- Да.

- Зачем ты вернул мне носок?

- Проверка.

- Ты ее планировал?

- Нет.

Я кивнула - это была незапланированная проверка. Вернее, ее задумали Высшие Силы, а Ричард воспользовался случаем. Он хотел посмотреть, смогу ли я принять его, видя в нем палача, смогу ли переступить через чувство вины. Что победит - чувство долга или желание принадлежать к миру Барретта. Этим чертовым носком он подтвердил - “да, всё так и было, как ты думаешь. Я отправил Макса в реанимацию. Можешь себя винить, но ты должна выбрать”.

Я вновь улыбнулась, ощущая этот легкий полет мыслей, как и наше с Ричардом путешествие.

Тем временем, мы пролетели мимо резиденции, а впереди показался пляж и яркое кострище, через которое прыгали люди. Мы пролетели мимо шумной толпы в праздник Сан-Хуана, а чуть поодаль показалась наша испанская вилла. Стеклянные панели отразили ярко-синее пятно, и я, узнав в нем свой чемодан, вздохнула.

- Если бы я не поехала с тобой тогда на свадьбу Дугласа и Нари, а уехала в Мадрид к Исабель, что бы тогда было со мной… с нами?

- Ничего.

- Это была очередная проверка. Как и с Максом?

- Да.

Я кивнула - ситуация повторялась, но мое решение уже было другим. Если бы я не приняла поступок Барретта, он бы меня отпустил за пределы своего мира, как и когда-то давно. Я ушла бы из зоны его ответственности и вновь перестала бы вращаться вокруг его Солнца.

Мы продолжали ехать, дорога была ровной и широкой, Ричард, прибавляя скорость, гнал джип уверенно по тому пути, который запланировал, а я продолжала рассматривать возникавшие за окном все новые и новые верфи за сеткой дождя. Внезапно по левую сторону дороги в глаза бросился сверкающий билборд. Синий фон и лицо с одним закрытым скотчем глазом. Губы были плотно сжаты, будто ничего не хотели говорить - вернее, они уже все сказали. Внизу рекламного щита не менее яркий слоган - “Взгляд в реальность”. На секунду я задумалась - откуда-то я уже знала это название и где-то видела это изображение.

Я присмотрелась к рекламному щиту и кивнула - ну конечно, это была картина Грува, только уже дописанная.

Я повернувшись к Ричарду и тихо спросила:

- Что для тебя реальность?

- Материя, которую невозможно опровергнуть.

- А из чего она состоит?

- Из порядка и хаоса.

- А что за пределами этого порядка и хаоса?

- Ничего.

- Пустота?

- Смерть.

- Ты боишься смерти?

- Нет.

- Я тоже ее не боюсь.

Ричард на это ничего не ответил, лишь уверенно вел нас вперед, а я продолжала наблюдать за дождем и индустриальным пейзажем, созданным Ричардом. Внезапно вдалеке показался аэропорт, Барретт свернул с основной трассы, и я вновь посмотрела на него.

- Мы отклонились от пути… - отметила я.

- Ненадолго.

- Мы куда-то уезжаем?

- Нет. На скайдайвинг.

- Ничего страшного, что дождь?

- Нет.

Я кивнула - вопрос был глупый. Дождь - это погода Ричарда, она мне помогала.


Мы направлялись по взлетной полосе к нашему Боингу, Ричард быстро шел впереди меня, а я рассматривала его широкую спину и ловила себя на странной мысли - этот прыжок вниз был самым важным для меня испытанием, и от него зависело мое будущее. Я чувствовала, что это был очередной экзамен, самый серьезный и значимый в моей жизни.

Я перевела взгляд на джет и увидела, что на ступеньке у трапа стояли моя мама с папой, а рядом толпились мои знакомые - Джулия, Эльза, Лидия Фриман, доктор Митчелл и Эмили. Мама им улыбалась, как стюардесса, и они один за другим проходили в боинг.

“Как хорошо, что она приехала поддержать меня…” - обрадовалась я и прибавила скорости.

Пока мы приближались, мама внимательно рассматривала Ричарда, склонив голову набок и что-то говорила отцу, который задержался рядом.

Родители улыбнулись и молча ушли в самолет, оставляя нас с Ричардом наедине.

- Тебе пора, - сказал он.

- Разве ты с нами не полетишь?

- Нет. Я должен остаться здесь.

- У меня есть выбор не прыгать?

- Нет.

- А ты что будешь делать?

- Наблюдать за тобой здесь.

Я на секунду задумалась и спросила:

- Что будет дальше? После того как я прыгну?

- Будет жизнь.

- В зоне твоей ответственности?

- Да.

- Навсегда?

- Пока ты принимаешь мои правила.

- Если мне не понравится этот прыжок вниз?

- Ты вправе уйти.

Я вздохнула и, поцеловав его в щеку, направилась по трапу вверх.

Уже перед входом в самолет я обернулась и спросила:

- Ты будешь моим ориентиром, пока я буду лететь к тебе вниз.

- Буду.

- Ты не исчезнешь, пока самолет будет вверху?

- Не исчезну.

- Потому что я в твоем первом круге?

- Да.

Я поняла, почему он должен был остаться внизу.

- Спасибо, что остаешься на земле, чтобы быть моим ориентиром.

Я благодарно ему кивнула и, прежде чем за мной закрылась дверь, произнесла:

- Мне страшно, Ричард.

- Знаю.

Мы поднимались вертикально вверх, быстро и как-то легко, а Барретт, как и обещал, стоял на взлетной полосе и наблюдал за Боингом, отдаляясь все дальше и дальше, пока не превратился в точку.

Я стояла перед открытым люком и готовилась к прыжку. Каждый подходил, что-то говорил, давал какие-то советы и проверял ранец с парашютом на моей спине.

Родители стояли поодаль и будто ждали своего часа. Мама грустно улыбалась, а отец последним подошел ко мне и, лучась своей тихой уютной улыбкой, шепотом произнес:

- Мы установили дополнительный парашют, дочка. На всякий случай.

Мама рядом одобрительно кивнула, где-то вдалеке послышался какой-то непонятный звук, и, прежде чем я успела что-то подумать, не почувствовала тверди под своими ногами.


Все внутри ухнуло от страха, и я резко открыла глаза. В спальне было темно, и лишь на тумбочке слепил яркий, словно от фонаря, свет. Звук, который еще секунду назад доносился откуда-то издалека, стал громким и отчетливым. Он бил по вискам и мешал завершению моего полета.

“Ответь на звонок...” - эхом пронесся голос мамы из небытия, и я наконец поняла, что звонит мой смарт.

- Алло, - тихо спросила я, все еще не узнавая своего голоса.

Мне что-то говорили, но я не могла осознать происходящее.

- Простите, что? - непонимающе спросила я.

Я никак не могла проснуться. Выслушав ответ, я помотала головой. Нет. Это все еще сон. Я все еще сплю. Надо проснуться. И я зажмурила глаза, стараясь выплыть из глубины подсознания.

- Алло, Лили, вы слышите меня? - вновь послышался женский голос. В нем чувствовалась тревога.

Я резко села на кровати и посмотрела на смарт - это был незнакомый номер.

- Да, слышу, - наконец произнесла я, понимая, что уже не сплю.

Что такое реальность?

Реальность - это та материя, которая продолжает существовать, даже тогда, когда в нее не верят.

Реальность не подчиняется ничьим желаниям и существует безоговорочно и бескомпромиссно.

Реальность упряма и непреклонна, она наступает нам на хребет, когда мы ее игнорируем.

Реальность может обрушиться на нас неожиданной лавиной, или неспешно проникать в нашу жизнь, хотим мы того или нет.

Реальность вторгается в нашу жизнь, чтобы научить нас тому, что мы должны познать.

Реальность - это неотвратимость момента между тем, что прошло, и тем, что будет.

Реальность - это последствия принятых нами решений.

Реальность - это неизбежность.

- Лили, вы меня слышите? - повторил женский голос.

- Да.

- Мне очень жаль… Ваш отец умер.

Пауза длиною в жизнь. Пауза, которая остановила мое сердце. Пауза, которая стала моей реальностью.

- Нет, - тихо прошептала я.

- Вам необходимо приехать…

- Нет! Нет!

Я мотала головой и хотела вернуться в сон. Он не должен был устанавливать этот чертов парашют!

- Соболезную...

- НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ!

ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ УСТАНАВЛИВАТЬ ЭТОТ ЧЕРТОВ ПАРАШЮТ! Я БЫ СПРАВИЛАСЬ!

Все вокруг потеряло смысл. Всё. Я слышала где-то крик с плачем и никак не могла понять, кто кричит. Дверь в мою комнату отворилась, и в нее ворвалась Аврора. Сзади появился Дилан - в его руках был телефон. Всё происходило как в замедленной съемке, а я лишь фиксировала действительность. Аврора бежала мне навстречу, что-то говорила, глаза ее были испуганы, Дилан уже говорил с кем-то по телефону, а я никак не могла понять кто кричит и лишь слышала истошное “НЕТ! ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ЭТОГО ДЕЛАТЬ! ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ЭТОГО ДЕЛАТЬ!”

Глава 47.

Прошли сутки после похорон. Я стояла в зале у папиного кресла и, опустив руки на массивную спинку, чувствовала шероховатую поверхность старой потертой кожи. Папа любил это кресло. Иногда мне казалось, что оно было для него одной из точек отдохновения, наравне с его любимой надувной лодкой, на которой он уходил рыбачить. В этом кресле он не только отдыхал, читал, дремал, смотрел свой любимый футбол вперемешку со старыми сериалами, но и размышлял о чем-то своем и принимал решения. Он был необычным человеком. “Вещь в себе”, как говорила мама. Но его замкнутость не была злой. Он был неимоверно добрым и понимающим. Несмотря на то, что благодаря Ричарду он работал бригадиром одного из цехов, папу сложно было назвать человеком, созданным для руководящей должности. Скорее, он был “эмоциональным гармонизатором”, как его называла мама. И она была права. Он был гармонизатором не только для нее, но и для окружающих. Спокойный, обходящий конфликты стороной, никогда не повышающий голоса, но при этом идущий до конца в выполнении поставленной задачи. Идущий бесшумной поступью с тихой улыбкой на лице.