- Если бы не ночники, я бы не на шутку испугалась, - тихо выдохнула я, а кот, приблизившись, начал тереться о дверь спальни, требуя, чтобы его впустили.

- Только не разбуди, - внимательно посмотрела я на кота и дала ему доступ.

Рыжий Агрессор бесшумно скользнул в детскую и, пройдя через комнату, запрыгнул на просторную кровать. Немного потоптавшись, он подпер бок Рика, а тот, почувствовав кота, забросил на него руку и они уже вместе продолжили спать.

- Еще один защитник Дьяволенка, - улыбнулась я, вспоминая, как еще совсем маленький сын, ползая по детской, пытался поймать Тигра, а тот стаскивал с мелкого носочки, приносил ему игрушки и охранял детскую кроватку, когда тот засыпал.

Аккуратно прикрыв дверь, я направилась к своей спальне, но уже у порога посмотрела на часы и задумалась. “Надо немного поработать”, - решила я и, поплотнее запахнув шелковый халат, пошла к лестнице, ведшей на следующий этаж, где располагались спальня Авроры и моя мастерская.

Судя по пробивавшемуся из комнаты мисс Малберри свету, она уже встала, а я, решив ее не тревожить, пошла к своей мастерской.

- Не спится? - внезапно услышала я голос Рори и обернулась.

- Как и всегда в этот день, - улыбнулась я. - А ты почему уже на ногах?

- Все равно скоро вставать, завтрак готовить, - махнула она рукой.

- Осторожнее внизу. Сейчас наступила на лего.

- Риччи вчера убрал все свои игры, - нахмурилась она.

- Лего - это неизбежное зло. Всегда найдется маленькая запчасть, которая вопьется в ногу, - пошутила я и добавила: - Ходила за подарком в кабинет. Только там можно что-то спрятать от Рика.

- Когда будем подарки дарить?

- Я уже положила на тумбочку, а ты можешь за завтраком.

- Он по-прежнему отказался праздновать?

- Стоял намертво, - улыбнулась я.

- Хорошо, хоть на торт согласился.

- Да, забыла сказать, - щелкнула я пальцем. - Вчера вечером звонил шеф-повар “Ская”. Сказал, что лично проконтролировал нового кондитера и торт готов.

- Очень хорошо, - кивнула она. - К одиннадцати заберу.

Аврора, привычным движением закинув волосы назад, направилась к лестнице, а я бросила на удаляющуюся фигуру короткий взгляд.

За прошедшие четыре года в жизни моей Рори произошло немало событий. В их отношениях с Макартуром было много всего - и хорошего, и плохого. Помолвка, радостные встречи, горестные ссоры и... расставание, в течение которого она попыталась устроить свою жизнь с другим человеком и подумывала об увольнении. Вероятно, помолвка дала Авроре иллюзию, что Рэндалл изменится, а он, как и следовало ожидать, не стал ее держать, предоставив свободу выбора. Я понимала их обоих. Рори хотела чего-то обычного и стандартного, но именно с Макартуром - чтобы муж по вечерам дома, чтобы праздники и совместный отдых по выходным, чтобы дети и спокойствие на душе, а Рэндалл не мог ей обеспечить всего, чего она так желала. Его работа наёмника и исчезновения в командировки мисс Малберри давались нелегко. Однако, несмотря на это, спустя год она вернулась к Макартуру.

Я считала, что это расставание было ей необходимо, чтобы она попробовала то, к чему так стремилась, и поняла для себя, каких в действительности отношений она хочет, к каким готова.

“Пусть у них с Рэндаллом все получится...” - пожелала я и зашла в мастерскую.

БОНУСНАЯ ГЛАВА 91.

Включив свет, я обвела взглядом комнату и улыбнулась - моя творческая цитадель всегда была готова к работе. Наполненная моей энергетикой, пропитанная вдохновением, она помогала мне решать творческие вопросы и реализовывать мои идеи.

Я бросила взгляд на смежную комнату-хранилище и прошла внутрь. Здесь я берегла свои сокровища - не только картины Криса, но и свои полотна. Всё то, что моя душа хотела рассказать, но не для посторонних глаз.

Вот “Агония Черного Лебедя”. А здесь “Тайна Ангела” и за ней  - “Счастье Евы”. Я прошлась по ним рукой и остановилась у своих работ. Капитанская рубка “Нарушителя”, где стоит Ричард у штурвала. Эту картину я писала первого ноября, за день до рождения сына.

А вот и мои родители - они держатся за руки и улыбаются мне. Мне хотелось верить, что там они вместе и смотрят на меня и внука.

Я перевела взгляд дальше и улыбнулась - здесь четырехлетний Ричард, образ которого я взяла с фото, принесенного Латом, внимательно рассматривает мальчика, так похожего на себя. Это Рик. Сын протягивает к Ричарду руку и тот тянет ладонь ему в ответ.

“Всё это - моя жизнь”, - улыбнулась я и, пройдясь пальцами по полотнам, вышла в мастерскую.

Я подошла к мольберту и, взяв кисть, задумалась над чистым холстом. Вот уже несколько дней я пыталась ухватить образ для новой картины, но он, словно только что увиденный сон, рассеивался прозрачным облаком, и я никак не могла поймать его за хвост.

Проведя ладонью по шершавой грунтовке, я покачала головой и, вернув кисти на место, отошла к стеклянной панели.

Шел дождь, добавляя в зелень парка новые оттенки, и я была рада такой погоде - в день рождения моих главных мужчин так и должно было быть. Дождь показывал мне, что моя жизнь текла по намеченному Демиургом руслу. Эта дата была знаменательной не только для сына и его отца, но и для меня. Ее можно было считать и моим днем рождения. Второго рождения.

На секунду я закрыла глаза, и воспоминания четырехлетней давности вновь ворвались в мою память. Второе ноября. Кровотечение. Стремительные роды. Появление сына на свет. Радость и горе, жизнь и смерть, взлет и падение - все переплелось в этом незабываемом, судьбоносном для меня дне.

Есть ли там, по ту сторону жизни, что-то помимо тьмы? Теперь я знала ответ на этот вопрос.

Да, есть. Я не видела коридора, как описывали многие, пережившие клиническую смерть. Но был поток, похожий на ветер, осязаемый, подгонявший меня куда-то вперед.

Был ли свет в конце этого потока? Я бы не назвала его светом в прямом смысле. Скорее, пришло понимание, что там находился ориентир. Новый. Непонятный. Неизведанный. И еще было ощущение чьего-то присутствия, словно меня кто-то вел вперед, контролировал мое путешествие из пункта А в пункт Б. Были ли это мои родители или мой ангел-хранитель, я не знала. В том пространстве все было устроено по-другому. Я не знала, кто я и как туда попала. Я не помнила своей жизни, не испытывала чувства потери, горя или боли, не осознавала что позади, в пункте А я оставила мужчину, которого любила, и сына, который во мне нуждался. Времени не существовало. Был лишь этот странный темный космос без начала и конца и нескончаемый поток из пункта А в пункт Б.

Ни времени, ни памяти, ни эмоций. За исключением, пожалуй, одной - несмотря на легкость полета, где-то глубоко внутри нарастало нежелание идти вперёд. Чем дальше меня уносило, тем отчетливее это ощущалось. Моя душа отказывалась от этого нового ориентира, тянула меня назад, и это нежелание, подобно снежному кому, нарастало все сильнее. Мне захотелось обернуться, но что-то мешало. Будто кто-то незримый убаюкивал мое сознание, усыплял бдительность, накачивая меня сладким наркозом небытия. И тогда я почувствовала первую сильную эмоцию - злость на те невидимые силы, которые несли меня вперед.

Чем сильнее шло сопротивление, тем больше росла  уверенность, что я должна вернуться. И я уже знала - там позади был другой ориентир. Важный для меня. 

Я не знаю, сколько длилась моя борьба с течением, но все резко прекратилось, и я погрузилась в небытие. В черную дыру беспамятства.

Все произошло внезапно. Меня пробило электрическим током, и я ощутила мощный магнит - он огнем жег мою грудь, давил металлической тяжестью. Он подпитывал меня силами, вытаскивал из холодного небытия, помогал вынырнуть на поверхность.

Я почувствовала неимоверный прилив энергии и полетела вниз, к своему Ориентиру. К своему Магниту, который притягивал меня к земле.

Толчок, и мир навалился на меня тяжестью реальности. Это походило на пробуждение после тяжелого сна. Не сразу. С трудом и постепенно. Я фиксировала людей в медицинских халатах, перед глазами все плыло, голова была тяжелой, на виски давила боль, горло саднило. Память вспышками давала какие-то образы, но мысли путались, и я никак не могла понять, где сон, а где явь. Ко всему этому состоянию примешивалась слабость, будто меня накрыло толщей тяжелой воды, и я потратила все силы, чтобы выбраться на поверхность.

“Не разочаровывай меня, Девочка...”- вспышкой пронеслось где-то в подсознании, и я вновь закрыла глаза. Девочка. Что-то знакомое, что я могла идентифицировать, как и этот голос. Это было больше, чем просто имя. Это был позывной от кого-то близкого, родного, любимого всем сердцем. Девочка...

РИЧАРД! СЫН! - словно током пронзило виски, активируя мозг.

Я глубоко вздохнула, открывая глаза, и внезапно мне на грудь положили теплый живой комок, мое сердце учащенно забилось, и меня накрыло эмоциями.

Память возвращала меня в реальность, рисуя вспышками и ярким калейдоскопом образы и реперные точки событий. Мое детство, объятия мамы и ее смерть, грустные глаза отца. Университет. Моя встреча с Ричардом. Выкидыш. Покушение. База. Расставание. Авария. Возвращение. Смерть папы. Беременность. Мне казалось, что за минуту перед глазами пронеслась вся моя жизнь.

Я вспомнила роды и то неземное счастье, когда малыш прильнул к моей груди. Вспомнила этот приятный сладковатый  запах и макушку, упершуюся в мой подбородок. Мне так хотелось обнять сына, поцеловать его, но я была слишком слаба, и все, что у меня получалось - лишь уткнуться носом в маленький копошащийся комочек, который кряхтел и требовал от меня любви и еды.

- Лили, ты меня слышишь? - спрашивал чей-то знакомый голос, в котором я узнала доктора Митчелла.