Сделав над собой невероятное усилие, Моргана отвернулась и быстро, не произнеся ни слова, покинула палубу.

Теперь, вспоминая эти события, она говорила себе, что в тот момент просто поддалась общему настроению. И ничего больше, разумеется, ничего больше… с тех пор она лишний раз убедилась в том, что высокомерие Девона Говарда действует ей на нервы.

– Проклятие! – выругалась она себе под нос, в который раз за сегодняшний день почувствовав приступ тошноты. Она еще не успела привыкнуть к излишествам мексиканской кухни, и блюдо, поданное за ленчем, название которого она постеснялась спросить, оказалось неудобоваримым. Другого объяснения ее состоянию быть не могло, ведь Моргана не страдала морской болезнью. Она проявила себя заправским моряком, разве не так? Пока остальные пассажиры на «Хельге» стонали, лежа в своих каютах, она бодренько прогуливалась по палубе в компании Эдгара Моррисона. Тогда почему она так остро реагирует на покачивание пола под ногами и на плесневелый запах в каюте? Почему так неприятно сжимается желудок? Почему вдруг предательски задрожали ноги, когда она попыталась встать? Почему вспотели руки и появилась испарина на лбу? Нет! Она не поддастся слабости! Она позволила легкому недомоганию одолеть ее. Все, что ей нужно, это свежий воздух… да, небольшая прогулка по палубе окажет животворный эффект.

С трудом поднявшись и проигнорировав возникшее при этом неприятное ощущение в животе, Моргана в последний раз взглянула на койку. С удовлетворением отметив, что Эгги все еще спит, она неуверенной походкой дошла до двери и, покачиваясь, побрела по коридору к лестнице, ведущей наверх. Ступив на палубу, которая качалась намного сильнее, чем утром, Моргана вспомнила, что заставило ее запереться в душной каюте, из которой только что вышла. Небо было окрашено в темно-серый цвет, воздух казался тяжелым и удушливым. Несмотря на то что сильный ветер, разметавший волосы Морганы и волновавший море, похоже, не замедлял ход «Эстреллиты», погода не радовала. Сделав глубокий вдох, чтобы унять спазмы в желудке, Моргана направилась к парапету. Все очень просто… надо перестать обращать внимание на ритмичное колебание волн и сконцентрироваться на бескрайнем небе над головой. Но по непонятной причине на глаза ей то и дело попадалась скачущая линия горизонта, которая еще настойчивее, чем беспокойные волны, напоминала, что пол спешащего в Веракрус судна ходит ходуном у нее под ногами.

Вверх-вниз… вверх-вниз… Почувствовав во рту горький вкус желчи, Моргана зажмурилась и вцепилась руками в парапет. Нет, она не имеет права поддаваться накатывавшим на нее приступам тошноты. Не имеет права! Она сейчас подумает о чем-нибудь приятном… Но даже темнота вдруг запрыгала перед ее закрытыми глазами. Боже милостивый, ее сейчас стошнит! Чувствуя, как по щекам заструились горячие слезы, она изо всех сил пыталась унять разбушевавшийся желудок.

– Моргана, что с вами? Что случилось?

Карие глаза казались огромными на маленьком бледном личике, когда Моргана медленно обернулась, отметив про себя, с какой искренней заботой произнес эти слова подошедший к ней Девон Говард. Странно, но воя неприязнь к нему куда-то отступила, и, не узнавая собственный голос, Моргана слабо прошептала:

– Меня… меня тошнит, Девон.

И вдруг, к вящему ужасу и унижению Морганы, битва оказалась проиграна и бунтующий желудок взял свое. Казалось, спазмам не будет конца. Перегнувшись через перила, еле держась на ногах, Моргана мучилась от боли, разрывавшей горло. В этот момент сильная рука обняла ее за талию, удерживая от падения, а широкая ладонь легла на лоб, чтобы поддержать голову. Когда спазмы наконец прекратились, Моргана оказалась прижатой к рубашке из тонкого черного полотна, от которой исходил приятный запах свежести. Ласковые руки сомкнулись вокруг ее подрагивающей фигурки, поглаживая ее, пока дрожь не утихла; а еще через несколько мгновений мужская ладонь, в которой оказался чистый носовой платок, принялась вытирать пот у нее со лба. От слабости Моргана не могла даже пошевелиться… она боялась, что малейшее движение вызовет новый приступ. Не решаясь открыть глаза и вернуться к реальности, она вдруг почувствовала, как Говард поднял ее и прижал к груди. Медленно открыв глаза, она обнаружила, что он бережно опускает ее в один из стоявших на палубе шезлонгов. В следующее мгновение его уже не было рядом, но Моргана, слишком ослабевшая для того, чтобы размышлять над причинами его исчезновения, снова закрыла глаза и спрятала бледное лицо в дрожащих ладонях.

Внезапно кто-то обнял ее за плечи, нежно отведя ее руки и заменив их прохладной мокрой тканью. Моргана безучастно наблюдала за осторожными движениями Девона Говарда, внутренне восхищаясь его неожиданным участием.

Зачарованно всматриваясь в обращенное к нему бледное личико, Девон осторожно стер пот со лба Морганы, провел намоченным платком по тонким, почти прозрачным, полуприкрытым векам, которые подрагивали под его робкими прикосновениями, по маленькому изящному носику, бледным щекам и, наконец, по зовущим губам, задрожавшим под его взглядом. Продолжая заниматься этим делом, Девон все время удерживал в своей руке маленькую ладошку девушки. Он отметил про себя, что Моргана не сделала ни единой попытки отстраниться или уклониться от его заботы.

Как ни неприятно было это сознавать, но Девону отчаянно хотелось дотронуться до нее. Ужас, отразившийся в ее глазах в тот момент, когда его чуть не укусила акула, вызвал в нем всепоглощающее желание утешить девушку, обнять.

Теперь, когда ему на мгновение удалось подержать ее в объятиях, Девон был возбужден; ее покорность пробудила в нем первобытный инстинкт защитника. Она казалась хрупкой раненой птицей, впервые доверившейся ему, и выглядела такой беззащитной, маленькой, уязвимой и такой прекрасной, что ему больно было смотреть на нее. Он упивался сознанием того, что необходим ей, пусть даже она нуждалась в нем лишь короткое мгновение. Он отказывался прислушиваться к внутреннему голосу, предупреждавшему, что он тоже нуждается в этой девушке. Нет, призвав на помощь разум, Девон сказал себе, что это не так, это просто физическое влечение. Он и раньше хотел многих женщин, разве нет? Но следовало признать, никогда еще он никого не желал так страстно, так сильно и… так нежно.

Прикоснувшись подушечками пальцев к бледной коже ее щеки, Девон мягко прошептал:

– Тебе очень скоро станет легче, Моргана. Вынужден заметить, что рыба, которую они здесь называют cherna, не оправдала свою репутацию. Мне тоже после нее было нехорошо.

Увидев, как девушка смущенно опустила глаза, он нежно приподнял ее подбородок, и их взгляды встретились. Легкая улыбка, возникшая в уголках его рта, была теплой и понимающей. В ответ на эту улыбку манившие его губы тоже соблазнительно изогнулись. Подавив в себе желание обнять ее, приласкать, утешить, Девон хрипло прошептал:

– Просто закрой глаза и расслабься на несколько минут, и все будет в порядке. Вот так…

Он протянул руку, нежно проведя костяшками пальцев по ее щеке, и ее ресницы послушно опустились, вызвав в душе Девона волну всепоглощающей нежности. Сильнее сжав в руке маленькую ладошку, Девон боролся с желанием прикоснуться к блестящим локонам, выбившимся из высокой прически и теперь красиво обрамлявшим совершенные контуры лица. Придвинув поближе второй шезлонг, Девон присел на краешек, наслаждаясь ее совершенной красотой.

Для него оставалось загадкой, какие неведомые чары в Моргане Пирс сумели так вскружить ему голову. Она была совсем не похожа на женщин, которые ему всегда нравились. Воспитанный в суровых условиях жизни на границе, он привык любить выносливых, трудолюбивых, верных женщин, которых было много в Техасе. От изнеженных богатых дочек ньюйоркцев его тошнило. В их обществе он не находил себе места от скуки, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать все, что он думает. Но Моргана, вылепленная, по сути, из того же теста, сильно отличалась от них. К вящему раздражению Девона, из-за нее он все реже думал о своей политической миссии, ради которой пустился в такое опасное путешествие. Кроме того, всего через несколько недель эта девушка перестанет быть частью его жизни… Эта мысль затронула чувствительную струнку в его душе, и Девон постарался как можно скорее отвлечься от нее. Сейчас Моргана была рядом с ним. Она нуждалась в нем, и он позволил себе вволю насладиться ее присутствием.

Да, он мог с уверенностью сказать, что никогда еще не видел такого восхитительного и нежного лица. Легкий загар, который Моргана приобрела под переменчивым тропическим солнцем, лишь подчеркнул безупречность кожи. Высокий чистый лоб в обрамлении локонов делал ее похожей на прекрасную римскую патрицианку. Интересно, как будут выглядеть эти кудри, если рассыпать их по плечам? Девон помнил, как сходил с ума, перебирая шелковистые пряди… Его глаза, скользящие по лицу девушки, задержались на ее полных соблазнительных губах.

Непроизвольно придвинувшись ближе, Девон легонько коснулся губами лба девушки и слабо улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд.

– Сейчас, Моргана, вам лучше всего откинуться на спинку шезлонга и полежать спокойно, пока ваш желудок не успокоится.

Взвесив его слова, девушка дрожащим голосом прошептала:

– Думаю, вы правы, Девон. В любом случае сейчас я ни на что большее не способна.

Истратив на этот ответ последние силы, Моргана закрыла глаза. Нет, сейчас она не могла ни о чем думать. Разбушевавшаяся морская качка по-прежнему слишком утомляла ее. Она не будет думать о нежности, внезапно смягчившей суровые черты Девона Говарда, не будет думать о его ласковых губах. Она не будет думать ни о чем… ни о чем.

Легкое покачивание вырвало девушку из теплого уютного мира грез. Ей не хотелось просыпаться… в восхитительном розовом тепле было слишком приятно, чтобы возвращаться к реальности. Но движение становилось все сильнее, разрушая сладость сна. На лбу девушки появилась небольшая морщинка, и не успела она разомкнуть тяжелые веки, как услышала знакомый голос, мягко проворковавший: