– День, конечно. Ты не видишь лучи света из этих бойниц.

– А между тем я вижу звезды, – торжествуя, сказал Егор.

Али подошел к нему и стал рядом, запрокинув голову. Это бы невероятно, но в полой сердцевине башни, действительно, были видны звезды в небе.

– Ты ничего не слышишь? – спросил Егор. – Какой-то треск.

В следующий миг Али, в самом деле, услышал сильный треск. Земля под их ногами разверзлась, и Егорка исчез под землей. У Али провалилась лишь одна нога, он больно ударился, но удержался на краю. Он выбрался, лег на живот и заглянул в колодец, пытаясь, что-нибудь разглядеть в кромешной тьме.

– Егор, – окликнул он друга.

Снизу донеслось фырканье, плеск воды, и он услышал придушенный голос:

– Я здесь.

– Ты жив, ничего не сломал?

– Кажется, нет. Но я в воде. Это колодец.

– Я уже догадался. Глубоко?

– А кто же его знает. Я ничего не вижу. Вытащи меня.

– Хорошо. Только дай сообразить. Может позвать стражника.

– К черту стражника. Я давал тебе веревку. Спусти один конец, а другим обвяжись.

– До чего же ты умен, друг мой, и предусмотрителен, – сказал в колодец Али. Он разыскал припрятанную веревку, обвязался ею и стал стравливать в него один конец. Спустя четверть часа мокрый Егорка тяжело дышал, распластавшись на земле. Когда он пришел в себя, то сразу же разделся и выкрутил мокрую одежду. Одевать не стал, развесил на лестнице.

– Слушай, прости, – сказал Али, протягивая ему свой плащ, – это я виноват. Не надо было так близко подходить к тебе. Крышка не выдержала нас двоих.

– Не винись, – сказал Егор, обертываясь в фарджию, стуча зубами от холода, – помни о Дао. В неудаче таится зародыш успеха. Там внизу подземный ход. Я нащупал пустоту в стенке колодца, где-то на середине глубины. Давай приладим крышку на место. Мне кажется, что охрана не знает о том, что в колодце есть подземный ход.

– Да пусть узнает, – сказал Али, – я все равно туда не полезу. Подземные каналы, заполненные водой, вызывают у меня тяжелые воспоминания.

– Ладно, не полезем, – согласился Егор. – Мы же решили, что придушим охранника. Но закрыть все же лучше. Я очень удачно свалился туда, второй раз – шею сломаю.

Егор приладил разломанную крышку и забросал ее землей и соломой.

– Зря стараешься, – сказал Али, – не будь таким наивным. Кто-то же закрыл колодец крышкой. Они знают про колодец.

– Но они не знают про подземный ход. Во всяком случае, его копали не со стороны колодца. Знаешь что, подержи конец веревки, я полезу вниз, проверю.

– Вытащить не смогу, я устал, – сказал Али.

– Привяжи конец к чему-нибудь.

– Если только к решетке, – сказал Егор.

– Я натрудил ладони, пока тащил тебя.

– Уж лучше натрудить ладони, – заметил Егор, – чем позволить палачу натрудить себе шею.

– Давай, подождем до ночи, – предложил Али, – стражник может заглянуть в любую минуту.

Словно, в подтверждение его слов у решетки появился страж.

– Эй, где вы там? – крикнул он.

– Здесь, мы, – ответил Али, – что надо?

– Ничего, просто проверяю, – отозвался он. – Там посередке аккуратней ступайте, колодец там старый, крышка на нем, глядите.

– Что же ты так поздно предупреждаешь, – сказал Егор. – Я мог бы свалится в него, сломал бы себе шею. Попало бы тебе от начальства.

– С твоей здоровенной шеей ничего не сделается, – издал смешок стражник, – а если и сломал бы, невелика беда. Палачу меньше работы будет.

– А нас что же казнить собираются? – спросил Али.

– Ну да, парень, не хочется тебя расстраивать, но это так. Эта башня для смертников. Сюда помещают особо опасных преступников, шпионов, например, вроде вас.

– Зачем же здесь колодец, в нем, что ли топят людей?

– Да, нет. Колодец этот очень древний. Его так давно вырыли, что никто и не помнит. Башня эта уже лет сто стоит, а колодец уже был. Им пользовались поклонники Зардушта. И башню они построили. Одно время шах очень к ним благоволил. А потом до халифа багдадского дошло. Ну, он и прикрыл эту лавочку. И что характерно, после того, как халиф разгневался, и башня вдруг покосилась, не иначе, как вода из колодца подмыла ее. Стали строить подпор, чтобы она не упала и не разрушила дома, да так и бросили. Тем более, что море поднялось, к башне подступило, с трех сторон сейчас вода стоит.

– Послушай, – прервал словоохотливого стражника Егор. – Вчера ведь ты дежурил, когда я приходил сюда?

– Ну я, а что?

– Ты у меня деньги брал?

– Если, ты надеешься, что я тебе их верну, то напрасно.

– Ну что ты, просто я хочу тебе еще денег дать.

– Ну что же, желание хорошее, похвальное.

– Сходи друг, купи нам еды, нас почему-то не кормят. Странная у вас в Баку тюрьма. Где мы только не сидели, везде кормили.

– Так я же говорю, смертники вы, а смертников не кормят за казенный счет. Только что родственники принесут или за деньги.

– Ну так я тебе, о чем и толкую.

– Я не могу отойти никуда со своего поста, – важно сказал стражник и тут же добавил уже другим тоном, заговорщицким, – но я кого-нибудь пошлю. Значит, расчет такой. Если дирхам на еду, то дирхам – мне за обслуживание.

– Я дам тебе два дирхама за услуги, – сказал Егор.

– Это почему же?

– Нравишься ты мне.

– Это, в каком смысле? – настороженно спросил стражник.

– В прямом, общечеловеческом.

– Ну что же, это хорошо. А все-таки, почему два дирхама мне.

– Раздобудь вина.

– Вы с ума сошли. Это тюрьма, между прочим, а не кабак. При чем тюрьма мусульманская.

– А, если три дирхама.

– Нет.

– Четыре?

– Ладно, – согласился стражник, – пять дирхамов, и я тогда, скрепя сердце, принесу вам вина, а эти деньги потрачу на очищение от скверны.

– Только, чтобы вино было хорошим, – предупредил Егор.

– Я принесу вам лучшее вино, какое только можно найти в этом городе. Его сам Фарибурз пьет, – гордо сказал тюремщик, – давайте деньги.

Егорка подошел к решетке и высыпал ему в ладонь горсть монет. Через час тюремщик передал им зембиль с едой и вином. Уходя, он, глядя на них из-за решетки, сказал с завистью:

– Умеют же люди устраиваться.

Али, глядя, как Егорка выкладывает еду на полотенце, заметил:

– Как все-таки однообразно мы проводим свой досуг. Стоит нам сойтись, так сразу пьем вино.

– Нет, ты это видел? – сказал Егор, указывая большим пальцем на спину тюремщика. – Он нам еще и завидует, принес еды на дирхам, а пять взял за доставку. Вообще, хочу тебе сказать, что народ здесь очень завистлив. Впрочем, как и везде. Нет, позволь, мне сказать. Мой сосед просто слюной брызжет. Ах, какой хороший я купил дом. Я мол, всю жизнь здесь прожил в этой развалине, а ты приехал в мой город, чужестранец, и купил такой красивый дом. Что ты считаешь, я должен ответить?

– Я считаю, – без улыбки ответил Али, – что тебе пора уже прекратить эту болтовню и налить вина.

– Извини, – сказал Егор, – после того, как я провел сутки на кресте, я стал говорлив не в меру. Я тебе рассказывал, как меня распяли хорезмийцы? Нет? Сейчас расскажу.

Егор сковырнул печать с горлышка кувшина и протянул другу.

– Мы, что, из горла пить будем? – спросил Али.

Егор заглянул на дно зембиля и довольно кивнул:

– Какой приличный человек собирал эту посылку.

Он вытащил из сумки две глиняные чашки, заботливо оплетенные соломкой, наполнил их.

– Скажи здравицу. За что пьем? – сказал Али и осторожно принял наполненную до краев чашку.

– У меня нет слов, подходящих случаю, лучше ты скажи, – попросил Егор.

– Хорошо, скажу я. Давай выпьем за то, что мы еще живы. Хотя для меня это уже не имеет никакого значения. Поскольку время остановилось, кругом татары, и нам некуда бежать. Этот город, как остров Атлантида. Рано или поздно и он погрузится в пучину океана. За нашу дружбу. Потому что ты и твоя сестра, по большому счету – два человека, которые поддерживают у меня интерес к жизни. Ибо я заглянул туда, куда людям не следует заглядывать раньше положенного времени.

Али кивнул Егорке и медленно выпил.

– Как-то ты усложнил концовку, – сказал Егор, – но я так понял, что пьем за дружбу.

– Ты правильно понял, – переведя дух, сказал Али, – между прочим, кажется, во сне я видел Ладу. Ты ничего не знаешь о ней?

Егор покачал головой.

– Послушай, а сторож не обманул, – заметил он, – неплохое вино. Может еще заказать. Что нам с кувшина будет, а?

– Я долго не мог забыть выражения ее лица, – продолжал Али, – когда она прощалась с нами, перед тем, как уехать с рыцарем. Она пожертвовала собой ради нашего спасения. Меня долго мучила совесть из-за этого.

– И напрасно, – возразил Егор, – Лада хотела выйти замуж. Этот рыцарь был для нее хорошей партией.

– Егор, друг мой, – сказал Али, – ты очень хороший человек. Добрый, великодушный, храбрый. Но почему по отношению к своей родной сестре ты всегда проявляешь непонятную для меня душевную черствость. Как это объяснить?

– Я исправлюсь, – пообещал Егор, не желая вступать в спор о Ладе. – Давай, лучше выпьем.

Он взял из рук Али чашку и наполнил ее.

– Может быть, закусим? – спросил Али. – Последний раз я ел то, что ты мне приносил. Это было вчера днем.

– Выпьем и закусим, – сказал Егор, – я голоден не меньше твоего. Будь здоров.

Осушив чашку, он пододвинул импровизированную скатерть поближе к Али. На полотенце лежал ворох зелени, включавший в себя, главным образом, кресс-салат, укроп, кинзу, редиску, а также цыпленка и рыбину – и тот, и другая содержали в себе орехово-луковую сдобренную алычовой пастой начинку. Кроме этого на полотенце лежали так называемые, доймэ-кебаб котлеты из отбивного мяса, все было приготовлено на углях.

– Послушай, – сказал Али, увидев все это великолепие, – а он приличный человек, наш тюремщик. Эта суфра[23] много говорит о нем.