– Нечего с ним ходить. Он не москвич. Из‑за квартиры он с тобой.

Так родители признались в том, что дочь не удалась и главное теперь – ее пристроить замуж за своего, проверенного человека. Пока мама искала выгодную партию, Света опять влюбилась. На этот раз ее избранником стал врач из соседнего отделения. На медицинской конференции он опрометчиво пошутил с неразговорчивой соседкой, и, на его удивление, коллега откликнулась на весьма среднюю шутку всей своей замороженной душой. Врачу была лестна такая пылкая влюбленность со стороны юной девы. И на протяжении полугода, раз в неделю, Света рано утром прыгала в его машину, и они ехали к нему, где проводили несколько часов. Затем Света возвращалась в больницу, заступала на дежурство, а врач с удовольствием поедал приготовленные ею вкусности. По вечерам любовник ездил на свидание с красивой медсестрой-анестезиологом. Симпатичный врач-ловелас не собирался отказываться от привычного образа жизни. Медицинский коллектив – такой же сволочной, как и любой другой. Свете донесли о проделках возлюбленного и даже показали соперницу, которую доктор водил по ресторанам, закрытым показам и клубам. Свету обидело все разом. И то, что ей лгали, и то, что ее и не считали нужным пригласить хотя бы в кино. Она несколько раз тайком приезжала к дому врача и с разбитым сердцем наблюдала, как медсестра и ее врач, веселые и беззаботные, куда-то укатывали. Со Светой он себя так не вел. С ней он был лениво благодушен, немного скучал и никогда не проявлял инициативы. Этот роман ничего Свете не дал, кроме горьких рыданий в подушку и права произнести в кругу подруг: «Когда я жила с…» Здесь подруги уважительно замолкали, поскольку из всех них только она пережила настоящий разрыв настоящих отношений.

Когда Света по просьбе мамы привезла на дачу три килограмма сахара, она с удивлением обнаружила, что варенье здесь никто не готовит. Мама, сидя за столом с пирогами, беседовала с какой-то пожилой дамой, а поодаль в гамаке читал книжку мужчина лет тридцати. Увидев Свету, он проворно встал и пошел к ней навстречу. Высокий, подтянутый, с ранней сединой на висках, что придавало ему еще большую мужественность, он поздоровался со Светой и почти насильно отобрал у нее тяжелые сумки. Света смутилась от такой заботы, а мама и пожилая дама удовлетворенно переглянулись. Через несколько месяцев самых настоящих ухаживаний – рестораны, театры, небольшие прогулки и обязательно провожание до дверей – Олег сделал Свете предложение. Она не верила своему счастью. Единственное, что смущало, так это его постоянные разговоры по телефону с коллегой. Звонки эти были и очень долгими, и очень поздними. Света, напуганная историей с врачом, исправно все разговоры подслушивала, но так и не смогла обнаружить в них ничего криминального. Олег, ставший ее мужем, однажды тоном, не допускающим возражений, сказал:

– Не выдумывай! Мы знаем друг друга сто лет.

Света приняла это к сведению и больше никогда эту тему не поднимала. Еще она поняла, что за мужественной внешностью Олега скрывается достаточно мягкий характер. Мужа постоянно одолевали какие-то сомнения, Света никогда не могла понять, почему, войдя в ресторан и выбрав столик, Олег потом еще пару раз мог пересаживаться с места на место. Но это не самые большие недостатки, на них можно вполне не обращать внимания. Тем более Света сама была склонна к различного рода внутренним метаниям, а уверенности в ней не было никогда.

Поженившись, молодые только месяц прожили в том же режиме, что и до свадьбы. Они еще по инерции ходили по гостям, кино и театрам. Но потом Олег стал пропадать на работе с утра и до вечера, по выходным у него тоже бывали встречи с компаньонами и заказчиками, а в редкие свободные домашние часы он висел на телефоне. Самым частым собеседником была Полина. Света не исключала и того, что все мероприятия, занимавшие столько мужниного времени, проходили с участием Полины. Потихоньку все свелось к тому, что Света стала работать три раза в неделю, а все остальное время скучала дома. Олег занимался своими делами, не посвящая в них жену. Это могло длиться долго, поскольку никаких серьезных претензий Света мужу предъявить не могла – Олег был внимателен и вежлив, ночевал всегда дома, почти не пил, работал как вол – деньги в доме были. Продукты муж покупал всегда сам – в пятницу он привозил целый ворох пакетов. Света охала, приговаривала «куда нам столько – нас только двое» и втайне мечтала поехать в большой супермаркет вдвоем с мужем. Желание это было таким пустяковым и глупым, что она сама себя в этот момент стеснялась. Но, с другой стороны, ее с мужем почти ничего не связывало. Они не убирали квартиру в четыре руки, не ходили за продуктами, не планировали свободное время… В кино они пошли только после того, как Света расплакалась. Особенно же ее обидело то, что даже посуду, красивую антикварную, Олег купил без ее согласия и участия.

Когда же их жизнь окончательно запараллелилась, Света испугалась и стала внимательнее присматриваться и прислушиваться к мужу. И тогда она поняла страшное – ее муж влюблен в свою помощницу Полину. Никаких сомнений в этом не было. И даже если сам Олег этого еще не осознал, то для Светы, как женщины очень чуткой к полутонам, все стало очевидно. Замужество Полины абсолютно не отменяло влюбленности Олега. Места для Светы в его сердце не было. За два года жизни с Олегом Света научилась распознавать все движения его души. Она отлично понимала, что помешать этим отношениям не может и наступит момент, когда муж поставит ее перед фактом. По своей натуре Света никогда не была борцом. А все ее немногочисленные и недолгие романы привели к эгоизму. Здравому, основанному на исключительной заботе о себе – она еще помнила свою истерику и дрожащие руки, когда следила за любовником-врачом. В тот период она перестала спать, есть, покрылась непонятной сыпью и подсела на корвалол и настойку пиона. Но тогда Свете достаточно было не видеть коварного изменника. Теперь, живя под одной крышей с человеком, который ее не любит, она была обречена на каждодневную пытку молчанием или враньем. Света, хоть и любила мужа, себя любила еще больше. А потому потихоньку перевезла свои вещи к маме и несколько раз оставалась за городом на неделю. В глубине души она, конечно, надеялась, что муж, увидев пустой шкаф, примчится за ней. Но этого не случилось. Казалось, что Олега это даже устроило. За все время он позвонил только раз – узнать, где висит теплая куртка, и разговор закончил фразой: «Завидую тебе, за городом, наверное, сейчас хорошо!» Света хотела позвать его на дачу. Но не успела. Раздались гудки…

Глава 8

Как случается то, что случается? Можно ли расставить часовых по периметру своей жизни, чтобы они тебя предупреждали об опасности? И где та пресловутая «точка невозврата»? Ни один шпион на свете не может обладать тем чутьем, которое требуется семейной паре. И зачем политологам аналитические способности? Они нужны мужьям и женам, чтобы в каждой непривычно лишней ложке сахара утреннего кофе распознать признаки грядущих перемен.

Как это могло случиться? Полина пыталась понять, с какого момента все пошло не так. Где она совершила ошибку? Или Костя, уставший от повседневности и бесконечной гонки за семейным благополучием, прибился к первому попавшемуся тихому берегу? И это могла быть вовсе не Алла, а любая другая женщина, оказавшаяся на его пути в тот момент? И как надо себя вести? Делать вид, что ничего не замечаешь? Скандалить? Выяснять отношения? Полина вспомнила, что однажды Костя, закрыв какой-то английский роман, вдруг сказал: «Обманутому мужу только что и остается – читать газету, мыть посуду и ждать, пока жена охладеет к любовнику». Полина тогда горячо спорила. Мол, за счастье надо бороться. Костя посмотрел на нее, снисходительно улыбаясь, и пояснил: «Здесь борьба духа. Что полностью, на мой взгляд, исключает активность. Ничего запретить нельзя».

Нет ничего утомительнее измены. Настороженность и подозрительность, смешанные со страхом, злостью и гневом, проникают во все укромные уголки дома. Их печать лежит на лицах, ими пропитаны одежда и вещи. Они лишают сна и покоя. Плесенью, скользкой и холодной, они покрывают воспоминания. Воспоминания о том, как было до. До того, как в доме стали раздаваться непонятные звонки, до того, как твой любимый человек стал задумчив и немногословен. До того, как его (или ее) стали раздражать любимые прежде блюда, одежда и фильмы. До того, как ваша широкая постель вдруг стала тесным и узким ложем. Измена, этот извечный враг покоя и счастья, вступает в свои права, намереваясь лишить нас самого главного – будущего. Ибо все участники бала, где правит Измена, уже никогда не будут такими безоговорочно счастливыми и беспечными.

Полина посмотрела на часы. Она их возненавидела. Возненавидела за последний год, который провела в непрерывном отслеживании больших и маленьких стрелок. Она вдруг захотела позвонить Олегу. Без всякой надобности, просто чтобы не сидеть и не прислушиваться к шагам на лестнице, молчащему телефону и беспокойству внутри себя. Она понимала, что делать этого нельзя, что надо набраться терпения, дождаться мужа, услышать то, без чего их дальнейшие отношения невозможны, объясниться и, может быть, помириться. Но стрелка часов уже подползла к цифре десять…

Костя пришел в половине двенадцатого. Он имел виноватое лицо:

– Поль, опять командировка. Надо на неделю в Дагомыс. Там конференция будет. Через неделю приеду и насчет нашего отпуска решим.

– А тебе обязательно туда ехать?

– Да уже и гостиница заказана, и билет купили. Надо только собраться…

– Послушай, а может, я с тобой поеду, номер в соседней гостинице сниму, чтобы не мешать тебе там, а по вечерам будем вместе купаться, ужинать… – Полине вдруг так захотелось сесть с мужем в поезд или самолет. Чтобы все было как раньше. Это ощущение счастья, когда хорошо на душе только потому, что они вместе.

«Вот и не надо никаких разговоров и выяснений. Что было, то было, а из Дагомыса мы вернемся опять семьей! И объясняться не надо!» – За этими мыслями Полина не заметила, как Костя в замешательстве начал перекладывать с места на место документы, лежащие на его столе.