Самид Агаев - Девичья башня

– Что случилось? – взволнованно спросил Раймонд, увидев сидящую верхом жену.

– Полюбуйтесь на него, он еще спрашивает, – возмутилась Лада, – я собралась искать тебя. Как можно было исчезнуть ночью, ничего не сказав мне об этом.

– Простите меня, я не хотел вас будить.

– Черт возьми, если бы ты не уехал, я бы уже спала.

– Дорогая, здесь слуги, – укоризненно произнес Раймонд.

– Ты ему все рассказал? – спросила Лада.

– Я его не застал. Наш гость заехал на постоялый двор за вещами и сразу же уехал.

– Разве я не просила тебя, чтобы ты не ездил. Никогда не следует делать лишних движений.

– Я думаю, – возразил Раймонд, – что мне надо было поехать за ним раньше. Это избавило бы нас от дальнейших осложнений.

– Каких еще осложнений.

– Не думаете же ли вы, что вопрос исчерпан.

Лада пожала плечами.

– Я буду думать, когда этот вопрос вновь возникнет, а пока что я отправляюсь спать.

– Спокойной ночи, дорогая, – пожелал Раймонд.

– И вам того же, – в сердцах ответила Лада, и ушла.

На следующий день Ладе нездоровилось, поэтому она не искала общества мужа, к тому же была сердита на него. Весь день провела в постели. И лишь к вечеру, когда Раймонд не пришел к ней по обыкновению пожелать спокойной ночи, Лада решила сменить гнев на милость. Она послала за ним свою горничную. Но та, вернувшись, доложила, что барон отправился на охоту и еще не вернулся. Лада прождала его до глубокой ночи, пока не поняла, что он где-то заночевал, увлекшись охотой. Такое бывало. Ее сморил тревожный и неглубокий сон. Ей всю ночь снились кошмары, и каждый раз, просыпаясь, она благодарила Господа Иисуса Христа, поскольку была теперь католичкой, за то, что это был всего лишь сон. Утром она поднялась чуть свет и послала узнать о муже. Раймонда все еще не было.

– Не беспокойтесь сударыня так, – сказала ей горничная, – господин бывало, и больше дней проводил на охоте.

– Да, конечно, – согласилась Лада.

В два часа пополудни она вызвала Луку и приказала оседлать коней. Через полчаса из ворот замка выехали два всадника. Лада взяла с собой Луку.

– Ты, ведь, знаешь охотничьи маршруты своего хозяина, – спросила она, – куда он вчера отправился?

– Скорее всего поехали на озеро, стрелять уток, – ответил Лука, это был смышленый деревенский малый, лет двадцати с небольшим.

На всякий случай они заглянули в деревню, лежащую немного в стороне от дороги. В деревне подтвердили, что видели сэра Раймонда вчера днем на пути в лес. Они были на правильном пути. Лада не ошиблась, взяв с собой Луку. Он хорошо ориентировался в лесу и иногда обращал ее внимание на следы, оставленные бароном и его людьми. Когда они уже добрались до лесного озера, внимательный Лука резко осадил коня. Спрыгнув с коня, вытащил из травы убитую утку.

– Странно это, – озабоченно сказал он, – не в характере барона бросать дичь.

– Может быть, они ее подстрелили, а потом не нашли. Так бывает на охоте.

– Я вижу, сударыня, вы в этом соображаете, – одобрительно сказал Лука, – только есть маленькая загвоздка. Если бы ее не нашли, в ней торчала бы стрела. А стрелы нет, ее вытащили.

– И что, по-твоему, это значит? – спросила Лада, чувствуя, как на сердце наваливается тяжесть.

– Бывает, конечно, что дичи столько, что унести нельзя. Но я такого не припомню в наших местах. Это вряд ли.

– Так что же это? – нетерпеливо спросила Лада.

– Поедем дальше, посмотрим, – уклончиво сказал Лука.

Он сел на коня и поехал вперед. Лада следовала за ним, едва успевая уклоняться от целящих в лицо веток.

– Мать честная! – вдруг воскликнул Лука. – Кровь, откуда она?

Он спешился и показал траву, обагренную кровью.

– Может быть, это кровь дичи, – дрожащим голосом спросила Лада.

Лука пожал плечами, оглядываясь вокруг, он стал ходить кругами, всматриваясь в заросли лопухов, крапивы и чертополоха. Затем вернулся к лошади, но садиться не стал. Повел поводу, внимательно смотря под ноги.

– Здесь уже недалеко, – говорил он, – я знаю место, где сеньор засаду на уток устраивал. Господи Иисусе, – воскликнул он, – никак это Поль!

Лука бросил поводья и указал Ладе на лежащего в стороне от тропы человека. Лука, подойдя к нему, осторожно дотронулся до него.

– Мертвый, – сказал он.

Пройдя еще несколько шагов, они наткнулись на второго слугу по имени Жан. Он был еще жив. Из его нечленораздельного объяснения стало ясно, что на них предательски напала группа вооруженных людей, которых они встретили в лесу. Они пленили сеньора и увезли с собой.

– Кто это сделал? – спросила Лада, но слуга, ненадолго вернувшийся в сознание, был без чувств.

– Он не знает, – уверенно сказал Лука, – а то сразу бы сказал.

– А ты как думаешь?

– Может быть, его захватили, чтобы выкуп требовать. В наших краях этим часто грешат.

– Кто?

– Да кто угодно. Любой из соседних сеньоров. Раз слуг убили, а господина нет, значит, он им нужен. Это не просто разбойники.

– И что мне теперь делать? – растерянно спросила Лада.

– Я думаю, надо ждать. Они скоро объявятся, денег потребуют или еще чего. Вернемся, может этого бедолагу еще можно спасти.

Лука взвалил на круп своей лошади раненого.

– Оставь его, – вдруг приказала Лада.

– Он еще живой, – жалостливо сказал Лука, – его можно вылечить.

– Он помрет от тряски на твоей кобыле, – бросила Лада, – доедем до деревни, пошлем за ним подводу. А ты мне нужен для другого дела. Возьмешь в деревне от моего имени десяток людей, скажешь старосте, что я велела. Объедете все дороги, все постоялые дворы в округе, я буду ждать в замке тебя. Ко мне с докладом в любое время. Понял.

– Да, госпожа.

– Тогда вперед, я за тобой поскачу, выведи меня из леса.

Лука взлетел в седло и хлестнул коня. Пригнувшись к луке седла, Лада поскакала за ним, лихорадочно соображая, какое отношение чаша Грааля может иметь к похищению мужа.

– На этом мы закончим урок. В следующий раз я расскажу вам об учении хариджитов. А сейчас все свободны.

Али убрал свои записи в кожаную сумку, с которой он ходил в медресе. Дождался, пока последний ученик покинет класс, и сам вышел. В коридоре, прислонившись к стене, стоял администратор и, видимо, ожидал его. Он был молод, но всем своим видом старался производить впечатление более взрослого человека. Ходил, сутулясь, не подстригал бороды и не выпускал четки из рук, что должно было, по его соображению, свидетельствовать о набожности. Он часто цитировал Коран, но всегда невпопад. Али несколько раз неосторожно поправил его, безо всякого умысла, но этому случились свидетели, и администратор с тех пор Али невзлюбил. Во всяком случае, всегда был с ним подчеркнуто вежлив и холоден. Администратор проявлял интерес к лекциям Али. Последний несколько раз заставал его у дверей своей аудитории.

– Мударисс Али, – сказал администратор, когда они встретились взглядами, – ректор ждет вас.

– Зачем? – спросил Али.

– Наверное, чтобы поговорить с вами, о чем – я не знаю.

Что-то в его голосе, а особенно последние слова сказали Али о том, что администратор лукавит.

– Ректор у себя? – спросил Али.

Хотя вопрос был лишним, но администратор, его звали Маир, качнул головой.

– Он во внутреннем дворе. Я вас провожу. Прошу вас.

Али шел за ним, пытаясь понять, что бы все это значило. Во всяком случае, человек, который его недолюбливает, не мог принести ему хорошую весть.

Ректор стоял во дворе, разглядывая стену в том месте, где медресе примыкало к мечети.

– Рамиз муэллим,[2] – сказал Али, прижав ладонь к груди и, наклонив голову.

– Здравствуй Али, – отозвался ректор, не отрываясь от стены, – в этом месте все время протекает, – сказал он. – Сейчас начнутся дожди, и опять потечет. Надо вскрыть швы и опять все промазать.

– Вы хотите поручить это мне? – спросил Али.

Ректор недоуменно посмотрел на него и вдруг захохотал.

– Ты это нарочно, – отсмеявшись, и вытерев слезы, спросил ректор, – или серьезно?

– Я пошутил, – без улыбки сказал Али.

– Молодец. Люблю людей с чувством юмора. Однако я, в свою очередь, не могу тебя повеселить. Да. Дело в том, что некоторое время назад мне настойчиво рекомендовали тебя уволить. Я отказался, потому что ценю тебя как преподавателя и как человека, ты мне симпатичен.

– Благодарю вас, – сказал Али.

– Подожди благодарить, было бы лучше, если бы я тебя уволил, может, этим все и ограничилось. А теперь тебя вызывают на совет улемов, и это не очень хорошо. Выходит, что я сослужил тебе дурную службу.

– Медвежью услугу, – сказал Али.

– Что? Я не понял.

– У русских есть такое выражение – оказать медвежью услугу, – пояснил Али.

– Надо запомнить, только ты не очень-то. Я могу так о себе сказать, а ты – нет. Я старался помочь тебе. А уж что из этого вышло – это уже другой вопрос.

– Простите, это я к слову, ассоциация.

– У меня еще не было такого образованного преподавателя как ты. Мне это сразу понравилось в тебе. Как ты сказал? Медвежья услуга?

– Да, еще говорят – дорога в ад вымощена благими намерениями.

– Хорошо сказано, – заметил ректор. – Но к нашему случаю это ведь не относится. Это было бы чересчур. Верно?

– Да, конечно. К слову пришлось. Скажите, к чему мне надо быть готовым.

– К сожалению, я ни о чем не могу сказать с уверенностью, – произнес ректор.

Али невольно оглянулся и увидел администратора, который с отсутствующим видом стоял в крытой галерее.

– Ты мыслишь в правильном направлении, – вдруг обронил ректор.

Али удивленно взглянул на него, но тот уже был занят созерцанием стены.

– Благодарю вас, – сказал Али, – я могу идти.

– Иди, – бросил ректор.

Администратор с любопытством смотрел на приближающегося Али. Проходя мимо, Али бросил «Будьте здоровы». Однако Маир увязался за ним. Когда Али невольно оглянулся, тот сказал.