дугласа, который, кажется, не замечал столь пристального к нему внимания.

Я вспомнила свой гардероб и отметила, что как раз с закрытыми вещами у меня проблем не было. Все сарафаны были как на подбор — до пят, хоть с коротким, но рукавом и закрытым воротом. Нари позаботилась и об этом — подобрала вещи так, чтобы я не сгорела на палящем тайском солнце.

— А потом мы можем выехать на ужин в центр и остаться в городе на вечер, — бодро продолжил Лат, — здесь жизнь начинает бурлить ближе к ночи, и мы можем посмотреть на ночную жизнь Пхукета.

— Решено! Вечером у нас культурная программа! — неожиданно быстро подхватила идею Эльза, а Джино, посмотрев на Лата, засверкал, как рождественская гирлянда.

К большому Будде мы ехали по поднимающейся вверх узкой дороге, немного напоминавшей серпантин, и так как наш джип двигался по левой стороне дороги, мне все время казалось, что мы едем неправильно.

— Место для храма на этой горе выбрано не случайно, — рассказывал нам Лат тоном профессионального гида. — Существует легенда. Раньше здесь жил огромный змей Нага, именно поэтому название у горы Накакед. Будда, приплывший на Пхукет, увидел эту гору и взобрался на нее для медитации. Медитировал он ночью, и жители близлежащих деревень увидели свет, разливающийся с вершины горы. После этого эта гора и считается святой.

— Нари, ты сказала, что храм еще строится? — вспомнила я.

— Да, с 2002 года.

— Почему так долго? — удивились мы с Эльзой.

— Комплекс строится только на пожертвования, — объяснила девушка.

— Господи, совсем забыла! — выпалила я, сжав руку Эльзы. — У меня даже денег с собой нет. Вы мне одолжите? Я потом вам отдам.

— Да, об этом, — кивнула Эльза, доставая кошелек. — Вот возьми, здесь наличные в батах. — Я не возьму его денег, — жестко сказала я.

— Знаю, — спокойно ответила она. — Это мои деньги. Потом отдашь.

— Спасибо. Я верну, как только выйду на работу, — поблагодарила я и положила кошелек в карман.

— Вот и договорились, — добавила она, — вдруг захочешь сделать пожертвования.

— Да, захочу, — уверенно кивнула я.

Выйдя из машины, мы прошли по широкой дороге в направлении храма и очутились на просторной площадке. Подняв голову, я ахнула — на пригорке возвышался неимоверных размеров мраморный Будда.

— Его величина сорок пять метров, — уточнил Лат, — по вашему около ста пятидесяти футов.

— А его можно рассмотреть поближе? — спросила я, заворожено рассматривая мраморное изваяние.

Лат тут же кивнул и повел нашу компанию внутрь под навес, как потом мне объяснили — во временный храм, где на счастье оказалось гораздо прохладней, чем на улице. Первое, что бросалось в глаза, — большое количество сувенирных лавочек, а также своеобразный музей, рассказывающий о строительстве комплекса. Нари схватила меня за руку и подвела к одному из столов, где продавались тоненькие, в виде листьев деревьев, металлические пластинки.

— Напишите свое желание на этом листике, — протянула она маркер и тут же отвернулась, чтобы не видеть мою тайну. Я улыбнулась и, не долго думая, начертала заветное желание на отливающей золотом поверхности.

— Сохраните его, потом повесим на колокольчик, — быстро проговорила она, тоже что-то нарисовав на своем листочке.

— Суай, — сказала одна из пожилых таек, продававших сувениры, указывая подбородком в мою сторону.

Нари тут же быстро залепетала на тайском, поглаживая меня по плечу и что-то увлеченно рассказывая.

Я уже хотела открыть рот и спросить, что же все-таки означает это ее "суай", но Нари подхватила наши покупки, и уже через секунду мы быстро направились вглубь временного храма, где на своеобразном алтаре, на возвышении сидел буддийский монах в темно-оранжевой кэсе в позе лотоса и медитировал. Здесь пахло сладкими благовониями и искрилось от позолоты сотен статуй Будд разных размеров и видов.

Нари, не долго думая, разулась и подошла к монаху. Оставив в ящичке для пожертвований деньги, она встала на колени и поклонилась служителю Будды в уважительном вае, после чего протянула ему левую руку. Он улыбнулся и, повязав ей на запястье веревочку, начал некий удивительный ритуал освящения, окропляя макушку и запястье девушки веничком со святой водой, что-то пришептывая.

— Что это за ритуал? — спросили мы с Эльзой в унисон.

— Благословение, — пояснил Лат и, показав на запястье, добавил: — И сай-син на удачу.

Нари поблагодарила монаха и, вставая, что-то сказала ему, указывая на нашу группу. Он кивнул и, улыбаясь посмотрел на меня, от чего у меня перехватило дыхание — казалось, старый монах посмотрел мне в душу.

— Кун Лили, идите получите благословение, — прошептал Лат.

— Но я ведь не буддистка… — смутилась я.

— Это не имеет значение, в храме может получить благословение человек любой веры. Обычно здесь стоят толпы туристов в очередь за благословением. Нам повезло, что никого нет, — заверил меня Лат и добавил тем же тоном: — Думайте о хорошем, о чем мечтаете.

Я вздохнула и опять посмотрела на монаха, который внезапно легонько мне кивнул, видя мою робость. Я разулась, как до этого делала Нари, и подошла к возвышению с сидевшим монахом, из-за спины которого веяло сладким приятным ароматом розы и сандала. Положив одну из купюр в золотую чашу для пожертвований, я опустилась на колени и поклонилась, копируя все движения Нари. Опасаясь что-то сделать не так, я робко подняла глаза на пожилого монаха — но он, глядя на меня, лишь улыбался и что пришептывал. От его улыбки мне вдруг стало настолько тепло и благостно на душе, что я перестала тревожиться, улыбнулась ему в ответ и смело протянула левую руку, думая только о хорошем, как наставлял меня Лат.

Монах начал размеренно проговаривать молитву, повязывая мне ярко-красную ниточку и, не отпуская концы моего нового браслета, стал орошать сперва мою макушку, а затем и предплечье святой водой. По моим волосам, лбу и щекам текла теплая вода, и внезапно мне это напомнило кровь Ричарда, которой я умылась в ночь покушения. Картинка стала такой отчетливой и яркой, что я затаила дыхания, пытаясь побороть волнение от нахлынувших эмоций. Неожиданно монах остановился и внимательно посмотрел на меня, словно хотел что-то прочесть в моих глазах. Мне вдруг показалось, что он меня видит насквозь, чувствует мою душу и читает мои мысли. Словно он сейчас пролистывал мою жизнь с самого моего рождения и изучал мою судьбу в какой-то только ему ведомой книге судеб. Я перестала дышать, не сводя взгляда с его мудрого лица, а он опустил веничек мне на лоб и, закрыв глаза, протяжно зашептал, иногда переходя на пение, — такого ритуала с Нари он, определенно, не исполнял. Я не знала, сколько прошло времени, это было похоже на некий транс, краем сознанием я лишь отмечала, что монах искупал меня всю в святой воде, словно при крещении, — мои волосы, лицо, плечи и даже грудь были мокрыми. Наконец, он перерезал большие концы ниточек на моем новом браслете и, немного нагнувшись надо мной, словно поклонившись, что-то проговорил по-тайски. Я поблагодарила монаха глубоким поклоном и, медленно встав с колен, направилась к нашей группе, завороженная этим ритуалом.

— Лат, что монах шептал перед тем как обрезать нити на моем браслете? — тихо спросила я, не смея вытереть воду с лица.

— Он вас благословил, — уверенно ответил он и, более ничего не говоря, показал нам на выход ко второму ярусу, где, собственно, и был установлен Большой Будда.

Посмотрев на яркую красную ниточку на запястье, я вновь вспомнила молитву монаха надо мной и решила, что это все же добрый знак. Может быть, этот пожилой служитель Будды очистил мое прошлое, мою карму, и с этого дня все в моей жизни пойдет по-другому?

Пока мы поднимались, по обе стороны от извилистых ступенек я увидела ряд колокольчиков, к которым были подвешены металлические листики, такие же как те, что мы приобрели внизу. Я подошла и повесила свое желание на один из пустующих колокольчиков, поцеловав его на прощание.

— Да, старайтесь не поворачиваться спиной к Будде, — сказал Лат, остановившись, наблюдая мой ритуал, — это нехорошо.

Мы кивнули и продолжили свой подъем. Наконец мы вышли на смотровую площадку, и у меня закружилась голова от панорамного вида всего Пхукета, лежавшего перед нами, как на ладони, а когда я подняла голову, перехватило дыхание от вида мраморного изваяния великого Будды.

— Эта статуя посвящена нашему Королю, Его Величеству Адульядету Пхумипхону, — с гордостью в голосе произнес Лат, и мы застыли, рассматривая доброе и мудрое лицо, погруженное в нирвану и запечатленное в мраморе.

Пройдя немного влево, мы увидели еще одно изваяние Будды — оно было покрыто позолотой и меньшим по размеру, но не уступало по красоте и величественности.

— Эта бронзовая статуя Будды построена в честь Её Величества Королевы Сирикит, — с не меньшей гордостью сказал Лат, поклонившись статуе в почтительном вае.

— Красивая, — отметила я, рассматривая яркое изваяние Будды, сидящего в позе Лотоса на кольцах змеи.

— Сорок футов, — согласился он, кивая.

— Лат, почему голова Будды покрыта такой своеобразной короной, словно из шариков, или это кудри? — рассматривала Эльза сверкающее изваяние, приставив ладонь ко лбу от яркого света.