– Хамка, наглая тварь! – соседка рванула кинулась к двери.

– Вали отсюда, и чтоб ноги твоей здесь больше не было, – подытожила Катя.

Когда она обернулась к бабе Шуре, та улыбалась во весь рот, маленькие глазки блестели, сухие ручки были прижаты к груди.

– Ты меня защищаешь, Катенька? Родная моя, – пролепетала бабушка, – думаешь, она и впрямь меня бы отравила?

– Обязательно отравила бы, – выдохнула Катя, до сих пор не верившая в то, что сумела отвадить алчную бабу, – а ты уши развесила, дурочка старая.

В тот день бабка даже не стала заводить разговора на счет переезда, так была впечатлена состоявшимся скандалом. Но Катя понимала, что это ненадолго, через день-другой старуха обязательно возобновит свои песнопения. Что делать – не понятно. Бабкина квартира заворожила Катю. Высокими каштанами во дворе, плющом, который увивал стены дома, видом на уютный дворик, просторным холлом и светлыми квадратными комнатами. Если даже в том убогом состоянии, в каком она находится сейчас – без ремонта и хорошей мебели, – она производила такое впечатление, то можно себе представить, как здесь будет хорошо, когда Катя все обустроит.

С каждым приходом Катины мечты шли все дальше и дальше. Она прикидывала, как красиво будет смотреться узкий высокий комодик у широкого окна, какие светильники повесить в коридоре, который ведет из холла в кухню. А бра там нужны непременно! Это будет так уютно, так красиво! И деньги на все это обустройство у Кати теперь есть. Да Димочка вообще выходить не захочет из этой квартиры!

«Вот и призналась сама себе», – подумала Катя. Вот почему ей хочется эту квартиру! Потому что здесь она бы поселила Димочку. И тогда он больше не будет искать себе жилье, а также невест или любовниц с приданным в виде квадратных метров. Катя прекрасно помнила Димочкины слова, сказанные в Доминикане, когда она приревновала его к московской акуле: «Я же приехал сюда с тобой». У него четкие понятия о порядочности, и в Катину квартиру он не приведет постороннюю женщину. Зато она сможет прийти к нему, когда захочет, без страха увидеть темные окна.

Заселиться самой и пригласить жить Димочку Катя бы не смогла – слишком это походило бы на навязывание брачных отношений. Подобная инициатива должна исходить от мужчины, только так и никак иначе. Да и Димочка пока не готов к настоящим семейным отношениям, материально, во всяком случае. Но неплохо бы его определить в квартиру на Платонова, и пока будут строиться их отношения, приходить все чаще и чаще, пока совместная жизнь не станет естественной необходимостью для них обоих.

Придумано было, конечно, здорово. Не считая того, что квартира вообще-то пока не Катина, в ней живет глупая и вредная старуха, в ближайшие планы которой не входит отдавать богу душу. Да и в дальнейшие планы тоже.

«Она еще на моей могилке простудится», – вздохнула Катя грустным мыслям.

На встречу с Димочкой она пришла невеселая, нужное решение никак не приходило в голову.

Они устроились на летней веранде уютного кафе, заказали люля-кебабы, Димочка тоже был не в настроении.

– Знала бы ты, какого отморозка ко мне подселили, – объяснил он свой хмурый вид, – закончилась спокойная жизнь.

– У тебя другой сосед? – спросила Катя, – а тот куда делся?

– Тот теперь будет жить со своей девушкой, они квартиру снимают, – ответил Дима, – а зимой сдадут дом, где родители купили им квартиру, и они поженятся. А у меня в комнате поселилось такое чмо, что не описать. Бухает, не моется, похоже, вообще никогда, без мата ни одной фразы… Короче, ужас.

– Откуда же он взялся? У вас же студенческое общежитие.

– Да там всякого сброда хватает, – ухмыльнулся Димочка, – думаешь, если студент, так это гарантия того, что воспитанный человек? Нет.

– И что же ты будешь делать? – заволновалась Катя, уже понявшая, что встречаться в общежитии они больше не смогут.

– Снимать жилье, – ответил парень, – другого выхода нет. Найду что-то недорогое. Хотя и это непросто. То, что недорого стоит, – трущобы почище общаги, как дом более или менее приличный, так цена высокая. В общем, я сейчас прикидываю варианты. У нашей главбухши частный домик, убитый, конечно. Но жить можно, она предлагает мне туда поселиться.

– А ты? – у Кати в горле все пересохло.

– Не знаю, пока думаю.

«Главбухша»… Не спрашивать же, сколько ей лет да хороша ли собой! О господи, за что же ей такие мучения?! Главбухша… Видать, тетя в среднем возрасте, благодетельница, которая будет приходить туда то вещичку забрать, то замок починить, то еще по какой надобности. Не просто же так она приглашает в свой дом сладкого мальчика. Одну такую мы уже в Доминикане видели. Чертовы бабы, что ж они разевают свои хищные, ненасытные, истекающие слюной рты на ее Димочку!

Настроение окончательно испортилось, свидание закончилось пешей прогулкой по городу, никаких поцелуев, никакой близости. Так недолго и до того, чтобы стать просто добрыми друзьями. От этой мысли в голове все помутилось, кровь забилась, запульсировала повсюду, в каждой точке организма. Не бывать этому никогда! Димочка будет с ней и только с ней! Чего бы это ни стоило, какую бы цену ни пришлось заплатить. Как сказал дядя Борис? Разумные люди только любуются драгоценными камнями, но за них не платят и уж точно последнее не отдают. Значит, Катя неразумная, значит, она сошла с ума, но за то, чтобы получить желаемое, она заплатит столько, сколько потребуется. И даже больше.

Глава 11

Когда-то, рано или поздно, это должно было произойти! И вот наступил день, когда Катя перестала быть влюбленной деревенской дурочкой, которая совершенно не ориентируется в жизненном пространстве и каждую минуту замирает от страха сделать что-нибудь не так.

Катя готовила себя к этому дню и ждала его. Она смотрела на отчаянную, бесшабашную Лику и думала, что именно так и нужно бороться за свое счастье. Лика – совсем девчонка, а способна на взрослые, серьезные поступки. Обокрасть собственного отца – это не шутки. Она ведь и сама знает, что ее поступок отвратителен, тем не менее, она не побоялась его совершить. Может быть, сила человека не в том, чтобы делать добро, ведь его делать так легко и просто? Сделай доброе дело – и все тебя будут хвалить, все будут тебе улыбаться, превозносить твои достоинства. А ты знай себе – грейся в лучах всеобщего обожания. Много ли силы для этого нужно? В том-то и дело, что немного. Но дело даже не в этом. Много ли счастья приносит человеку строгое следование нормам общепринятой морали? Где они – кристально честные, высокопорядочные, высокоморальные счастливцы? Кто-нибудь их видел? Счастливы те, у кого на пути к собственным желаниям нет никаких запретов.

Чего бы ни стремился достичь человек – любви, богатства, власти или славы – путь его всегда тернист и сложен. Тот, кто оглядывается по сторонам, думает о том, как на него посмотрят, робеет, рефлексирует, никогда не дойдет до цели, так и будет топтаться в коридоре на придверном коврике. Никогда его, порядочного и правильного, не пригласят проследовать в парадную залу.

Ведь если вдуматься, странами правят зачастую просто сумасшедшие тираны, а если и не тираны, то отпетые лжецы, легко обманывающие целые нации. Редко когда лидером империи станет честный и добрый человек, много ли таких случаев было в истории? Единицы. По пальцам пересчитать.

А то, что звезды эстрады топают по трупам, гадят там, где едят, стирают с лица земли тех, кто еще вчера служил им верой и правдой? Это что – большая новость? Их кто-то за это осудил? Лишил званий, наград и многочисленных премий? Нет. Даже если и скажут про какую-то звезду, что она, мол, сволочь, что она налогов не платит или невинных сажает за решетку – и что? Что в жизни этой звезды меняется? Ровным счетом ничего. Она продолжает блистать, как и прежде, да еще и умело используя налет скандальности. И чем скандальнее звезда, тем ярче сияет – факт, прописная истина.

Так почему же она, Катя, должна быть хорошей и несчастной? Ведь это ее единственная жизнь, которую хотелось бы прожить, не давясь слезами, а радуясь. Просто радуясь. Неужели это так много? Неужели она не имеет на это права?

Когда момент наступил, Катя его почувствовала. Как и каким органом – не известно. Почувствовала и все. И больше не стала медлить нисколько. Она пошла к бабке Шуре и сию секунду согласилась жить вместе с ней, только условие поставила – надо прописаться. Шура не возражала, наоборот, в этой юридической формальности усмотрела серьезность Катиных намерений. После этого Катя затеяла разговор с дядей.

– Я решила продать дом родителей, – объявила она. – Зачем он мне? В райцентр я не вернусь. С сентября начну учиться, получать новую профессию. Жить мы с тобой будем и дальше вместе, во всяком случае, пока мы с тобой оба холостяки…

– Но туда можно было бы приезжать на рыбалку или поохотиться, – ответил дядя, улыбнувшись. – Не жалко тебе?

– Нет, дядя, вообще не жалко, – отрезала Катя, – и кроме того, мне нужны деньги.

– Деньги? – удивился Борис Георгиевич. – Зачем тебе срочно понадобились деньги? Ты никогда не жаловалась, что тебе не хватает, я думал, что даю тебе достаточно. Ты шубу хочешь купить, что ли? А то лето кончается, а я даже не подумал, что тебе зимой ходить не в чем будет…

– Шуба будет нужна, но до этого еще далеко. И вообще я об этом не думала, – отринула дядины предположения Катя, – тут другое. Я хочу сделать у бабы Шуры кое-какой ремонт. Ты был прав, когда говорил, что у соседей могут появиться претензии на Шурину квартиру, одну такую соседку я уже прогнала. Поэтому я решила, что надо квартиру привести в порядок, раз уж мне придется там если и не жить, то периодически ночевать.