Пока он катил столик, я машинально рассматривала его внешность — у него были иссиня-черные густые коротко стриженные волосы и темно-карие, почти черные глаза, одет он был в просторные черные льняные штаны и белую свободную рубашку без пуговиц с длинными рукавами. Остановив столик у моей кровати, он внезапно сложил у груди ладони, и я, по наитию таким же образом сложила ладони лодочкой, копируя его жест.

— Спасибо, — поблагодарила я, опуская глаза вниз и внезапно увидела, что он был босиком! "Однозначно, персонал отеля без обуви не ходит", — промелькнуло у меня в голове, и я вскинула на парня более внимательный взгляд. Только теперь я поняла, что ранее сделала неправильный вывод. Всё в его внешности — и самобытная, не совсем официальная одежда, и участливый взгляд, и уверенное поведение, отличало его от безликого персонала отеля.

— Пожалуйста, мисс Харт, — с достоинством поклонился в ответ азиат, отчетливо произнося мое имя, и я тут же вспомнила, что уже слышала этот голос ранее в диалоге с Дугласом ночью после наручников, а значит, он точно был одним из людей Барретта, может быть его личный шеф-повар или дворецкий.

— Как вас зовут? — спросила я, чтобы не быть нетактичной — ведь он знал мое имя, а я его нет.

— Лат, — и он опять сложил ладони у груди.

— Лили, — тихо представилась я и, не зная, нужно ли протягивать азиату руку, решила вновь скопировать его жест, складывая так же ладони у груди, чтобы не нарушать традиций его культуры.

— Кун-Лили, — повторил за мной азиат и внезапно продолжил: — Кун-Ричард распорядился подготовить для вас гостевую спальню. Когда будете готовы, я вас провожу.

Я непроизвольно нахмурилась, с ужасом думая, что меня сейчас отправят в ту же пыточную, но внезапно услышала тихий голос азиата.

— Ваша комната по левую сторону, — сделал он акцент на слове “левая”, будто давая знать, что мне подготовили другую спальню, и я, нервно улыбнувшись, благодарно кивнула.

Лат в очередной раз с достоинством поклонился и, вероятно решив, что церемония приветствия и знакомства завершена успешно, также бесшумно и по-азиатски неторопливо удалился из спальни.

Рассматривая удаляющуюся фигуру Лата, его самобытный наряд и босые ступни, я задумалась, пытаясь понять, как он появился у Барретта и кто он был по национальности, но у меня было слишком мало информации, чтобы делать какие-либо выводы, а расспрашивать чужого человека я постеснялась.

Взяв со столика бокал с гранатовым соком, я сделала небольшой глоток и почувствовала слегка пряный привкус, будто туда подмешали то ли специю то ли ароматную настойку из кореньев и трав — я была уверена, что это было дело рук азиата, и засомневалась, стоит ли пить что-то незнакомое, принесенное посторонним человеком.

Рассматривая темно-красную жидкость, я, как никогда, чувствовала себя Алисой, и сейчас передо мной стояла та же дилемма: принять ли мне чудодейственный эликсир из пузырька с надписью “Выпей меня” или не рисковать.

— Наверно это что-то общеукрепляющее из восточной медицины, отчего мне должно стать лучше, — пожала я плечами и, как Алиса, без колебаний выпила бокал до дна.

Отдать должное секретам азиатской фитотерапии, уже через полчаса я почувствовала прилив сил и бодрость, будто я выпила несколько чашек эспрессо подряд, отчего мне уже хотелось встать с постели, собрать свои вещи и уехать домой.

Но понимая, что меня не выпустят и на порог как минимум еще пару дней, так как доктор прописал постельный режим на три дня, я наморщила нос и решила хотя бы переехать в свое очередное новое место обитания, чтобы находиться подальше от хозяйской спальни.

Поплотнее натянув на себя шорты и поправив рукава смирительной рубашки от Барретта, я встала с постели и, чувствуя некоторую бодрость, направилась из спальни. Выйдя в коридор, из которого, как со стеклянного балкона, простирался панорамный обзор вниз на гостиную, я увидела Дугласа, шедшего со стороны лифта в гостиную и тихо говорившего по телефону.

— Мам, да нормально у меня с ногой все, — бурчал Дуглас в трубку, — сколько лет прошло, а ты нервничаешь перед каждой моей медкомиссией, как первый раз. Да, я понял, что ты сама позвонишь Миссис Коуп и все проверишь… Нет, мама… Да, мама… — терпеливо отвечал послушный сын, кивая, и я даже застыла, улыбаясь, — сейчас он был похож на мальчишку, которого чрезмерно опекает его мама, дуя на разбитую коленку, а ему бы на улицу, где свобода и вольный ветер.

Устыдившись того, что стала невольным слушателем разговора, я развернулась к дверям и, пытаясь быстро сориентироваться, какая из них моя, немного замешкалась.

Не успела я ретироваться, как услышала более официальный и отстраненный голос Дугласа, обращенный ко мне:

— Мисс Харт, вам помочь? — быстрым шагом преодолевая лестницу, он уже направлялся в мою сторону.

— Я пытаюсь понять, какая спальня мне приготовлена… — растерянно улыбнулась я и тут же добавила: — Простите, что стала невольной свидетельницей вашего разговора.

— В этом разговоре не было ничего секретного, — спокойно ответил он, провожая меня к нужной двери.

Немного поколебавшись, я все же спросила:

— Если у вас проблемы с коленом, я могу посоветовать хорошие таблетки для связок. У моего отца была проблема с коленом — неудачно упал.

— Нет. Большеберцовая кость, — скупо пояснил Дуглас, а я, еще раз кинув взгляд на военную выправку телохранителя, тихо спросила:

— Ранение? — Дуглас коротко кивнул, и я, останавливаясь, с интересом спросила: — Вы вместе с Ричардом воевали, в спецназе?

— Нет. Я морпех, — коротко пояснил Дуглас, а я внезапно вспомнила рассказ доктора о солдате из разведки морской пехоты, которого Барретт вытащил из ада с раздробленными конечностями, и, сопоставив разговор доктора и только что услышанный разговор Дугласа с мамой, непроизвольно вскинула внимательный взгляд на телохранителя, тихо произнося:

— Это вас Ричард спас… тогда… от талибов… — и видя его удивление, продолжила: — Простите, мне доктор Митчелл рассказал, но не называл имени… я сама догадалась…

Дуглас едва заметно кивнул, а я, представив весь тот ужас, через который прошел этот молодой парень, нахмурилась, и от эмоций мое сердце учащенно забилось. Одно дело слышать рассказ о каком-то гипотетическом бойце, которого спас Ричард, но когда эта безликая картинка приобретает четкие очертания и знакомые лица и имена, когда ты видишь воочию спасенного человека из плоти и крови, это становится реальностью, твоей личной реальностью. Всматриваясь в лицо Дугласа, рассматривая его непроницаемые черты, сейчас я будто проживала с ним те дни, проведенные в плену, и непроизвольно пропускала через себя всю ту боль и страх не только его, но и его матери, которая теперь так беспокоилась о сыне. Господи, как он спал по ночам и спал ли вообще после всего того кошмара, который прошел. Да, я осознавала, что он знал куда шел, он был Воином, но ему тоже было непросто закрыть на ключ страшные воспоминания в своей памяти.

И меня накрыла волна — сердце заколотилось, кулаки непроизвольно сжались, к горлу подкатил ком, и на глазах выступили слезы — я знала не понаслышке, каково это — терять самых близких — и как никто другой сейчас понимала маму Дугласа.

Осознавая, что моя реакция могла показаться патетичной истерикой, не желая обидеть мужчину своей жалостью, я опустила глаза и отвернулась, пряча от Дугласа эмоции.

— Мисс Харт, с вами все в порядке? — спросил телохранитель, все же заметив мое состояние.

— Да, всё в порядке… — усмиряя эмоции, сглотнула я ком и подняла на него взгляд, а увидев растерянность на его лице, заставила себя улыбнуться. — Честно, всё в порядке.

Дуглас внимательно на меня посмотрел, и внезапно я почувствовала, что он впервые снял свою маску и сейчас воспринимал меня не как объект охраны, а личность. Но это длилось недолго — не больше пары мгновений, после чего он вновь стал телохранителем и, подойдя со мной к нужной двери, открыл ее.

— Ваша комната, мисс Харт, — услышала я нотки официоза в голосе.

— Спасибо, — зашла я в просторную комнату и спустя мгновение вновь погрузилась в тишину одиночества.

Рассматривая закрытую дверь, за которой остался Дуглас, я все еще приходила в себя после этого открытия и внезапно задумалась — интересно, у него есть девушка, которая его ждала, переживала и ухаживала, пока он восстанавливался после пыток, и которая по ночам обнимала его, чтобы ему не снились кошмары.

Вспоминая его приятное лицо и открытый взгляд, я улыбнулась — они с Джулией составили бы красивую пару.

Вновь почувствовав усталость — вероятно, действие живительного эликсира закончилось, я опустилась на кровать и, рассматривая черное шелковое изголовье, облегченно вздохнула — не знаю, кто выбирал для меня комнату и кому я должна была говорить спасибо за этот мягкий шелк, но второй кровати с металлическими прутьями мои и без того расшатанные нервы не выдержали бы. Переводя взгляд на открытую дверь гардеробной, я во второй раз облегченно вздохнула — моя сумка уже стояла здесь, и мне не придется вновь возвращаться в пыточную.

Вспомнив, что я забыла сотовый и книгу в спальне Барретта, я собрала силы и вернулась в его комнату. Подхватив свои вещи, я остановилась на пороге и, обведя взглядом роскошный интерьер, мысленно попрощалась с этой спальней. Но что-то меня останавливало, будто я что-то забыла сделать или забрать — посмотрев на безразмерный батник и свисающие шорты, я поняла, чего мне не хватает — “пижамы”: в батнике спать было жарко и неудобно. Помнится, Барретт не возражал против того, что я носила его майку. Зайдя в гардеробную и без труда найдя нужную полку, уже через пару секунд я направлялась к выходу.

Резко открыв дверь, я переступила через порог, кидая через плечо взгляд на спальню, и внезапно услышала “осторожно”, натыкаясь на чье-то плечо. От неожиданности я подпрыгнула, а мой сотовый и книга полетели вниз.