— …сильное, Генри, сильное… Это обязательно?… Блядь, я расставил ловушки и сам залег на дно. Может все-таки лучше пришлешь специалиста с оборудованием сюда?… Понял… Это может быть что-то серьезное… Согласен… мы только упустим время, и ее все равно придется госпитализировать… Скоро будем.

Что значит “расставил ловушки и залег на дно”?!

Через пару минут он зашел в спальню с моими вещами. Сняв с меня халат, он кинул взгляд на большой кусок свернутой простыни, выглядывавший из-под моих трусиков, и вышел, но вскоре вернулся с таким же куском чистой свернутой простыни.

Как только он потянул ко мне руки, я поняла, что он хочет заменить окровавленную ткань и резко дернулась в сторону.

— Я сама! — тихой паникой запротестовала я, пытаясь забрать чистый сверток.

Он ничего не ответил, лишь отдал “прокладку” и застыл в ожидании.

— Я стесняюсь, отвернись, пожалуйста, — краснея до корней волос, пролепетала я.

— Блядь, не начинай, — устало сказал он, и вновь потянул руки, а я понимая, что лучше ему не возражать, быстро поменяла прокладку, пытаясь спрятать в руках окровавленную.

Барретт с невозмутимым видом забрал у меня кровавую простынь и ушел в ванную комнату. Через минуту он вернулся с влажными от воды руками и начал уже ставший для меня привычным ритуал моего одевания.

— Мы едем в больницу к доктору Митчеллу? — спросила я, пока он натягивал на меня сарафан.

— Да, — коротко ответил он, обул меня в черные кожаные туфли и застегнул ремешки на боковые пуговки. Я уже хотела встать, но он надавил на мое плечо.

— Лежи, — бросил он и пошел к себе в гардеробную. Через полминуты он вышел со спортивной курткой и с чем-то еще черного цвета.

Подойдя ко мне вплотную, я увидела, что в руке у него… что это? Бронежилет!!! Посадив меня на кровати, он быстро перекинул через мои плечи очень широкие лямки бронежилета и скомандовал:

— Руки.

— Зачем мне бронежилет?! — расширив глаза больше от удивления, чем от страха, спросила я, почувствовав основательную тяжесть на своих плечах.

— Мера предосторожности… руки, — повторил он свой приказ.

— От чего мера предосторожности?! — не унималась я.

Он на это ничего не ответил и лишь ждал, пока я вытяну руки в стороны. Совершенно ничего не понимая, я подняла руки, и он быстро зажал меня между сплошными тяжелыми пластинами, обшитыми черной прочной материей, выгнутыми так, чтобы плотно прилегать к телу. Но что меня больше всего поразило — жилет был совсем маленький, точно моего размера! Барретту он сгодился бы только в качестве небольших щитков на плечи!

— Это специально для меня? — спросила я, пока он натягивал на меня сверху свободную спортивную кофту, чтобы прикрыть броню.

Он игнорировал мой вопрос и спокойно сказал, заворачивая на мне длинные рукава своей спортивной куртки:

— Знаю, броник тяжелый, но это четвертый класс защиты — так надежнее. Придется потерпеть, — пояснил он, вероятно, давая понять, что я под защитой самой прочной брони.

Я кивнула и протянула руку к его груди. Он не убрал мою ладонь, и я почувствовала такую же броню под его рубашкой.

— Что такое четвертый класс защиты? — нахмурившись, спросила я.

Он промолчал.

— Ричард, мне не страшно с тобой, но я должна знать, — спокойно сказала я.

— Подобный бронежилет защищает от автоматного выстрела и снайперской винтовки.

Я опять кивнула, а он, полностью экипировав меня, выпрямился и достал из кармана пиджака сотовый.

— Дуглас, готовность номер один, — кинул он в трубку и, подхватив меня под попу, быстро вышел из спальни.

— Почему ты не сказал мне, что тебе грозит опасность? — тихо спросила я, пока он нес меня на руках и заходили в лифт.

Он, как всегда в своей манере, промолчал, я хотела повторить свой вопрос, но лифт открылся, и мы зашли в гараж, где стояли два джипа — Хаммер и БМВ, рядом с которыми находилось шестеро вооруженных охранников, среди которых был Дуглас.

Ричард стремительно направился к своему бронированному танку, и уже через минуту мы выезжали на подъездную дорожку резиденции.

Пытаясь прийти в себя от неожиданности, я всё же отметила, что действия Барретта, как обычно, были четкими, быстрыми и решительными. С момента его появления в доме прошло не больше десяти минут.

— Ляг, — услышала я его приказ.

Я огляделась в салоне, не понимая, как мне это сделать, но он подхватив мои щиколотки, разместил их на своих бедрах, надавив на мое плечо. Я опустилась на кожаное сиденье, упираясь макушкой в дверь, и внимательно посмотрела на Ричарда. Он сидел, отвернувшись лицом к окну, а его горячая тяжелая ладонь расслабленно лежала на моей лодыжке.

— Почему ты мне не сказал, что тебе грозит опасность? — повторила я вопрос, рассматривая его затылок.

Он ничего не ответил, и лишь бросил Дугласу, сидевшему на переднем сидении рядом с водителем:

— Дай бутылку воды.

Вручив мне воду, он вновь повернулся к окну и застыл, а я продолжила расспросы:

— Давно ты ездишь с вооруженной охраной?

— Тебе не о чем беспокоиться, — наконец спокойно сказал он, не меняя позы.

— Тогда зачем тебе шесть вооруженных телохранителей и бронежилеты?

— Мера предосторожности, — тем же тоном ответил он.

— От чего? — не унималась я.

Он повернулся, спокойно на меня посмотрел и сказал:

— Кажется, я сказал, что тебе не о чем беспокоиться. Тема закрыта.

— Я беспокоюсь не за себя, а за тебя, — произнесла я громко, делая акцент на последнем слове. И это было правдой.

— Не стоит, — бросил он на меня равнодушный взгляд.

Внезапно завибрировал его телефон, и Ричард, как обычно, принял вызов своим коротким “Барретт”.

— …По приезду я не вижу угрозы — эту трассу они не могли просчитать заранее. Если и будет стрелок, то в одной из точек моего привычного маршрута. Нас никто не вел, иначе мы заметили бы хвост… Будем решать проблемы по мере их поступления… Мы уже на подходе, — спокойно произнес он и завершил разговор.

Стрелок?! Что он имел в виду?!

Чувствуя, что моя прокладка практически вся мокрая, я обрадовалась тому, что мы уже скоро приедем хоть куда-нибудь, но с другой стороны, мне совсем не хотелось, чтобы он убирал свою тяжелую горячую ладонь с моих ног — так мне было спокойнее.

Спустя несколько минут Хаммер замедлил ход, и я, приподнявшись на локтях, увидела, что мы едем по даунтауну, приближаясь к большому медицинскому центру "Virginia Mason", и, спустя минуту, мы уже заезжали на подземную парковку, где виднелась вывеска "Linderman Pavilion". Через затемненное стекло я увидела, что на парковке у стеклянных дверей, ведущих в приемный покой, нас встречали доктор Митчелл и еще какая-то женщина в белом халате, вероятно медсестра или гинеколог.

Пока Хаммер останавливался и парковался, я наблюдала, как три охранника из другой машины уже вышли, окружили наш джип и осматривали полупустую парковку. Один из парней сделал какой-то быстрый жест, но Барретт, не дожидаясь знаков своей охраны, уже вышел из машины, подошел к моей двери и положил меня на медицинскую каталку, которую подкатил Генри.

Пока мы заезжали в просторный лифт и поднимались наверх, Ричард держался в шаге от меня. Я украдкой смотрела на него — мне так хотелось, чтобы он меня успокоил, взял за руку, но он спокойно смотрел строго вперед, словно ехал на совет директоров. Нашу группу окружали четыре охранника, все сохраняли молчание, доктор Митчелл хмурился, и лишь женщина с добрыми глазами мягко улыбалась мне, поглаживая по плечу. Лежать в бронежилете было неудобно, он упирался мне в поясницу, и верхняя тяжелая пластина давила мне на грудь, но я не жаловалась, понимала, так Ричарду было спокойнее.

Приехав на нужный этаж, мы не торопились выйти из лифта, и я краем глаза увидела, что двое охранников сперва проверили коридор, затем кабинет, куда меня и завезла медсестра с добрыми глазами, оставляя мужчин в коридоре.

В кабинете никого не оказалось. Первым делом она сняла с меня тяжелый бронежилет и усадила на стул, спрашивая:

— Резких болей в низу живота нет при движении?

Я отрицательно помотала головой.

— Это хорошо, — ободряюще сказала она. — Гинеколог уже приехала, сейчас подойдет. Лидия — одна из самых лучших специалистов нашего центра. Ты в надежных руках.

Я нервно кивнула. Сейчас, когда Ричард вновь исчез из моего поля видимости где-то в гулких коридорах больницы, тревога за него, мое внезапное кровотечение и неизвестность внесли в мое сердце новую волну смятения и страха.

— Меня зовут миссис Хоуп, но можешь звать меня Эльзой, — тихо произнесла она, а я лишь неопределенно кивнула, стараясь не паниковать.

Наблюдая за моим растерянным и тревожным видом, миссис Хоуп успокаивающе погладила меня по голове, как обычно делала моя мама, и ласково добавила:

— Все будет хорошо, милая… все будет хорошо…

Не прошло и минуты, как в комнату зашла гинеколог. Эльза тихонько сжала мою руку, давая понять, что она рядом, и вышла, оставляя меня наедине с доктором.

Миссис Фриман оказалась статной высокой женщиной лет сорока, с низким голосом и грозным видом, но на ее лице я видела тревогу. Она быстро задала мне стандартные вопросы о моем цикле, противозачаточных, моем теперешнем самочувствии и отправила меня в соседнюю комнату, которая оказалась смотровой. Пройдя в просторную ванную рядом со смотровой, я сняла с себя одежду и переоделась в халат, лежавший на полке.

Все это время меня не оставляло чувство, что я, словно Алиса, проваливаюсь в темную кроличью нору тревожной неизвестности, и от этого на душе становилось еще тяжелее.

Проведя УЗИ, миссис Фриман накрыла мои колени простыней, словно отгораживаясь от меня ширмой, и приступила к осмотру — достаточно неприятному и немного болезненному. Что она там делала, я не знала, поэтому, чтобы не впасть в панику окончательно, закрыла глаза и постаралась ровно дышать. Наконец, снимая окровавленные перчатки, она попросила меня перелечь на кушетку.