– Ну что ты, Антон, – слабо улыбнулась Катя, – мои неприятности настолько личные и настолько мерзкие, что и вслух-то не произнесешь. А уж грузить этим постороннего человека, так это и вовсе дикость.

– А может, я не хочу быть тебе посторонним, может быть, тебе нужен кто-то не посторонний, ты подумай…

Он не стал продолжать, а Катя лишь кивнула в знак благодарности. Чем ближе они подходили к университету, тем ниже она опускала голову и вжимала ее в плечи. Вдруг Катя резко остановилась, залилась слезами и воскликнула:

– Я не могу туда идти!

– Да что с тобой такое, в конце концов?! – заорал Антон, хватая Катю за руку. – Сейчас ты мне немедленно все расскажешь!

Он потащил Катю через университетскую площадь в маленькое кафе, уютно мерцающее в ночи приглушенными огоньками настольных ламп. Было еще не поздно, до закрытия далеко, на их счастье оказался свободным небольшой «кабинетик», отделенный от зала изящной ширмой. Антон заказал горячего чаю, рома и десерт.

– Немедленно рассказывай, что у тебя произошло, – потребовал он.

Катя молчала.

– Ты не можешь идти домой, значит, что-то случилось там? Да? Отвечай! С кем ты живешь?

– С дядей, – наконец-то выдавила Катя. – Это родной брат моего отца. А папа умер недавно, скоро год.

– И что произошло у тебя с этим дядей? Или он здесь ни при чем?

– Если я тебе скажу, мне конец, – сквозь слезы проговорила Катя. – Он меня сотрет в порошок. И я вообще не могу сказать такое вслух.

– Говори, – настаивал Антон.

– Тоша, спасибо тебе, ты такой славный, такой милый, такой добрый, – сказала Катя, прекрасно понимая, какой эффект производят подобные слова на заинтересовавшегося девушкой мужчину, – я так благодарна тебе за то, что ты хочешь меня защитить. Но я ведь совершенно посторонний тебе человек. Зачем тебе нужны чужие неприятности?

Ах, какая умница! Не «ты мне посторонний», а «я тебе посторонняя». Вот ведь как правильно сказала! Подчеркнула, что она готова быть ему не посторонней, но совсем не навязывает себя со своими проблемами. И что может сильнее возвысить мужчину в собственных глазах, чем спасение беспомощной женщины?

– Катя, я жду, – упрямо повторил Антон.

– Боже мой, как мне сказать это? Я не смогу…

Катя терла глаза, теребила мокрый носовой платок, но в какое-то мгновение как будто решившись, громко выдохнула и выпалила:

– Мой дядя меня изнасиловал.

Антон сжал кулаки так, что костяшки пальцев стали белыми, он бы стукнул по столу с размаху, но не стал, чтобы не набежала охрана и их не вывели под белы ручки.

– И что теперь? Заявлять, как я понимаю, ты не хочешь?

– Поздно, сразу надо было, – немного успокоившись, едва слышно проговорила Катя, – да и не получилось бы ничего. Дядя – тертый калач, а я деревенская девчонка без роду без племени. Кто мне поверит?

– Но тебе теперь и правда туда нельзя, – задумчиво проговорил Антон. – Тебе есть куда пойти? Я пока живу один, мать уехала в санаторий лечиться.

– Это не решение проблемы. Хотя спасибо, – ответила Катя. – Но дальше все равно где-то надо жить. Я уж думала домой вернуться, в район, но я свой домик продала. Поверила этому чудовищу. Думала, что с ним мне будет хорошо и спокойно. А за эти деньги в городе ничего не купишь. Вот я и не знаю, что мне теперь делать.

– Разобраться надо с твоим дядей, вот что, – уверенно произнес Антон. – Думаешь, таких возможностей нет? Есть такие возможности.

– Ну, а дальше что? – рассуждала Катя. – Ну допустим, разберутся с ним, и что? Он станет другим? Хорошим и добрым дядюшкой? Он мне попросту отомстит, да и все. Заявит, что я у него что-нибудь украла, и дело с концом. Это не выход.

– А в чем ты сама видишь выход? – спросил Антон.

– Пока не знаю, – пожала плечами девушка.

– Ладно, утро вечера мудренее, поехали ко мне, выспишься, – предложил Антон, подзывая официанта. – Не бойся, приставать к тебе не буду, хотя и очень хочется. А завтра будем думать.

Катя согласилась, они вызвали такси и, сев в машину, долго колесили по ночному городу. Таксист проехал мост, соединяющий два берега, и начались промышленные районы. Этот город Катя почти не знала. Однажды ей пришлось окунуться в левобережные трущобы, когда она искала таджикское жилье, но в этой части левобережья она не бывала никогда. Сначала они проезжали мрачные корпуса заводов, потом многоэтажки, налепленные посреди какого-то пустыря. Потом поворачивали и проезжали убогие общежития, магазины, больше похожие на сельпо.

«Где же живет Антон? – с волнением думала Катя. – А вдруг в каких-то трущобах?»

И тут они приехали. Антон жил не в трущобах, в многоэтажке вполне приличного вида. Пока они поднимались в лифте, Катя все больше волновалась. Как себя вести? Стоит ли одним, старым как мир, способом привязать Антона к себе покрепче? Или только пообещать ему вожделенную награду? Из-под полуопущенных век она взглянула на парня: губы его были плотно сжаты. Он был напряжен.

Когда Антон, пропустив девушку в квартиру, снимал с нее куртку, его пальцы коснулись Катиной спины, обтянутой только тонкой майкой. По спине пробежала змейка дрожи. Катя сняла ботинки, надела предложенные тапочки и оказалась в коридоре, освещенном одним только настенным бра, с Антоном лицом к лицу. Он приблизился, но не настойчиво. Нежно коснулся рукой ее щеки.

– Я сделаю все, чтобы ты больше никогда не плакала, – тихо сказал он.

Жар прошел по всему Катиному телу. Она испытала совершенно невиданное до сих пор животное желание, сама подалась к стоящему рядом парню, их дыхания сплелись и через минуту ее уже сотрясали волны неукротимого возбуждения.

«Боже, как стыдно», – думала она, и от этого испытывала еще больший прилив самой настоящей похоти, не завуалированной, не припудренной никакой романтикой.

Дальше Катя почти ничего не помнила, они содрали друг с друга одежду, ее тело горело под руками незнакомого мужчины как в аду, и через несколько минут Катя испытала такой дикий оргазм, что чуть не потеряла сознание.

– Я сумею тебя защитить, девочка моя, – ошалело шептал Антон. – Я тебя никому не отдам, ты будешь в безопасности.

Катя села в постели, ее обнаженный силуэт был красиво освещен полной луной.

– Ты не понимаешь, милый, – серьезно сказала она, – я не просто боюсь остаться без крыши над головой. Это все жизнь, как-нибудь решилось бы… Но он осквернил меня, он надругался надо мной, ты не представляешь, что он заставлял меня делать… Он предал память моего отца, своего брата. Он самый гнусный из всех подлецов, которые только могут быть. И его преступление окажется безнаказанным. Вот что меня мучает.

– Накажи его, – так же серьезно ответил Антон.

– Как? Что я могу? – усмехнулась Катя.

– Какое наказание ты считаешь достаточным?

– Мне не нужны ни его деньги, ничто другое. Мне не будет покоя, пока этот гад жив.

– Неразрешимых проблем нет, – уверил ее Антон.

Глава 18

Катя проснулась с тяжелой похмельной головой, аккуратно выползла из-под одеяла и, мучимая жаждой, пошла в кухню. Она нашла в холодильнике нераспечатанную пачку апельсинового сока, открыла ее и с наслаждением выпила два стакана.

Было ужасно стыдно за вчерашнее. Совершенно незнакомый парень, который едва-едва связывает два слова, и она в одной постели. Ее действия были, конечно, оправданы, она умело разыграла спектакль, Антон, похоже, уже в нее влюбился. Но главное – она нашла помощника в своем деле. Как он будет ей помогать, пока неизвестно, но он уже высказал такую готовность.

Катя очень надеялась, что все, что он ей пообещал, было сказано не с пьяных глаз и не для того, что бы затащить ее в койку. Стыдно было за себя. Откуда это дикое возбуждение? Но ведь глупо не признаться самой себе, что она сама безумно сильно захотела Антона. Ведь нельзя же отрицать, что у нее горело между ног. Может, так сказалось сильное напряжение?

Катя вернулась в спальню, Антон еще спал, закинув за голову одну руку. Волосы его растрепались, в не расчесанном виде они выглядели совсем по-детски. На губах Антона, не издававшего во сне ни звука, была запечатлена едва заметная улыбка, сонные, они слегка распухли. Катя села рядом и неожиданно ей захотелось поцеловать его темный, маленький сосок. Она осторожно, чтобы не разбудить парня, провела языком у него по груди, заключила сосок между губами и вновь испытала острейшее возбуждение. Антон тут же проснулся, сначала лениво и сонно погладил Катю, затем настойчиво привлек к себе.

«Ладно еще ночью, после текилы, чтобы снять напряжение, но сейчас… Как я могла? Что на меня нашло?», – думала Катя и не находила ответа.

Ведь это не Димочка, которого она так беззаветно и преданно любит, это совершенно чужой, посторонний мужчина. Но почему она испытывает рядом с ним такое возбуждение? Ей и в голову не могло прийти, что это нормальная реакция молодой женщины, которая до сих пор в отношениях с любимым должна была контролировать каждое свое слово, каждый жест, которая чуть ли не теряла сознание от страха его потерять, сделав что-то не так. А здесь все просто: есть двое привлекательных молодых людей разного пола, они остаются наедине и их тянет друг другу. Ей легко и просто, она не собирается покорять вершину, потому и не думает ни о чем, кроме собственного удовольствия и удовольствия своего партнера.

– Здесь рядом есть магазин и мини-рынок, – сказал Антон, выходя из ванной. – В двух шагах от двора, сама увидишь, если пойдешь направо. Купи что-нибудь поесть, а то матери нет, и у меня в холодильнике мышь повесилась. Деньги в коридоре на тумбочке. А я пока смотаюсь по нашему делу.