"Здравствуй"

Я с тревогой неуверенно прикоснулась к клавиатуре и напечатала:

"Здравствуйте, Друг"

"Есть проблемы?"

Значит я была права — он давал мне время подумать. Увидев, что я ничего не рассказала Сандерсу, он вышел на связь. Я с грустью смотрела на монитор, пытаясь почувствовать, кто скрывается за этим черным окном. Я не любила играть в игры, не любила притворяться, никогда не видела в этом смысла, но сейчас у меня не было другого выхода. Я вздохнула, произнесла про себя "À la guerre comme à la guerre" ("На войне как на войне"), и мои пальцы забегали по клавиатуре.

"Мне никто не может помочь… даже вы…"

"Изложи проблему"

Похоже на ответ военного человека. Хорошо, попробую.

"Я чувствую себя здесь одинокой и беспомощной"

Курсор "молчал".

"Меня здесь никто не понимает. Все только действуют в рамках приказов"

Собеседник держал паузу.

"Я схожу здесь с ума от неопределенности и страха за Ричарда, ведь он далеко"

Я замолчала, ожидая что сейчас Друг ухватится за возможность мне помочь, но курсор не шевелился, и это было странно. Я была уверена, что он только того и ждал, чтобы я доверилась ему и предоставила ему шанс выманить меня с базы. Почему он осторожничает? Может быть я веду себя слишком наигранно, и он что-то заподозрил? Хорошо, я буду более естественна.

"Все поступают логично и правильно по их мнению, но никто не думает о Ричарде"

"Поясни"

"Вы меня не поймете"

"Я попробую"

Мои пальцы замерли на клавиатуре. Теперь была моя очередь держать паузу. Но собеседник меня не торопил, в очередной раз предоставляя мне самой решать.

"Мне никто не верит, но я знаю, что могу помочь ему"

"Чем именно?"

Так, все идет по плану, и я подвела его к правильному вопросу.

"Своим присутствием. Я должна быть рядом с ним"

Я смотрела на монитор в надежде, что Друг сейчас включится в мою игру, но увидела лишь его короткое "до связи", и черное окно исчезло.

Я была в замешательстве — он поверил или нет? В любом случае, нужно ждать следующего сеанса связи. Я ему дала информацию к размышлению, и теперь ход за ним.

* * *

Прошла два дня, но "Друг" на связь не выходил. Каждый раз, включая компьютер, я ожидала, что там появится черное окно, но на мониторе высвечивались только знакомые мне документы и файлы. Может быть, этот "Друг" решил исчезнуть? Но я точно помнила, что последними его словами были "до связи", и это означало, что он должен появиться. Вероятнее всего, он готовил побег, а я готовила план разоблачения Друга. Меня очень тревожил этот непонятный собеседник и его скрытые мотивы. Также не давало покоя и то, что я понятия не имела, находится ли он на базе или вне ее. Я присматривалась к Зету и Мэттью, к Сандерсу и другим мужчинам, которых изредка встречала в коридоре, пытаясь понять, кто же скрывается за именем "Друг", но все окружающие вели себя естественно и сугубо официально, и на всей территории "штаба", где меня поселили, было затишье — больше я не слышала ни стонов, ни голосов, ни топота или неприятных звуков, как в первую ночь пребывания в этом месте. Я решила успокоиться, не нервничать и отпустить ситуацию. Как любила говорить моя Джулия: "Лилл, не дергайся. В зоне высокого давления ветра перемен не дуют". Я была с ней полностью согласна: когда придет время, "аббат Фариа" сам выйдет на связь, а я тем временем понемногу стала обживаться на базе и знакомиться с ее обитателями.

Как ни странно, но Эльза оказалась права, и мой Тигр прижился на базе, несмотря на свою выходку. Теперь, когда мой хищник выходил озирать свои новые владения, его никто не пытался погладить, почесать за ушком или тем более взять на руки — все уважали его волю и не вторгались в его пространство. А мой Агрессор после того, как я ему еще пару раз внушила, что его могут увезти от меня, если он будет хулиганить, вел себя сносно, насколько это возможно для наглого рыжего хищника. Но я была уверена, если бы к нему опять потянулись чужие руки, он бы не задумываясь проявил свой бунтарский свободолюбивый характер.

В очередной раз делая вылазку по базе, мой Тигр обнаружил интересную дверь в другом конце коридора, к которой подходил мужчина, и ринулся к ней. Я хотела рвануть за ним в комнату, но внезапно мне преградил путь Мэттью.

— Нет, мисс Харт. Вам туда нельзя.

"И откуда только такая скорость реакции взялась у спокойного и на первый взгляд меланхоличного Мэттью", — отступила я от двери, недовольно прикусив губу.

— Там же мой кот!

Но Мэттью не ответил на мой возглас и, лишь вызвав кого-то по рации, вновь обратился ко мне.

— Сейчас вашего кота вернут.

Внезапно в помещении, закрытом от меня послышался грохот, кошачий вой, а потом, как мне показалось чьи-то ругательства, не уступавшие по силе Зетовым.

— Мне нужно внутрь! — не на шутку разнервничалась я, представив очередную сцену жертв и разрушений.

— Не беспокойтесь, мисс Харт, — спокойным тоном ответил Мэттью, стоя как монумент спиной к запретной комнате.

Внезапно металлическая дверь открылась на несколько дюймов и оттуда вылетел взлохмаченный и взъерошенный кот под чьи-то ругательства и мужской хохот.

Я вскинула быстрый взгляд внутрь комнаты, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, но массивное плечо Мэттью, а также скорость, с какой закрылась дверь, не позволили мне увидеть ничего кроме чьей-то очередной оцарапанной руки, быстро спрятавшейся за дверью.

Уже перестав переживать по поводу того, что моего Тигра увезут с базы, я лишь "гневно" посмотрела на кота и направилась в кухню, пытаясь понять, какие тайны скрывает очередная массивная дверь.

"Может, в обморок свалиться, чтобы Мэттью побежал за водой, оставив меня хоть на секунду одну", — тут же предложило мне мое воображение.

Но вспомнив, что телохранитель не отошел от меня и на шаг, когда кот ринулся в запретное помещение, я поняла, что такой трюк не сработает.

"Все помещения просматриваются камерами, а твой телохранитель скорее свяжется по рации и оттащит тебя на руках в комнату, но точно не оставит одну", — тут же возразил мой рассудок, и я была с ним согласна. Сандерс и его бойцы знали свое дело.

Я завернула на кухню, желая налить себе чая, как вдруг мне бросилась в глаза книга в лазурной обложке, лежавшая на столе. Подойдя ближе, я улыбнулась — это была "Чайка по имени Джонатан Ливингстон" Баха. Вероятно, ее здесь забыл Философ. Интересно, кто же все-таки этот человек. Взяв потрепанный томик в руки, я погладила старую обложку и открыла книгу.

"Мы выбираем следующий мир в согласии с тем, чему мы научились в этом. Если мы не научились ничему, следующий мир окажется точно таким же, как этот, и нам придется снова преодолевать те же преграды с теми же свинцовыми гирями на лапах".

Я прочитала отрывок и задумалась: красиво Бах использовал аллегорию, рисуя свою чайку-душу, желавшую познать совершенство. Простые истины. Жизнь не ограничивается едой, борьбой и властью в социуме. Мы пришли в этот мир, чтобы научиться летать, научиться любить. Безусловная любовь — это и есть то совершенство, те небеса, к которым должна стремиться наша душа-птица.

— "Чем выше летает чайка, тем дальше она видит", — услышала я голос сзади, процитировавший Баха.

Я обернулась и увидела Мэттью, стоявшего на пороге.

— Да, каждый из нас стремится в небо и ищет совершенство, — задумчиво кивнула я, но встрепенувшись, спросила: — Это ваша книга?

— Да.

— Так вы и есть Философ! — вырвалось у меня, чем ввела парня в недоумение, и я отругала себя за такую бестактность. — Простите, я просто знала, что Философ читает Кастанеду и Баха.

Он кивнул.

— Вы слышали разговор… — скорее не спросил, а подтвердил парень.

— Так получилось, — попыталась оправдаться я, и, чтобы сгладить неловкую паузу добавила, протягивая Мэттью книгу: — Это его лучшая повесть, по моему мнению.

— Согласен. Но мне нравятся и другие вещи Баха.

Я посмотрела на мужчину, который рассматривал изображенную на обложке чайку, и вопрос возник сам собой:

— Вы летчик?

Мэттью пристально посмотрел на меня и, понимая ход моих мыслей, произнес:

— С детства хотел в небо. Но не судьба.

— Обстоятельства выше нас?

— Банальная боязнь высоты, — усмехнулся он, но я видела, что за этой улыбкой он прятал неловкость, считая эту фобию своей самой большой слабостью.

— Нет… высота — это не главное, — попыталась я успокоить Мэттью. — "Небеса — это не место и не время. Небеса — это достижение совершенства".

— Хотите почитать? — неожиданно предложил парень.

— Если позволите, — согласилась я.

Внезапно, Мэттью сосредоточился и приложил ладонь к уху, в котором у него виднелась скрытая гарнитура. Я сразу поняла, что его вызывают по рации, и развернулась к кулеру, чтобы налить себе чая.

— Понял, — услышала я его ответ невидимому собеседнику.

— Будете чай? — предложила я, наливая в чашку кипяток.

Но Мэттью отрицательно покачал головой и, выпрямившись, официально произнес:

— Нет, спасибо, мисс Харт.

Я кивнула, понимая, что вероятно он и так допустил вольность, заговорив со мной о Бахе. В его обязанности входило нянчиться со мной, но никак не разговаривать о литературной деятельности военного летчика Ричарда Баха и распивать со мной чаи. Памятуя, что Зету уже влетело от Сандерса за мой "шпионаж", и не желая того же Мэттью, я молча направилась в комнату, по дороге выискивая кота.

Глубокой ночью меня что-то разбудило. Открыв глаза и прислушавшись, я различила тихий шум в коридоре, который через несколько секунд стих. Я села на кровати и включила свет — Тигр, лежавший у меня в ногах, проснулся, то ли от моего пробуждения, то ли тоже услышал шорох — непонятно, но его уши были насторожены. Я хотела активировать рацию, но тут же оставила эту затею, понимая, что тем самым разбужу Эльзу, которая и так уставала, разрываясь между больницей и базой. На всякий случай я встала и на цыпочках подошла к двери, но внезапно металлическая ручка бесшумно опустилась вниз и вернулась на свое место, а я резко дернулась в сторону, пытаясь утихомирить сердце, которое начало выбивать жесткий ритм.