— Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, Девочка, — наконец тихо сказал он, неторопливо снимая с моего белья не защелкнутые до конца наручники.

Приблизившись к его лицу, я провела кончиком носа по его щетинистой скуле и, вдыхая его мужской запах вперемешку со сладким дымом, прошептала над ухом:

— Ты хочешь, чтобы я была плохой? — и наклонившись над его ладонью, медленно провела языком по его большому пальцу, а затем дальше, обвела полукруглой дорожкой прохладный металл колец.

На это Дьявол ничего не ответил, а лишь уверенно отвел мои руки назад и жесткими движениями зафиксировал запястья наручниками. Аккуратно, практически не касаясь, он убрал мои волосы с плеч назад и быстро, уверенной рукой намотав на мою шею ремень, зафиксировал его сзади.

Все его движения были спокойными и ровными, будто он подготавливал меня к какому-то очередному темному ритуалу и, всматриваясь в его непроницаемое лицо, я не находила ответа, а лишь натыкалась на холодные глаза, которых касалась поволока.

Сжав мои скулы, он ввел в мой рот неглубоко указательный, а за ним и средний палец и медленно начал водить ими, а я тут же обхватила его жесткие пальцы и, не желая отпускать, обволокла их языком. Он кивнул и, не спеша, ввел пальцы глубже, надавливая на мой язык, а я, желая поиграть, слегка их прикусила. Аккуратно обхватив мою шею левой рукой, он втолкнул пальцы еще глубже, будто проверяя мое горло на ощупь, отчего я тут же поперхнулась в рвотном рефлексе.

— Расслабь горло и глотай, — тихо приказал он и потянул сзади за мой ошейник, отчего голова немного откинулась назад, тем самым давая пальцам проникнуть глубже.

Из глаз непроизвольно брызнули слезы, но я, крепко сжимая его предплечье обеими руками, расслабила горло и, давя в себе рвотный рефлекс, попыталась проглотить его пальцы вместе со слюной. Наконец, оставив в покое мой рот, он медленно притянул меня за ошейник к себе и тихо произнес, сжимая мои волосы на затылке:

— Начнем с горлового минета.

Барретт сделал очередную затяжку и, притянув меня за ошейник, больно всосал мой рот. Мой Черный Лебедь улыбнулся, отражаясь в темных, как холодная бездна, глазах Дьявола — я была готова попробовать Грех на вкус и ощутить его в своей крови.

Я лежала на обеденном столе в гостиной, упираясь лопатками в жесткую поверхность. Моя голова свисала вниз, и я с жадностью вела языком по массивному члену Барретта от основания до головки, слизывая солоноватые капли его возбуждения. В тот момент, как никогда, я чувствовала, будто облизываю широкий металлический ствол пистолета, ощущая на языке его смазку и согревая его своим дыханием. Он медленно вошел в мое горло до основания и застыл, будто прислушиваясь к ощущениям. Закрыв глаза, я расслабила горло, пытаясь не концентрировать свое внимание на рвотных рефлексах, и вакханалия началась.

Сперва не торопясь, а затем все быстрее и быстрее, Он жестко вбивался в мое горло, и я чувствовала затылком Его беспощадные быстрые толчки в мою гортань, осязала его железные пальцы на своей шее поверх ремня, ощущала его мужской запах и слышала в голове его удары. Я сглатывала слюну, пытаясь не задохнуться, из глаз текли непроизвольные слезы, скулы сводило от боли, и казалось, что этот процесс длился вечно. Внезапно он остановился и, медленно вытянув член из моего многострадального горла, посмотрел на меня.

Не знаю каким образом, но я понимала его желания без слов. Я улыбнулась и, опустив голову еще ниже провела языком по его мошонке. Почувствовав, как Барретт глубоко вдохнул и больнее сжал мое горло пальцами, я осмелела и, открыв рот, нежно всосала его яички.

— Сильнее, — тихо приказал Барретт, и я усилила нажим, чувствуя резкий запах его возбуждения. — Не забывай про язык, — продолжал он мое обучение, и я с прилежностью отличницы выполняла беспрекословно все его приказы.

Чувствуя, что он уже на пике, я выпустила его плоть и вновь прошлась языком по члену, пока Барретт поддерживал мой затылок рукой.

— Дриблинг языком, — отдал он следующее распоряжение, и я повела по стволу, порхая языком, в надежде, что поняла его правильно.

На секунду он затаил дыхание и… вновь вогнав член в рот до основания, произнес:

— Восьмерка, — чувствуя, как его горячая ладонь на затылке направляет, я интуитивно начала вращать головой, описывая восьмерку.

Он снова сдавил свободной рукой мое горло и продолжил свой Дьявольский Ритуал.

Иногда останавливаясь, он вынимал член и отдавал приказы, что мне делать языком, губами и щеками, и если я выполняла его пожелания неправильно, он больно бил массивным стволом по моим губам. Но я улыбалась. Мне нравилось доставлять ему удовольствие, и я сама, проявляя инициативу, иногда играла языком и губами с головкой его члена. Наигравшись с моим ртом, он начинал по новой — то сбрасывая, то убыстряя темп, он вгонял по основание член в мою гортань, иногда меняя положение моей головы и массируя горло большими пальцами через ошейник, будто пытался дополнительно простимулировать член через горло. Наконец, когда прошла вечность, я почувствовала, что ритм стал еще быстрее, а толчки еще жестче. Чувствуя в гортани, как нарастает его возбуждение, разбухает головка члена, я выгибая спину, простонала прося пощады, и на этот раз он не стал сдерживаться и останавливаться. Его пальцы на моей шее стали каменными, толчки превратились в удары, его запах стал резким и ощутимым на вкус.

— Блядь, Девочка, — прорычал он и, вогнав ствол до основания, взорвался лавой, обжигая мое горло ядом.

Я ожидала, что на этом все закончится, но как оказалось, это был далеко не окончание. Посадив меня на стол, он вытер мое лицо от слез и слюны и поправив мой ошейник, тихо приказал:

— Руки.

Я протянула вперед запястья в наручниках, а он, проверив, хорошо ли зафиксированы браслеты, посмотрел на меня, и я почувствовала по этому взгляду, что впереди меня ждет продолжение Дьявольской Вакханалии.

Глава 5

Я не ошиблась — рассматривая его спокойные глаза, в которых плескался темный металл, я знала — меня ждет продолжение этой Дьявольской ночи, которую инициировал Черный Лебедь.

Поставив на ноги, Барретт развернул меня спиной к себе и, положив грудью на стол, раздвинул мои ноги как можно шире.

— Руки вперед, — тихо приказал он, и я, вытянувшись вдоль, пыталась ухватиться ладонями за отполированный стол.

Внезапно я ощутила легкие прикосновения к своему клитору и улыбнулась — Барретт возбуждал меня головкой члена, мое лоно узнало этот тонкий шелк, окутывающий сталь.

Искусно выписывая круги на моей плоти, он вошел в меня и сделал несколько фрикций. Сжимая мои ягодицы, он массировал попу и внезапно проник туда большим пальцем, не прекращая своих уверенных движений. На секунду я напряглась, но почувствовав, как Баррет больно сжал мое полупопие, расслабилась и постаралась свыкнуться с новыми ощущениями. Мое возбуждение нарастало все сильнее, низ живота наливался кровью, я стала совсем мокрой, а Барретт, внезапно выйдя из моего лона, зажал член между моих ягодиц и продолжил свои возвратно-поступательные движения.

Я чувствовала, как его ствол, влажный от моего сока, становился массивнее и тяжелее, беспрепятственно скользя между ягодицами, и от осознания, что моему мужчине со мной хорошо, еще больше заводилась.

Но внезапно, когда я совсем этого не ожидала, он раздвинул ягодицы и ввел головку члена в попу.

От неприятных ощущений я вскрикнула и вся сжалась.

— Расслабься, — тихо, но уверенно произнес он и проник немного глубже, давая понять, что он не прекратит задуманного.

Я сжала кулаки и попыталась расслабиться, но боль не оставляла, несмотря на щадящее проникновение. Медленно, но уверенно он входил глубже и глубже, и все, что я могла сейчас сделать в таком зафиксированном положении — привыкнуть к боли и расслабить мышцы.

И мне пришел на выручку мой Черный Лебедь.

"Боль — это тоже удовольствие, только от Дьявола", — тихо прошептал он, и я поняла — мне нужно поменять вектор мысли. Я не могла присутствовать на этом бале Сатаны только как Лилит Ева Харт, именно ипостась Черного Лебедя бросила вызов и закружила эту ночь, а значит я должна была пройти этот путь от начала до конца, сплетаясь с этим образом, но не теряя себя. Наконец полностью осознав, что такое быть с в постели с Дьяволом, я улыбнулась и, повернув голову, произнесла:

— Глубже, Милый, я хочу, чтобы нам вместе было хорошо.

Барретт еще сильнее сжал мои ягодицы и, проникнув еще дальше, остановился, словно прислушивался к ощущениям и давал мне возможность привыкнуть к его плоти.

Я сделала глубокий вдох, полностью расслабляя мышцы, и мой Дьявол, будто зная, что я готова, начал насаживать меня на член в умеренном темпе. Это не были резкие глубокие удары, но я отчетливо чувствовала уверенные толчки. От болевых дискомфортных ощущений я зажмурилась, но сжав зубы, старалась не напрягать мышцы живота и отсчитывала.

Раз. Два. Три. Четыре.

Раз. Два. Три. Четыре.

В этом ритме я уже начала чувствовать музыку, словно Барретт вел меня в неспешном темпе, и я, в этом плотном контакте, стала двигаться в такт, преодолевая боль.

Раз. Два. Три. Четыре.

Раз. Два. Три. Четыре.

Он прошелся по моему позвоночнику, начиная от затылка, и, завершив выписывать штрихи на моей спине, сжал горячими ладонями грудь, прокручивая в пальцах соски. Но болевой дискомфорт не отпускал, и мне было сложно настроиться на нужный лад.

Чувствуя своего мужчину, я понимала, — Барретт и не требовал, чтобы я кончила — ему было нужно, чтобы я расслабилась, и он лишь уверенно вел свое Дьявольское танго, набирая темп.

Раз. Два. Три. Четыре.

Раз. Два. Три. Четыре.

Внезапно он остановился и, выйдя, развернул меня на спину. "Неужели он решил пощадить меня?" — рассматривала я его спокойное лицо, но в следующую секунду он положил меня на стол и, закинув ноги на свои плечи, опять глубоко ввел член.