Катя подняла голову и с тоской наблюдала за его полетом. Ей представлялся салон, по которому то и дело вышагивают аккуратно одетые стюардессы, расслабленные пассажиры – кто спит, кто читает книжку, кто смотрит кино на встроенном в переднее кресло телевизоре, а кто потихоньку от всевидящих стюардов прихлебывает коньячок, прихваченный из дьюти-фри. На соседних креслах они с Димочкой рассматривают рекламный проспект и, тесно прижавшись друг к другу, спорят, на какие экскурсии они поедут в первую очередь, а на какие, если останутся силы, деньги и время. И летят они в какую-нибудь далекую и прекрасную страну или на какой-то замечательный остров. И долгий полет, который всем вокруг кажется утомительным испытанием, для Кати – полное, абсолютное счастье. Вдвоем с Димочкой в бесконечном просторе неба, вдали от жизни с ее подлостями, с ее безвозвратными решениями, вдали от ужасного выбора, который она вынуждена сделать. И нет никакого коварного чудовища с его пропитанными кровью когтями и отвратительной пастью, из которой несет смертью. Есть только тихий, мерный, убаюкивающий звук механизма, продолжающего отстукивать свое вечное «тик-тик», «тик-тик», «тик-тик».

Катя столкнулась с дядей во дворе, когда он садился в свой джип, намереваясь отъехать по делу.

– Какие на сегодня планы? – отвлеченно полюбопытствовала Катя. – Ужинать будешь дома? Приготовить что-нибудь?

– Если не трудно, свари борща, – бросил на ходу Борис Георгиевич. – Я по делам, ужинать буду дома.

– Хорошо, – согласилась Катя, – сварю. Я буду дома.

– Пошла бы погуляла, погода-то какая стоит! – воскликнул Борис.

– Может, вечерком…

Катя сварила борщ, дальше делать было решительно нечего. Уйти из дома нельзя, надо ждать дядю, чтобы подать сигнал, как только он соберется идти гулять. Время тянулось мучительно медленно, и ее снова стали одолевать тягостные мысли. Антон прав: с этим придется жить. Дядя – не мерзкая бабка Шура, он добрый и хороший человек, а она низкая и подлая преступница, для которой нет ничего святого. Она раба своей зависимости, своей презренной болезни, от которой даже не пытается излечиться.

Так Катя промаялась до самого вечера, потом включилась компьютер и решила позвонить Лике по скайпу, если она в сети. Ликина аватарка была не активна, зато на Димочкином значке была отметка о том, что он сейчас разговаривает. С кем это он разговаривает по скайпу, интересно? Уж не со своей родиной, это точно, маме он звонит по мобильному телефону, она Интернетом не пользуется, Димочка это сам Кате говорил.

Мгновенно кровь отхлынула от всех конечностей и ринулась одним мощным потоком в голову, в висках застучало, а руки задрожали. Катя попыталась сделать несколько глубоких вдохов, колотящееся сердце мешало воздуху циркулировать в легких. Он разговаривает с этой чертовой московской бабой! С «акулой» он беседует, больше не с кем! Друзей в своей деревне он не оставил, а больше ни о каких товарищах-приятелях из других городов она от него не слышала. Значит, с ней.

Вскоре сигнал активности на Димочкиной аватарке отключился. Катя бесцельно металась по дому и еле дождалась дядиного возвращения. Ей было уже не до самокопаний, рефлексий и самобичевания. Они с Димочкой не виделись всего десять дней, и за это время он приблизился к хищнице еще на какой-то шаг. Еще чуть-чуть, и Катя его потеряет.

Она снова безотчетно и бессознательно зашла в скайп. Димочкина аватарка снова была активна. Он опять разговаривает! О боже! Что между ними происходит? Как далеко зашло его общение с московской тварью? Может, они уже обсуждают детали его приезда в столицу? Иначе чего звонить по сто раз на дню?

Катя пылала, внутри нее все клокотало и взрывалось, она даже не сразу заметила, что кто-то трясет ее за плечо. Это был дядя Борис.

– Ты в астрале, Катюша? – спросил он. – Не хочешь прогуляться перед сном?

Катя смогла только отрицательно покачать головой, и как только за дядей закрылась дверь, выхватила из сумки мобильный телефон в поцарапанном серебристом корпусе.


Печальное известие застало Катю Скворцову на кухне бабкиной квартиры. Оставаться в ту ночь дома одной она не могла. Катя позвонила Димочке, предложила посидеть где-нибудь в спокойном местечке, потом погулять. Димочка охотно согласился, и Катя побежала на встречу сломя голову.

Когда Катя выбежала за ворота, ей казалось, что вот-вот она увидит дядю, скорчившегося от боли. Ей чудилось, что все пошло не так, и вот-вот она заметит белую машину «Скорой помощи». Но на улице было тихо, и вплоть до самого университета ей никто не встретился, хотя она ежесекундно оглядывалась назад и озиралась по сторонам. До кафе, где они с Димочкой договорились встретиться, она тоже почти бежала, но за триста метров сочла, что благоразумнее будет сбавить шаг и не показывать Димочке, что она чем-то сильно взволнована.

Когда она увидела его, сердце запрыгало в груди. Боже, как она соскучилась! Какой он красивый! Как безумно она его любит! Димочка улыбнулся, вытащил из-за спины букетик разноцветных тюльпанов. Катя взяла цветы и замерла, глядя в его лицо. Ничего прекраснее этого лица она в своей жизни не видела, потому что ничего прекраснее просто не может быть.

– Привет, давно не виделись, – с трудом проворила она.

– Я уж думал, что ты меня забыла, – заметил парень с кокетливой улыбкой уверенного в себе мужчины.

Катя вздохнула:

– Тебя забудешь…

Она поужинали в русском кафе вкусными блинами с разной начинкой, а с половины одиннадцатого Катя стала звонить дяде, чтобы предупредить, что станется ночевать у Димочки. Звонки оставались без ответа.

– Наверное, телефон в плаще забыл, а сам уже телек смотрит, – объяснила Катя.

Они прогулялись, дошли до бабкиной-Димочкиной квартиры. И Катя стала звонить снова, теперь уже на домашний телефон.

– Странно, – пожала она плечами, – неужели так рано лег спать?

В ту ночь Катя заснула только под утро. Дядино молчание говорило о том, что план сработал и все закончено. Вернее, закончена одна часть. Но остались еще некоторые важные вещи, которые нужно решить, без этого никак. Под утро усталость все же взяла свое, и незаметно девушка погрузилась в сон.

Когда прозвенел мобильник, Катя некоторое время не могла взять трубку, боялась, что голос будет дрожать или что голосовой аппарат вообще не захочет ей подчиняться. Аппарат кое-как подчинился, и в трубке послышался незнакомый голос:

– Здравствуйте, я говорю со Скворцовой Екатериной?

– Да, это я, – вымолвила девушка.

– Борис Георгиевич Скворцов – ваш родственник?

– Да, это мой дядя, а что случилось?

– С вами говорит инспектор первого батальона ДПС Федоров, – представился говоривший. – Мне придется сообщить вам очень неприятную новость…


Старший помощник прокурора области Павел Тимашов уже десять минут топтался в приемной, хотя прокурор его вызвал сам и срочно.

– У него кто-то застрял? – решил он уточнить у секретарши. – А то ты бы доложила, что я тут. Еще подумает, что я до сих пор не пришел.

– Не мельтеши, Паш, – ответила секретарша, не отрываясь от компьютера, на котором набирала какой-то документ, – у него никого. По телефону разговаривает.

Через секунду на столе мигнул кнопкой внутренний аппарат.

– Да, Николай Алексеевич, он уже в приемной, – доложила секретарша и жестом показала Тимашову, что можно заходить.

В руках у Павла Николаевича Тимашова, старшего помощника прокурора области, отвечающего за связи со средствами массовой информации, был файл с распечатками. Там было все, что на текущий момент опубликовали печатные и Интернет СМИ о дорожно-транспортном происшествии, в котором погиб Борис Георгиевич Скворцов.

– Давай, заходи, Паша, принес? – нетерпеливо протянул руку к файлу прокурор.

– Здесь все, что вышло на текущий момент, Николай Алексеевич, – стал разъяснять Тимашов, – пока только новостные ленты, агентства новостей и две газеты, которые выходят сегодня. Вчера были сюжеты в двух выпусках новостей на наших каналах, один я скопировал из Интернета, другой мне прислали по почте в виду срочности, так что я вам его тоже на почту по ссылке переслал. Сюжеты сугубо информационные. В Интернете есть кое-что из досье, всякие туманные намеки и все такое. Но пока очень дозированно. Думаю, с каждым днем информация будет разукрашиваться.

Николай Алексеевич Шахов стал листать распечатки, потом поднял глаза на своего помощника:

– Ты уже их изучил? Выдай мне то, что больше достойно внимания, где не только голые факты.

– Секундочку, – Павел привстал со своего места, покопался в папке несколько секунд, – вот, пожалуй, эта заметка. Опубликована в «Курьере». Сжато, но с претензией. В общем, посмотрите сами.

Прокурор стал читать распечатку заметки популярного в области издания.

«Вчера утром жители частного дома по улице Андреевской обнаружили тело мужчины, скончавшегося от многочисленных травм. По расположению трупа и характеру повреждений вызванные на место сотрудники полиции сразу предположили, что мужчина стал жертвой дорожно-транспортного происшествия и уже в бессознательном состоянии скатился с пешеходной зоны под гору. Осмотр ближайших территорий эту версию подтвердил. Сотрудники дорожной полиции предполагают, что потерпевший совершал пешую прогулку по улице Холмистой. В том месте, где улица делает резкий поворот «под гору», на него налетел легковой автомобиль. В результате сильного удара пешеход получил серьезную травму и не удержался на обрывистом участке дороги. При падении с высоты он получил еще несколько повреждений и скончался на месте. Обнаружили труп только рано утром.