Он прикрылся тонким одеялом и улегся рядом, притянув ее к себе. Разгладив длинные волосы Талы, Эдон поцеловал ее в нежную белую кожу за ухом.

— Мы будем спать, миледи, — сказал он. — Но предупреждаю, что не стану сдерживаться, стоит запеть петухам. Закройте глаза и отдыхайте.

Тала зевнула и потянулась. Сегодня столько всего случилось. Потрясенная изменениями в своей жизни, Тала свернулась клубочком и крепко заснула. Разбудило ее пение жаворонка, сидящего на подоконнике.

Эдон тоже проснулся и, увидев раннего гостя, сказал:

— Это хорошая примета, моя маленькая колдунья из Мерсии.

Тала уткнулась щекой в грудь Эдона, слушая нежное пение птички. Когда она открыла глаза, жаворонок поднялся ввысь.

Но едва он взлетел, как откуда-то метнулся ястреб и схватил крошечную пташку. Никогда в жизни Тала не видела более зловещего знамения.

Эмбла спустилась по мокрым ступеням темницы, едва сдерживая ярость.

— Ты, ты во всем виноват! — закричала она на изможденного побоями человека, прикованного цепями к скале.

Харальд Йоргенсон бредил и едва смог поднять голову на пронзительные вопли жены. Она ходила перед ним, потрясая мечом, зажатым в кулаке, и злобно выкрикивала в приступе бешенства:

— Ты мог бы убить этого сукина сына еще десять лет назад — у тебя была такая возможность, — но ты струсил, как всегда!

Она сунула меч в ножны и кулаком ударила Харальда по лицу, черному от синяков. — Всем должна заниматься только я, не так ли? — глумилась она, глядя на свисающую голову мужа.

Ей уже не доставляло удовольствия оскорблять его, поскольку он больше не мог сопротивляться. С отвращением бросив взгляд на бессильно повисшее, прикованное цепями к сырой каменной стене тело, Эмбла отвернулась и отбросила ногой ведро с объедками, которое Немой Эрик иногда приносил в темницу. Часть помоев выплеснулась на пол, и это немного утолило гнев Эмблы. Гордой походкой она удалилась, чтобы раз и навсегда покончить с Эдоном Халфдансоном.

Гвинт ап Гриффин, наплакавшись, уснула на руках старой Анны. Служанке так и не удалось утешить принцессу.

Тегвин, то и дело стуча терновым посохом по пыльной земле, ходил взад и вперед между скатом, ведущим в храм, и двором охотничьего домика короля Оффы.

— Я напущу саранчу на викингов в день праздника урожая! — грозился он.

— Ха-ха! — скептически усмехнулась матушка Врен. — Ты, Тегвин, даже мух-однодневок не можешь прогнать из болотных камышей. Прекрати болтать ерунду. Принца спасем мы!

— Да, — согласно закивал Селвин, отчего толстая коса запрыгала у него по голой татуированной спине. У старого воина даже на макушке был изображен ястреб с распростертыми крыльями. — Пора показать нашу силу. Датчане только это и понимают.

А Тегвин продолжал свою гневную речь. Он терпеть не мог, когда старая Врен спорила с ним в присутствии других старейшин клана. Она такая же бестолковая, как Эмбла Серебряная Шея, раз сомневается в его силе.

— Я прекрасно знаю, как напускать саранчу, и покажу это тебе.

— Ох, замолчи, старый дурак, — снова зашикала на него матушка Врен. — Тебя готовили вовсе не в друиды, а в менестрели, уж мне ли этого не помнить!

— Послушай меня, старая ведьма! — Тегвин загремел раковинами и костями с золотыми наконечниками, которые носил нанизанными вокруг шеи. — Я единственный друид этого клана уже шестьдесят лет.

Рассердившись, Врен подняла руку и сделала знак креста — самое сильное из всех заклятий. Тегвин поспешно спрятался за Селвина на случай, если старуха вздумает превратить его в лягушку. Все жители леса знали, что самая могущественная та колдунья, которая обратилась в христианство.

— Нам нужно действовать сообща, — серьезно заявил седовласый Стаффорд. Он не обращал внимания на перебранку двух давних недругов.

— Сегодня базарный день, — сказала Анна. — Давайте возьмем корзинки и пойдем на холм. Мы отвлечем викингов и вызволим принца. Врен, ты должна забыть о своей новой вере и произнести заклинание, от которого оборвутся его цепи.

— Лучше положиться не на заклинания, а на железо. — Селвин любовно провел ладонью по рукоятке секиры. Уже лет десять он использовал ее только для рубки дров. — Нашему принцу не долго оставаться пленником.

Врен понравилось предложение Анны.

— Решено. Мы пойдем все вместе. Анна, разбуди принцесс и одень их. Вначале мы отыщем Талу, а она уж точно знает, что нам делать.

Настоятель Эвешемского аббатства отец Бедвин на горьком опыте убедился в необходимости наблюдать за Фосской дорогой, так как викинги из Варвика трижды совершали набеги на Эвешем. В последний раз они опустошили монастырские погреба и унесли все оставшееся вино, и целый год Бедвин был вынужден справлять обедню с безвкусным варевом, приготовленным из воды с изюмом.

У кротких монахов не было другого выбора. В ближайших аббатствах не осталось ни капли вина на обмен или продажу. Из-за засухи все запасы вина и зерна кончились, и это происходило не только в Британии, но и на материке.

В Эвешеме имелись свои вековые виноградники. И хотя уже несколько десятилетий не плодоносила ни одна лоза, урожай этого года обещал стать обильным. Непрекращающаяся жара и безжалостное солнце выжгли ячмень и овес, но налили соком виноград, чего в Мерсии давно не наблюдалось. Климат в Британии не подходил для виноделия, однако этот год обещал наполнить погреба Эвешемского аббатства до отказа, и еще кое-что должно было остаться. Отец Бедвин кончал ежедневные молитвы просьбой к Всемогущему, чтобы тот продлил жаркую погоду до тех пор, пока первого августа не будет убрана последняя лоза.

Сегодня аббат ходил по винограднику, горделиво показывая королю Альфреду огромные пурпурного цвета гроздья.

— Я поражен таким изобилием винограда! — сказал король, вытирая лоб тонким платком. — При подобной жаре мало что вызревает.

Аббат Бедвин согласился с королем. Здесь, в аббатстве, монахам удалось оросить поля водой из Эйвона.

— А чем закончились ваши усилия обучить крестьян строить насыпи и акведуки? — спросил король.

Любознательность Альфреда не знала границ. Он был необыкновенным правителем, поощрявшим все ремесла, которые способствовали процветанию королевства. Его библиотека в Винчестере могла посоперничать с папской. Он содержал целую армию… писцов, которые путешествовали по различным местностям и записывали сказания и истории, известные лишь бардам и передаваемые из уст в уста. Аббат Бедвин очень уважал короля.

— Селяне, живущие к югу и западу от Эйвона, научились этому, ваше величество, — скромно ответил отец Бедвин. — Мои монахи прошли по всему Мидлендсу[25], показывая людям, как строить акведуки и возделывать пашню на склонах, чтобы орошать посевы. Уровень воды в реках не упал ниже десяти футов.

— В Девоне и Дорсете все в порядке, там в прошлом месяце дважды шел дождь, — сообщил Альфред. — Но меня беспокоят Кент и Суссекс 1. На востоке все высохло, поля бесплодны и не дадут урожая. На них не взошла даже трава, чтобы прокормить скот.

— Мы переживаем тяжелые времена, мой король. Остается уповать лишь на то, что мир с датчанами продлится. Я слыхал, что к северу от Вотлингстрит, около Линкольна, прошел дождь.

— Да, я тоже об этом слышал, но мой друг король Гутрум ничего подобного не сообщал. Мне не терпится побеседовать с ним в Варвике. Нам о многом надо договориться.

При упоминании Варвика аббат Бедвин с жаром возразил:

— Но ехать в Варвик слишком рискованно, ваше величество!

— Что ж, я рискну. Мы с Гутрумом условились встретиться там первого августа на бракосочетании. Боюсь, что придется употребить всю нашу власть, дабы этот союз состоялся. Там все в порядке?

Отец Бедвин посмотрел на свои мозолистые ладони и сунул их обратно в глубокие складки коричневого облачения.

— Я не жалуюсь на соседей. Ни на язычников из Арденнского леса, ни на викингов с Варвикского холма. Мы делаем все, что можем, для сохранения христианской веры, но я весьма сожалею о последнем набеге викингов. Нас вовремя предупредили о варварском нападении, поэтому никто из братии не пострадал. Мы только лишились вина в погребах.

— Эмбла Серебряная Шея! — Король Альфред назвал имя неистовой воительницы, которая продолжала устрашать окрестные аббатства.

— Она послана нам для испытания. — Отец Бедвин перекрестился, как бы прощая Эмбле причиненные ею страдания.

— О ней мы тоже будем говорить с Гутрумом. Вам известно, что стало с ее мужем, Харальдом Йоргенсоном, аббат? Говорите без обиняков, если что-то знаете.

— Нет, ваше величество, я знаю только, что он исчез. Большая потеря для Варвика: эрл Харальд был справедливым правителем, чего не скажешь о его супруге.

— Я слышал, что она возложила вину на весь Варвик за убийство эрла?

— Да, милорд, это так, и ее гнев — тяжкий крест.

Король сорвал с лозы фиолетовую виноградину и попробовал, задумчиво смакуя терпкий вкус. Откашлявшись, он сказал:

— Среди прочего мы с Гутрумом обсудим виру за жизнь королевского племянника. Он писал мне, что некоторые ее набеги на селян вполне оправданны. Мы договорились, что управлять графством станет наш ставленник. Он же будет созывать ежемесячные суды. Это его младший брат — сын последней жены Халфдана, христианской принцессы Мелисанды из Ирландии. Его зовут Эдон. Вы с ним знакомы?

— Нет, сир. Я слыхал о его прибытии в Варвик неделю назад. Он привез с собой диковинную свиту, чем возбудил множество толков.

Раздался топот ног — на газон, тяжело дыша, вбежал монах. Король оглянулся.

— Ваше величество! — Монах упал на колени. — С севера по Фосской дороге приближаются всадники. Бить тревогу?

— Сколько их? — резко спросил король. — Они вооружены?

— Десять, сир, и каждый на своей лошади. Они вооружены мечами, щитами и секирами.