- Противопоказаний нет, - подтвердил Генри. - Но я о другом. По всем показателям, у Лили должен был случится выкидыш. Высокая температура держалась не один день и поднималась до сорока. Она прошла курс лечения с применением сильных препаратов и антибиотиков. Была проведена противовоспалительная, дезинтоксикационная, иммуностимулирующая терапия. Мощные иммуномодуляторы должны были отторгнуть плод, как инородное тело. Мы спасали ее, а не ребенка. Уровень ее тромбоцитов снизился до критической отметки. В прошлый раз и с более высокими показателями у нее открылось кровотечение и случился выкидыш. Лидия была в полной уверенности, что после такой мощной терапии случится один из трех вариантов. Выкидыш, замершая беременность или пороки развития плода. Но результаты скрининга удивили, - произнес Генри, а Лидия переняла эстафету.

- Плод развит. Копчико-теменной размер, бипариетальный размер, толщина воротникового пространства и длина кости носа - все показатели выше нормы. После инфекционных заболеваний, перенесенных матерью, в большинстве случаев идет замедленное развитие плода или его смерть. В данном случае параметры говорят о полноценном развитии. Частота сердечных сокращений 150 ударов в минуту. Показатель крепкой сердечной мышцы. Хорион расположен идеально. Учитывая анамнез Лили, была большая вероятность предлежания, что грозило выкидышем. Желточный мешок, который в первые недели жизни выполняет роль некоторых внутренних органов, не визуализируется, что говорит о том, что плод полностью сформировался без задержек в развитии. И последнее, анализ крови не выявил ни одной из двухсот пятидесяти возможных патологий. Этот плод - эталон, - резюмировала она и тут же продолжила, опасаясь, что Барретт ее прервет. - В моей практике такое впервые. Объясню почему. Самый опасный период для плода - первый триместр, именно в это время формируются внутренние органы, мозг, спинной мозг, конечности. Не самая лучшая наследственность Лили и терапия, которую она прошла в самый опасный для эмбриона период, должны было сказаться на плоде тем или иным образом. Но этого не случилось.

- Ты всегда веришь только фактам, - продолжил Генри. - Лидия, как профессионал тебе их предоставила. Не сочти мои слова за сентиментальность, этот ребенок боец и уже сейчас обладает крепким здоровьем. У него твои гены.

- С восьмой недели УЗИ определяет высокую активность плода, - кивнула Лидия.

Ей хотелось добавить, что этот ребенок - полное продолжение Барретта, но не стала этого делать, зная, что Барретт мог воспринять ее слова за романтизм и давление на него.

Выставляя один факт за другим, Лидия внимательно наблюдала за Барреттом. Всё это время он со спокойным выражением лица слушал медиков, но уже то, что он не перебивал ни ее, ни Генри, она посчитала удовлетворительным результатом. Однако, он продолжал молчать, а его выражение глаз совершенно ни о чем не говорило. Невозможно было понять, какие выводы он сделал.

- Следующий скрининг на двадцатой - двадцать второй неделе гестации, может дать еще более четкую картину, - между тем продолжила торопливо Лидия, опасаясь, что Барретт воспользуется паузой и выдаст свое коронное “нет”. - Будет проведено УЗИ центральной нервной системы. Нейросонография даст точную картину, нет ли микроцефалии, опухоли мозга, аномалии коры мозга. Но уже сейчас на первом скрининге результат хороший - не обнаружено патологий зачатка ЦНС. Сосудистые сплетения, боковые желудочки и задняя черепная ямка в норме.

- Если мы заметим любые намеки на патологию, у Лили вызовут преждевременные роды, - продолжал Генри, и его голос звучал уверенно. - Ты знаешь, как я к этому отношусь. Мне нет резона тебе врать. Ребенок с отклонениями - это тяжелое испытание не только для родителей, но прежде всего для ребенка. Я не желал бы такого никому и сказал бы тебе правду.

Доктору Митчеллу не было смысла врать. Его жена в свое время утаила от него факты, он узнал об этом уже слишком поздно, понял, что она сойдет с ума, если вызвать преждевременные роды - она была на грани сумасшествия, и теперь они втроем мучились, по-другому он не мог назвать жизнь своей семьи. Он до сих пор считал, что принял неверное решение.

- Я тоже даю слово, - уверенно кивнула Лидия.

- И не забывай все же о состоянии самой Лили, - продолжил Генри. - Никто не даст тебе гарантии, что после аборта ее психика выдержит. Я понимаю, что ты ее вытащишь, но смерть отца задействовала многие ее резервы.

В кабинете повисла тишина, и Лидия напряглась, ожидая вердикта. Ни за одного ребенка, здорового и полного энергии, она так сильно не боролась. Но одно то, что Барретт не произнёс сразу своего “нет”, вселяли слабую надежду.

Барретт опустил взгляд на картинку скрининга и, наконец, посмотрел на Генри с Лидией.

- Какого пола плод? - спокойным голосом спросил он.

- Выявлен по анализу крови, - кивнула Лидия, - на странице три, - добавила она и немного удивленно спросила:

- Важен пол ребенка?

- Да, - спокойным голосом ответил Барретт.

Генри внимательно посмотрел на Ричарда и понял - если Барретта и заинтересовали характеристики ребенка, то только мужского пола. Его интерес мог зацепить только мальчик, его продолжение, с его наследственностью, с таким же характером - активный, упертый и вгрызающийся в эту жизнь, как в свое время и Ричард. У ребенка женского пола было мало шансов.

Глава 51.

Услышав ответ Барретта, Лидия стушевалась. Она внезапно осознала, что сейчас пол ребенка решает его же судьбу. В ее практике уже случалось, что акцент делался на этом, но обычно так бывало в многодетных семьях, когда родители хотели хоть одного мальчика после череды девочек, или наоборот. Но сейчас, когда разговор шел о первенце, она считала это несправедливым. Этот ребенок был уникальным. После всего перенесенного матерью, плод развивался. Именно поэтому она за него и боролась, именно поэтому позволила себе высказать свое мнение.

- Почему это имеет значение? - не выдержала миссис Фриман, и Барретт бросил на нее быстрый взгляд.

Генри мысленно нахмурился. С одной стороны, он понимал Лидию - она хотела отстоять здорового ребенка, но, с другой стороны - она начинала давить на Баррета. А этого делать не рекомендовалось.

- В ребенке женского пола не вижу смысла, - спокойным голосом ответил Барретт.

Генри едва заметно кивнул, подтверждая свои размышления. Он, в отличие от Лидии, хорошо знал Ричарда и понимал, что тот рассматривал ребенка, как проект, который можно выгодно развить под себя. Проект женского пола Барретт считал бесперспективным для себя.

- Это мальчик, Ричард, - вместо Лидии ответил Генри.

Барретт бросил взгляд на третью страницу с результатами анализа крови Лили, в котором отображался маркер Y-хромосомы, что подтверждало стопроцентную вероятность мужского пола плода, но продолжал молчать, не давая ответа.

Генри в очередной раз кивнул. Ричард сразу отмел ребенка женского пола, но еще не принял окончательного решения относительно судьбы мальчика.

- Получается, если бы это была девочка, вы бы отправили Лили на аборт, не раздумывая? - не унималась Лидия.

- Лилит пошла бы на аборт, - уверенно ответил Барретт и бросил на Лидию недовольный взгляд.

Доктор Митчелл внимательно смотрел на Ричарда. Он уже второй раз ответил полным предложением, показывая Лидии свою твердую позицию. Этот человек всегда принимал жесткие решения и не скрывал их, какими бы циничными они не были.

Лидия хотела возразить, но осадила себя - она не имела права влезать в чужую жизнь, тем более к такому человеку, как Барретт.

Миссис Фриман промолчала, а доктор Митчелл решил поговорить с Ричардом наедине. Последующий разговор мог показаться чрезмерно циничным даже для врача. Однако, ему, как хирургу, хотелось спасти еще одного человека, так упорно цепляющегося за жизнь.

- Лидия, ты можешь подождать меня в приемной?

- Хорошо, - не стала возражать миссис Фриман, она понимала, что Генри знает Барретта лучше, и все, что она могла, уже сделала.

Как только за ней закрылась дверь, Генри продолжил.

- Давай откровенно, Ричард. Зная тебя, я понимаю, что ты рассматриваешь этого ребенка как проект, который можно развить, и сейчас вычисляешь, насколько он перспективен. У меня есть несколько фактов, говорящих в пользу его перспективности.

Барретт продолжал смотреть на Генри, и тот понял, что попал в цель. Сейчас Барретт, как бизнесмен рассчитывал все "за" и "против", выгоды и риски, принимая решение, насколько все это нужно ему самому.

- Первое. Я понимаю, что ребенок не входит в твои жизненные планы. Но я бы хотел сделать акцент на том, что в комплексе с этим ребенком идет идеальная мать. Даже после смерти отца, Лили не устраивает истерик, не притворяется, не играет, не спекулирует своим горем и готова выполнять твои требования. Она предана тебе, честна с тобой и, главное, принимает тебя таким, какой ты есть, без иллюзий, - уверенно произнес Генри. - На основании ее поведения я делаю вывод. Лили идеально подходит на эту роль - именно она, с ее безоговорочным принятием тебя и твоего порядка, гармонично впишется с ребенком в твой жизненный график. Она мудрая девочка и сумеет создать правильную атмосферу, удобную для всех вас. Уверен, она будет выполнять твои требования относительно воспитания мальчика. В отношении ребенка я не вижу истерик, спекуляций и требований.

- У подобной проблемы есть решение, - спокойно ответил Барретт, и Генри кивнул.

- Знаю, что в случае неподчинения мать можно отстранить. Но я о другом. Этого и не потребуется. А ребенку все-таки важна мать. Но такая, какая нужна именно тебе. Как человек, который немного разбирается в людях, я уверен - Лили будет воспитывать его под тебя, принимая твою жесткую позицию. Второе, - сделал секундную паузу Генри. - Зная твою тягу к перфекционизму, хочу подчеркнуть, что этот плод идеален. Крупный, активный, здоровый. Как сказала Лидия - эталон. Дай ему шанс развиться, создай еще одно совершенство, как очередной свой “Нарушитель”. Третье...