Днем перед обедом, услышав, как возится в холле персонал, убирая резиденцию, я решила уйти вниз, чтобы мы друг другу не мешали.

Спустившись в вестибюль, я бросила взгляд на зал и столовую и тут же повернула в противоположную сторону, направо в “малый” зал, который я называла “приемной для гостей”.

Разместившись с лэптопом на одном из огромных диванов, которые, по моему мнению, не были предназначены для того, чтобы на них сидели, я заставила себя погрузиться во французский язык. Открыв “Bonjour Tristesse” Саган, которую с упорством читала в оригинале, я погрузилась в мир французской Ривьеры пятидесятых годов. Не скажу, что Сесиль и ее характер был мне по вкусу, скорее наоборот, я всегда поражалась ее эгоистичности, которая в результате и стала причиной трагедии, но мне нравилась атмосфера этого романа и язык Саган. Он был живым, утонченным и вкусным, как легкое воздушное безе с малиной.

В очередной раз отвлекшись на словарь, я обратила внимание, что Лат носится между кухней и основным залом с планшетником и неким рулоном ватмана. Не желая ему мешать, я продолжила чтение, а через пятнадцать минут, когда Лат позвал меня на кухню обедать, я обнаружила, что он, уткнувшись в гаджет, что-то недовольно бормотал себе под нос, тыча пальцем в экран.

— Лат, может быть, вам помочь? — предложила я.

— не могу зайти на сайт своего колледжа, — пробурчал парень, а я, удивленно вскинув брови, спросила, нечаянно перейдя на “ты”:

— Где ты учишься? Простите, где вы учитесь? — тут же поправила я себя.

— Кун-Лили, можете обращаться ко мне на “ты”, - поправил меня парень, и как только я кивнула, добавил: — На архитектурном, правда дистанционно.

— Какой интересный выбор…

— Да. В этом выборе мне помог кун-Ричард. Он заметил, что я люблю рисовать понравившиеся мне здания, и предложил поступить на архитектурный. Он и оплатил колледж. Правда, до этого я долго готовился, — и парень с некоторой гордостью улыбнулся.

“В выборе мне помог кун-Ричард”, - эхом отозвалось в моей голове, отчего я мысленно нахмурилась, пытаясь в очередной раз постичь этого человека, которому нельзя было поставить однозначный знак “плюс” или “минус”.

— Не пожалел о выборе? — продолжила я разговор, откладывая мысли о Барретте в угол сознания.

— Нет. Ни разу. Учиться трудно, но интересно. Осознание того, что твоя идея, которую ты нарисовал в голове, когда-нибудь может стать живым проектом, придает сил, — серьезно произнес Лат, а я, бросив взгляд на рулон ватмана, стоявший у холодильника, спросила:

— У тебя уже есть свои личные проекты…?

— Да, — тут же закивал парень и я увидела блеск в темно-карих глазах — ему определенно было приятно, что мы говорим на интересующую его тему.

Я вновь бросила взгляд на рулон, стесняясь спросить, было ли это его проектом, как он внезапно сам предложил:

— Хотите посмотреть?

— Конечно, с радостью, — улыбнулась я, готовясь к тому, что мне сейчас покажут эскиз здания, как внезапно Лат активировал планшетник и вывел на экран фото. Это была удивительно красивая конструкция из темного дерева, состоявшая из двух частей: высокого столика на широкой резной ноге, на котором возвышалась изящная пагода, покрытая позолотой и инкрустированная тончайшими узорами, совсем как настоящая, но размером примерно в три фута. Внутри этого маленького храма была установлена статуэтка нефритового Будды, медитирующего в позе лотоса.

— Какая красивая пагода, — не могла я оторвать глаз.

— Это не пагода, это домик для духов, он называется Санпрапум. Он отгоняет злых духов.

— Санпрапум, — повторила я, пытаясь запомнить сложное слово и, вновь посмотрев на фото, спросила: — Ты полностью сделал его сам?

— Да, — с гордостью ответил парень.

— Произведение искусства. Можно подумать, что это антиквариат, — рассматривала я тончайшую вязь узоров.

— Спасибо, — с достоинством поклонился Лат. — Я отдал много сил на этот проект.

— Это не просто проект, — все еще не смея оторвать глаз от этого шедевра, произнесла я, — тут еще и резьба по дереву, как тонкое кружево.

Я увидела, как у Лата загорелись глаза и он ответил, словно ребенок, которому разрешили мороженое:

— Да! Для этого проекта я даже записался на курс резьбы по дереву. Это было очень увлекательно. Мне даже пришлось приобрести целый ящик специальных инструментов — ручных и электрических, — и он улыбнулся мальчишеской детской улыбкой.

После чего начал рассказывать о том, как он строил свой домик для духов, как выбирал дерево, как менял и перечерчивал проект несколько раз.

— А где хранится этот домик? Где-то в мастерской или музее колледжа? Я обязательно схожу посмотрю на оригинал, — улыбнулась я, полностью завороженная рассказом Лата.

— Нет, это же домик для духов, — с серьезностью ответил Лат. — Он у меня в комнате. Если хотите, я могу провести вас.

— Конечно хочу посмотреть на это чудо воочию! — тут же согласилась я, и мы отправились в сторону “малого зала”, где в свое время я обнаружила закрытую дверь.

Как оказалось, дверь вела вовсе не в комнату, а в еще один коридор, который вел в отдельное строение, примыкающее к основной резиденции.

— И правда, лабиринт, — усмехнулась я, проходя по просторному холлу.

— Я живу в гостевом доме, — пояснил Лат, и спустя несколько минут я попала в царство азиатских традиций, яркого тайского шелка и густого пряного аромата.

Обитель Лата была очень просторной, собственно, это была одна комната, только очень большая, с такми же стеклянными блоками во всю стену, как в зале, только вместо холодного мрамора пол был вымощен теплым паркетом. У самого входа я обнаружила цель моего визита — невероятной красоты домик для духов. Было лишь одно отличие от фотографии — по периметру этого резного храма благоухали сандаловые палочки, а также орхидеи в миниатюрных, будто игрушечных, вазах, и даже рис с фруктами.

— Мы верим, что духи не только защищают наш дом, но и помогают в делах и в учебе, помогают нам не совершать ненужных ошибок, — между тем пояснял Лат.

Я внимательно слушала парня, рассматривая миниатюрные фигурки внутри домика, и отмечала, насколько сильна была его вера и насколько он чтил традиции.

— И еще мы его называем “пхра пхум тяу тхи”, - с легкостью произнес Лат.

— Это надо записать, — кивнула я и, достав сотовый, коряво набросала услышанное.

— А еда для духов, чтобы они не были голодными? — уточнила я, рассматривая вазочку с рисом.

— Да, — кивнул таец. — Мы верим, что духам, охраняющим наше жилье, как и человеку, нужны еда и вода. И верим, что если мы не будем заботиться о духах, они могут разгневаться на нас.

— Да, конечно, духи не любят, когда о них забывают, — поддержала я разговор серьезным тоном, уважая чужую веру.

— Духи, которые обитают в моем домике, любят “фанту”, - внезапно услышала я улыбающийся голос Лата и вскинула взгляд. Несмотря на то, что на его лице блеснула улыбка, я поняла, что он безоговорочно верит и этой истине.

— Фанту все любят, — улыбнулась я и хотела спросить, в каждом ли доме в Таиланде есть такой домик, как внезапно раздалась трель сотового Лата, и он, извинившись вышел в холл, оставляя меня на этом островке самобытной Азии.

Так и оставшись стоять у домика духов, я обвела взглядом комнату — у стены стояла очень низкая тахта огромных размеров, накрытая оранжевым покрывалом из плотного дорогого шелка с красно-фиолетовым отливом, выложенная несметным количеством подушек в тон покрывалу. Рядом стоял низкий журнальный столик темного дерева с заостренными кверху углами, словно у пагоды, на котором лежали в хаотическом беспорядке ноутбук, книги, названия которых я не могла разобрать, и тетради. В углу виднелся выложенный камнем камин, а у стеклянной стены был установлен огромный домашний кинотеатр с игровой приставкой "Sony PlayStation". Рассматривая обитель Лата, я улыбнулась — так необычно было видеть это слияние двух абсолютно противоположных стилей — традиционного азиатского и современного европейского.

Недалеко от камина стоял высокий, битком забитый книгами, книжный шкаф, сделанный всё в той же азиатской манере, и я все же направилась к книгам, желая посмотреть, что увлекает такого человека, как Лат.

— Мне нравится читать, — внезапно услышала я за спиной и обернулась.

— Какая твоя любимая книга?

После моих слов Лат отошел к тахте, вернулся и протянул мне томик в яркой обложке — это была "Тысяча и одна ночь".

— Ты любишь сказки? — спросила я, бережно беря книгу в руки.

Лат кивнул, а я опустила глаза на старенький фолиант — на ней был изображен персидский царь Шахрияр, возлежащий на ложе и курящий кальян, а напротив него сидела Шахерезада и рассказывала свою очередную сказку до рассвета, чтобы остановиться на самом интересном месте и продолжить в следующую ночь, спасая тем самым себе жизнь.

Я бережно прошлась ладонью по яркой обложке и улыбнулась, а Лат внезапно произнес:

— Возьмите ее. Она самая интересная.

— Но ты же ее читаешь, — стушевалась я.

— Я уже прочел, — коротко ответил он, а я, понимая, что он хотел, чтобы я прочла его любимую книгу, даже не стала спорить.

— Спасибо, — поблагодарила я, слегка поклонившись, а Лат тут же сложил ладони и поклонился в ответ.

Возвращаясь в резиденцию, я отметила, насколько ярким было отличие наших культур, за минуту перенесясь в холодный жесткий ритм современности из волшебной азиатской сказки, полной сладких ароматов, витиеватых арабесок и неспешных тягучих мотивов.

Достигнув вестибюля резиденции, мы почувствовали запах гари, доносившейся из кухни, а через секунду услышали громкий звук пожарной сигнализации.

Лат вскрикнул что-то на своем языке и стремглав понесся к духовке, где, как оказалось, запекалось мясо.