Все это время, пока я была в родительском доме, мне удавалось как-то держаться. Будто организм задействовал все свои резервы, чтобы оставаться на поверхности реальности. Но сейчас, приехав домой и оставшись наедине с собой, я чувствовала, как мои физические силы тают. Словно меня в одночасье накрыло волной. Настолько тяжелой, что я физически чувствовала невозможность вздохнуть полной грудью. Я погружалась в бездну безысходности все ниже и ниже и ощущала позвоночником, как на меня наваливается тяжелая толща ледяной действительности. Она была не просто болезненной - от нее веяло холодом могильного камня.

“Не смей расклеиваться… Ты сильная… Ты всё сможешь...” - звучал все тот же голос подсознания, я сжимала пальцы в кулак, но не чувствовала в них силы. Если раньше мне удавалось держаться этой мантры, то сейчас я лишь фиксировала ее сознанием, но не находила энергии, чтобы следовать ей.

“Утром будет новый день… тебе станет легче...” - повторяла я снова и снова, но тут же вспоминала, какое испытание предстоит в ближайшем будущем, и меня еще сильнее накрывало тяжестью черной бездны. Скоро мне предстоял прыжок вниз.

Теперь у меня не осталось никого из родных людей, и с этим нужно было как-то смириться и жить дальше.

“Нет… у тебя есть Ричард...” - возразило мое подсознание, вспомнился тихий баритон, который недавно дал мне возможность собраться, и я слабо кивнула. Я старалась быть самостоятельной, не навязывалась и не звонила ему в дни похорон, но сейчас Ричард мне был необходим, мне не хватало его коротких успокаивающих фраз и его руки на затылке, которая всегда подпитывала меня энергией.

Зверски болела голова, невидимая рука сдавливала горло, и ноги дрожали от слабости.

“Надо умыться холодной водой...” - пронеслось где-то в голове.

Я сполоснула лицо, но усталость не отступала. “Надо прилечь...” Я резко выпрямилась, но тут же почувствовала головокружение, перед глазами поплыли круги, в ушах зашумело, и не успела я схватиться за край умывальника, как со всего размаха упала на мраморный пол.

Сквозь туман донесся голос Авроры, и я почувствовала боль в предплечьях и на скуле. Несильную. Но ощутимую. Падая, я машинально подставила руки - под живот и под голову.

- Лили, ты слышишь меня? - говорил голос Авроры где-то вдалеке, и ее теплые руки аккуратно переворачивали меня на спину.

- Да, всё в порядке… просто голова закружилась, - произнесла я, чувствуя ушибленную скулу.

Я попыталась сесть, но Аврора придавила меня ладонью к полу, щупая мои предплечья.

- Болит?

- Немного… - ответила я, ощущая лопатками холодный пол. Меня пробивал озноб.

- Скорее всего, ушиб, - кивнула она, склоняясь надо мной и рассматривая мое лицо.

- Всё в порядке, - отвернулась я.

- Так больно? - начала она ощупывать мои кости с осторожностью.

- Нет…

- А здесь? Резких болей нет? - она аккуратно начала прощупывать живот, и я отрицательно покачала головой.

- Всё нормально…

- Очень хорошо, - кивнула она, а я вновь попыталась сесть.

Правда, у меня это не получилось. Казалось, силы остались только для того, чтобы дышать.

- Сейчас… - и она подхватила меня под мышки, желая взять на руки.

- Я сама… - начала я слабо сопротивляться.

- Лили, - жестко произнесла она, и я кивнула, осознавая, что после падения у меня могло начаться кровотечение.

- Дилана бы позвала.

- Так быстрее, - отмахнулась она и, уже поднимая меня с пола, добавила:

- Я профессиональная медсестра. И не такие тяжести таскала, а ты очень легкая…

Мне пришлось смириться с этой своей минутной немощью, и уже через минуту я лежала на кровати.

- У тебя высокая температура, - отметила она, нащупывая мой пульс.

- Голова болит, - устало возразила я, но она не ответила, изучая мое лицо взглядом профессиональной медсестры.

- Сейчас градусник принесу… - тихо произнесла она, и, как оказалось, не напрасно - у меня и правда поднялась температура.

- Да, состояние было стабильное, но сейчас у нее поднялась температура... Тридцать восемь, - тем временем докладывала она Барретту, крепко сжимая градусник и фонендоскоп в руке. - Судя по симптомам, ОРВИ, но нужно сдать анализы, - пауза. - Температура не критическая, но Лили очень слабая. Ее сильно ударил стресс. Нужно везти ее в больницу…

- Не надо... - возразила я и потянулась к смарту, пытаясь сказать Ричарду, что могу отлежаться и дома.

- Мне позвонить доктору Митчеллу?... - между тем продолжала она, не обращая внимания на возражения. - Хорошо... - кивнула она и, дав отбой, посмотрела на меня. - Будем собираться.

Представив, как меня кладут в больницу, вспомнив весь этот кошмар, я нахмурилась - меньше всего мне хотелось выглядеть слабой и беспомощной.

- Не надо… - повторила я, собирая воедино силы.

- Лили, с этим не шутят. Твой иммунитет ослаблен, и это может ударить по твоим легким. Нам не нужна пневмония. Ты должна быть под строгим наблюдением врача. Мистер Барретт сейчас сам позвонит доктору Митчеллу, чтобы тот приехал в медцентр.

Я хотела спросить, приедет ли сам Ричард ко мне в больницу, но не стала ныть и показывать, насколько мне бы стало легче, если бы я услышала его тихий голос и почувствовала его теплую ладонь на затылке.

- Не подумала… - устало согласилась я.

- Я понимаю, ты не хочешь выглядеть беспомощной. Но ты хорошо держишься, просто твой организм не выдерживает стресса, - сжала она мою ладонь, а я, секунду подумав, все же собралась с силами и шепотом спросила:

- Риск… - пауза, - выкидыша?

- При такой высокой температуре и твоем состоянии здоровья… да, риск большой. Очень большой. Это еще одна причина, по которой тебе следует находиться в больнице, - тихо произнесла она.

Я кивнула, а она, вздохнув, направилась в гардеробную, чтобы собрать вещи. Я посмотрела ей вслед и, тяжело вздохнув, накрыла ладонью живот - весь мир, во главе с Ричардом, был против этого ребенка.

Всё, что происходило потом, я видела смутно, словно в дымке. Помню, как меня осматривали доктор Митчелл с пульмонологом, у меня брали анализы и давали жаропонижающее. Но это слабо помогало, и мне становилось хуже - озноб не проходил, температура держалась, и я физически чувствовала, как меня покидают силы, будто из меня уходила жизнь, капля за каплей.

Я закрыла глаза, но ненадолго. В палате появился Ричард, и Аврора, чувствуя, что мне нужно побыть наедине со своим мужчиной, быстро вышла в коридор.

Подойдя к кровати, он внимательно изучал мое лицо и, наконец, протянул руку к моей ушибленной скуле.

Его всегда теплые пальцы сейчас казались прохладными, и от этого стало легче.

Я аккуратно вздохнула и поблагодарила его глазами, на секунду закрыв веки, не чувствуя сил что-то ему сказать. А сказать хотелось.

“Останься… на пять минут останься… так мне будет легче… так я справлюсь...” - устало посмотрела я на него, и он меня понял.

Я увидела, как он присел на кровать и, найдя в себе силы, протянула руку и нащупала его большую ладонь.

- Спасибо… - прошептала я и, чувствуя его жесткие пальцы, закрыла глаза.

Глава 49.

Я стояла у окна и наблюдала за летним пейзажем по ту сторону жизни. Один раз, после аварии, я уже находилась в таком же положении - восстанавливалась от болезни и так же размышляла о своём будущим. Как и тогда, светило яркое теплое солнце, люди спешили по своим делам, а где-то рядом суетилась Аврора. Можно было бы отнести эту ситуацию к дежа-вю, однако сейчас все было по-другому. Я находилась в пентхаусе Барретта, и вечером он должен был приехать домой. Сегодня он вернулся из недельной командировки в Вашингтон, и я знала, что он захочет проверить мое состояние.

Прошло полтора месяца с тех пор, как я заболела, и этот “больничный” период я тоже запомню надолго, если не навсегда. У врачей были серьезные подозрения на воспаление легких. И как сказала Аврора, они с доктором Митчеллом испугались не на шутку. От пневмонии меня спасли, однако тяжелой ангины на фоне пониженного иммунитета, с высокой температурой и всеми вытекающими мне избежать не удалось. После изнурительного периода я, наконец-то, пошла на поправку, но доктор Митчелл советовал оставить меня в больнице или, на крайний случай, перевести в реабилитационный центр. Он опасался осложнений, выражал беспокойство относительно моей иммунограммы и усилившейся после ангины аритмии, и Ричард принял решение оставить меня в госпитале под наблюдением врачей до полного восстановления иммунитета и сердечного ритма.

В этом был резон - меня наблюдали лучшие медики, Барретт даже выписал какого-то иммунолога из Нью-Йорка, как говорили, лучшего в Штатах, и я быстро шла на поправку. Ко мне даже приставили психотерапевта, в котором я вообще не видела никакого смысла. Несмотря на его, казалось бы, дельные советы, я все еще сильно переживала утрату папы. Боль немного притупилась, но осознание потери все так же било по нервам и иногда по ночам я просыпалась от пугающих видений, которых не помнила. Как сказала Джулия, которая в прошлом тоже потеряла отца, нужно, чтобы прошло время, и никакой мозгоправ здесь не поможет.

Несмотря на то, что моя VIP-палата напоминала номер люкс в пятизвездочном отеле, меня кормили отборными продуктами, как на убой, и Аврора регулярно вывозила меня гулять в парк, мне до чертиков хотелось домой. Дома даже стены помогали и кот, который любил спать у меня в ногах.

Наконец, две недели назад доктор Митчелл дал разрешение продолжить моё восстановление дома, а вчера, когда я была на очередном обследовании в медцентре, Генри выражал уверенность, что я окончательно восстановилась - осталось дождаться результатов анализов.