Сара Маклейн - Десять правил обольщения

Еды у них всегда было вдоволь, а дурная репутация графа-расточителя удерживала любопытных от визитов в Таунсенд-Парк, позволяя Изабель заселять дом и помещения для слуг по собственному желанию, втайне от назойливых глаз света.

Но это не мешало ей мечтать, чтобы все обстояло совершенно иначе. Чтобы когда-нибудь ей встретился мужчина, который захочет ее ради нее самой, а не в качестве приза в азартной игре. Чтобы она не была так одинока.

Не сказать, что от этого ей становилось легче.

Дверь в комнату отворилась и тихо закрылась. Изабель, коротко рассмеявшись над собой, вытерла слезы. Обернувшись, она встретила серьезный понимающий взгляд Джейн.

— Я его ненавижу, — прошептала Изабель.

— Я знаю, — сказала домоправительница, оставаясь у двери.

— Если бы он был здесь, я бы с радостью его убила.

Джейн коротко кивнула.

— Ну, судя по всему, этого не потребуется. — Она протянула хозяйке листок пергамента. — Изабель, граф… он умер.

Когда блондинка у двери игриво подмигнула ему, это послужило последней каплей.

Лорд Николас Сент-Джон, стараясь стать незаметным, сильнее сгорбился в своем кресле, сыпля себе под нос проклятиями. Кто бы мог вообразить, что хвалебного упоминания в глупом женском журнале будет достаточно, чтобы превратить женское население Лондона в назойливых дурочек?

Сначала это показалось ему забавным — приятным развлечением. Затем начали поступать приглашения. И едва часы в его фамильном городском особняке пробили два, в дверь постучалась леди Понсонби, заявляя, что нужно обсудить важное дело — что-то связанное со статуей, которую она недавно приобрела на юге Италии. Но Ник отлично понимал, что к чему. Была только одна причина, по которой такая змея как леди Понсонби, явилась с визитом в дом холостяка, — причина, которую, по убеждению Ника, лорд Понсонби вряд ли счел бы разумной.

Поэтому он сбежал. Сначала в Королевское общество антиквариев, где укрылся в библиотеке, вдали от всех, кто когда-либо слышал о женских журналах, не говоря уже о том, чтобы прочесть хотя бы один. К несчастью, тот самый журналист — от этого слова Ника передернуло — провел свои изыскания, и не прошло и часа, как старший лакей доложил о прибытии четырех разных женщин, различающихся по возрасту и положению, которым срочно потребовалась консультация относительно имеющихся у них скульптур. И все они настаивали, что только лорд Николас может помочь им.

Ник насмешливо фыркнул в кружку с элем при этом воспоминании. «Скульптуры, как же».

Он щедро заплатил лакею за его осмотрительность и снова сбежал, на этот раз не слишком заботясь о соблюдении достоинства. Сбежал через черный ход по узкому грязному переулку, что отнюдь не улучшило расположение его духа. Опустив поля шляпы, чтобы скрыть лицо, Ник направился в свое тайное убежище — паб «Пес и голубка», где и обретался последние несколько часов. Основательно и надежно укрывшись.

Обычно, когда разбитная барменша строила ему глазки, Ник был более чем расположен познакомиться с ее пышными прелестями. Но эта девица оказалась уже четырнадцатой представительницей ее пола, откровенно проявлявшей к нему интерес в этот день. И он решил, что с него достаточно.

Ник нахмурился и мрачно посмотрел сначала на девушку, а потом в кружку с элем, чувствуя себя с каждой минутой все более раздраженным и угрюмым.

— Нужно поскорее убираться из этого чертова города.

Громкий раскатистый смех с другой стороны стола не улучшил его настроения.

— Не сомневайся, что я могу заставить тебя отправиться назад в Турцию, — злобно проворчал Ник.

— Надеюсь, ты этого не сделаешь. Не хотелось бы пропустить финал этого увлекательного представления. — Его собеседник, темноглазый Дурукхан, оглянулся через плечо и окинул ленивым взглядом симпатичную молодую девушку. — Жаль. Меня она даже не замечает.

— Умная девочка.

— Более вероятно, что она просто верит всему, о чем читает в своих журналах. — Рок рассмеялся, а Ник еще больше помрачнел. — Ну, полно, Ник. Так ли уж все плохо? Действительно, женщины Лондона открыто объявляют тебя… завидной партией.

Ник припомнил кипу приглашений, ожидающих его возвращения — каждое от семьи с незамужними дочками, — и отхлебнул изрядный глоток эля. Отставив оловянную кружку, он пробормотал:

— Как это ужасно на самом деле.

— На твоем месте я бы этим воспользовался. Теперь ты можешь получить любую женщину, которую захочешь.

Ник смерил друга холодным взглядом голубых глаз:

— Благодарю. Мне прекрасно жилось и без проклятого журнала.

В ответ Рок что-то неразборчиво пробурчал и, обернувшись, помахал юной барменше рукой. Та с готовностью стрелой примчалась к их столу. Низко склонившись над Ником, чтобы выгоднее продемонстрировать свои пышные формы, она прошептала:

— Милорд? Вам что-нибудь… нужно?

— Нам нужно, — сказал Рок.

Дерзкая девица уселась к Нику на колени.

— Я сделаю все, что пожелаете, дорогой, — сказала она низким знойным голосом, прижимаясь грудями к его груди. — Все, что вам угодно.

Ник оторвал ее руку от своей шеи и выудил из кармана крону.

— Соблазнительное предложение, без сомнения, — сказал он, вложив монету в ее ладонь и поставив девицу на ноги. — Но боюсь, что мне надо всего лишь еще эля. Лучше тебе поискать кого-то другого на сегодняшний вечер.

Она на долю секунды поникла, затем переключила внимание на Рока, окинув оценивающим взглядом его широкую грудь, смуглую кожу и мощные руки.

— Хотите пойти со мной? Некоторые девушки не любят темных, но я думаю, вы мне подойдете.

Рок не пошевелился, но Ник заметил, как напряглись плечи друга при беззастенчивом упоминании о его происхождении.

— Все они хищницы. Все до одной, — усмехнулся турок.

Ник поморщился, вспомнив долгую историю, связанную с ним. Его когда-то называли «охотник», «ищейка». Это было на востоке, в глубине Оттоманской империи, когда он был совсем другим — человеком без имени, — владевшим только своим искусством, которое в конечном итоге привело его к краху. Его пребывание в Турции внезапно закончилось, когда некая женщина устремила на него свои взоры, и он допустил ошибку, позволив поймать себя в западню. В буквальном смысле.

Он провел двадцать два дня в турецкой тюрьме, прежде чем Рок вызволил его и переправил в Грецию. Там Ник и поклялся навсегда покончить со своей опасной профессией.

Большую часть времени он был вполне доволен не слишком докучливой светской жизнью в Лондоне, делами собственного поместья и своими памятниками античности. Но бывали дни, когда он скучал по той, прежней жизни.

Он предпочитал быть охотником, а не объектом охоты.

— Вокруг тебя вечно крутятся подобные женщины, — заметил Рок, возвращая Ника к действительности. — Сегодня ты мог в этом убедиться. Не то чтобы я когда-нибудь понимал их интерес. Ты в некотором роде порядочная скот…

— Напрашиваешься на драку — так, что ли?

Лицо турка расплылось в широкой улыбке.

— Схватка со мной в общественном месте — недостойное поведение для столь образцового джентльмена.

Ник, прищурив глаза, посмотрел на своего друга.

— Я бы рискнул ради удовольствия стереть с твоего лица эту наглую ухмылку.

Рок снова рассмеялся.

Ник оглядел комнату и в досаде застонал, когда дверь в паб открылась и вошел высокий темноволосый мужчина. Он немного задержался у двери, разглядывая скопище людей. Наконец взгляд его голубых глаз остановился на Нике. Удивленно приподняв бровь, он начал пробираться к ним сквозь толпу.

Ник устремил на Рока неприязненный взгляд:

— Ты просто напрашиваешься, чтобы тебя отправили в Турцию. Прямо из кожи вон лезешь.

Рок оглянулся через плечо на новоприбывшего и усмехнулся.

— Было бы не по-дружески с моей стороны не пригласить его поучаствовать в развлечении.

— Какая потрясающая удача! Должен признаться, я и не мечтал, что мне повезет приблизиться к столь популярной лондонской знаменитости, — протяжно произнес низкий насмешливый голос, и Ник, подняв глаза, увидел возвышавшегося над ними своего брата-близнеца Гейбриела Сент-Джона, маркиза Ролстона. Рок встал и хлопнул Гейбриела по спине, жестом пригласив присоединиться к ним. Усевшись, Ролстон продолжил:

— Хотя следовало ожидать, что я найду тебя здесь… — Он помолчал. — Скрываешься. Трусишь.

Брови Ника сошлись на переносице, а Рок рассмеялся:

— Я только что ему сказал, что, если бы тебя назвали одним из завидных кандидатов в женихи, Ник немало бы повеселился над твоим несчастьем.

Гейбриел, усмехаясь, откинулся в кресле.

— Несомненно, его бы это позабавило. Однако твое настроение что-то не слишком блещет, братец. С чего бы это?

— Полагаю, ты явился сюда, чтобы порадоваться моим неприятностям, — заявил Ник. — Но наверняка у тебя найдутся дела поважнее. Ведь ты все еще должен развлекать свою молодую жену, разве нет?