— Закончили с обдумыванием? — спустя некоторое время поинтересовался Мак-Алистер.

Она скривилась, недовольно глядя на него.

— Обещайте мне, Эви.

Она не видела, как можно отвертеться от унизительной обязанности. Разве что она вознамерится провести остаток жизни, сидя верхом на лошади в компании Мак-Алистера у черта на куличках.

Не то чтобы возможность сидеть на одной лошади с Мак-Алистером угнетала ее, нет! Но вот перспектива провести остаток жизни у черта на куличках…

— Эви.

— Ну, хорошо, — заявила она с тяжким вздохом. — Я обещаю.

— Ни слова. Ни звука. Ни взгляда, даже украдкой.

И хотя словосочетание «взгляд украдкой» в устах Мак-Алистера изрядно позабавило ее, от завуалированного оскорбления кровь закипела у нее в жилах.

Эви высокомерно приподняла брови.

— Вы готовы требовать, чтобы я дала вам слово, и тут же ставите его под сомнение?

Он наклонил голову в знак того, что принимает ее упрек.

— Я учту ваше замечание.

Она презрительно фыркнула. Это было лишнее, но, уступив в споре, она вознамерилась оставить за собой хотя бы видимость последнего слова в качестве утешения.

Мак-Алистер, впрочем, к ее великосветским манерам отнесся совершенно равнодушно.

— Прыгайте.

Она непонимающе уставилась на него.

— Прыгать? Но куда?

— Вы не можете въехать в деревушку таким манером.

Она взглянула на себя и поняла, что он прав. Юбка ее опять задралась выше колен.

— Я перестала обращать внимание на такие вещи еще вчера, — рассеянно заявила она, прежде чем поднять на него глаза. — Мне что же, придется идти пешком?

Он отрицательно покачал головой и помог ей спешиться.

— Вы сядете в седло боком.

Она внимательно посмотрела на него.

— И как же это у меня получится?

Он слегка отодвинулся назад и похлопал ладонью по седлу перед собой.

Эви почувствовала, как ее глаза стали круглыми. Сесть ему на колени? Он хочет, чтобы ехала у него на коленях?

— Э-э…

— Если хотите, я могу пойти пешком.

— Нет.

Она судорожно сглотнула и протянула ему руку. Нечестно заставлять мужчину идти пешком целых две мили только из-за того, что ее вдруг обуяла чрезмерная скромность. И разве не она искала предлог, чтобы оказаться как можно ближе к нему?

— Нет, все в порядке.

Вместо того чтобы взять ее за руку, он свесился с седла, развернул ее спиной к себе, а потом подхватил и посадил перед собой на коня, как пушинку.

Святые небеса.

Эви едва успела изумиться его силе и ловкости, как оказалась верхом на лошади, сидя наполовину в седле, а наполовину — у него на коленях. Но потом она поняла, в какое же неудобное положение попала.

Она неловко поерзала, стараясь сдвинуться, чтобы лука седла не врезалась ей в ногу. Подвинулась снова, чтобы не упираться коленями в холку жеребца.

— Все совсем не так, как обычно описывает в своих романах Кейт.

— Прошу прощения?

Эви попыталась приподняться, чтобы расправить смявшиеся под ней юбки.

— Кейт. У нее склонность к написанию сентиментальных романов. И в них всегда главная героиня делит седло со своим возлюбленным. Получается романтично и захватывающе. — Она вновь заерзала на месте. — Ну, я ей покажу романтику!

Мак-Алистер положил руки ей на талию, приподнял, отодвинулся назад и вновь опустил ее вниз. Теперь она прижималась спиной к его груди и почти полностью сидела у него на коленях.

— Так лучше?

Эви пришлось облизнуть внезапно пересохшие губы, прежде чем она сумела выдавить:

— Да, спасибо.

Так и в самом деле было лучше. Она вдруг в полной мере ощутила те романтические чувства, которые столь трогательно описывала в своих романах Кейт.

Хотя нет, слово «романтические» применительно к чувствам здесь не совсем подходило. Правильнее было бы сказать грешные или даже порочные.

Она сидела на мужчине сверху, в самом прямом смысле. Тепло его тела согревало ее даже сквозь ткань юбок и накидки. Его запах, уже знакомый и все равно необычный, щекотал ей ноздри, и ее вдруг охватило странное, непонятное желание: повернуться к нему, уткнуться лицом ему в рубашку и сделать глубокий вдох. Его мускулистые бедра двигались под ней в такт шагам лошади, и Эви почувствовала, как ее бросило в жар, а сердце учащенно забилось. Она была готова слиться с ним воедино, когда он, укорачивая поводья, навис над ней, развернув свои широкие плечи и закрывая ее от окружающего мира. Эви ощутила себя маленькой и слабой, прижимаясь к его необъятной груди. А его руки, крепкие и сильные, касались ее груди, отчего по спине у девушки раз за разом прокатывались волны жаркого удовольствия.

Эви вдруг почувствовала себя в безопасности. И еще она поняла, что чрезмерно возбудилась.

— Это недалеко, говорите? — проговорила она, пытаясь разрушить колдовское очарование, которое исходило от этого мужчины.

Голос ее прозвучал скрипуче, но она ничего не могла с этим поделать. Ее изрядно изумило, что она вообще смогла говорить.

— Недалеко, — мрачно подтвердил он.

И, хотя ответ был ей уже известен, она согласно кивнула головой, глядя вперед, прямо перед собой, и сделала себе мысленную пометку впредь быть поаккуратнее со своими желаниями.

Деревушка насчитывала не более полудюжины домов, в беспорядке разбросанных вокруг того, что задумывалось, вероятно, как центральная площадь, но на самом деле являло собой лишь обширный, поросший травой выгон.

Эви натянула капюшон ниже, прикрывая лицо.

— Откуда вы узнали об этом месте?

— Из карты. Не поднимайте голову.

— Я спрятала лицо под капюшоном. Значит, эта деревушка есть на карте?

— Да, на карте мистера Хантера. Все, больше никаких разговоров.

Поскольку они уже вплотную приблизились к первому домику и еще потому, что Эви не собиралась нарушать только что данное обещание, она молча повиновалась, надвинув капюшон еще ниже на лицо.

Найти кузнеца оказалось просто. Одноэтажный каменный домишко, крытый соломой, виднелся в самом конце грязной улочки, а из трубы кузницы на задворках клубился черный дым, смешанный с искрами.

Мак-Алистер остановил лошадей и спешился, а потом протянул руки к Эви, подхватил ее за талию и опустил на землю рядом с собой.

Наклонившись к ней, он прошептал:

— Как ваша нога? Не беспокоит?

Прекрасно понимая, что он не сможет разглядеть выражения се лица до тех пор, пока она не поднимет голову, Эви выразительно приподняла брови, удивляясь его вопросу. Неужели он рассчитывает, что она так скоро нарушит свое обещание?

И вместо ответа лишь отрицательно покачала головой. Ей оставалось только гадать, понял ли он ее жест как то, что нога ее не беспокоит или что она просто не намерена отвечать ему. Мак-Алистер бережно взял ее под руку и подвел к небольшой скамейке, врытой в землю под единственным во дворе деревом.

— Оставайтесь здесь, — распорядился она, когда она опустилась на скамью. — А я…

— У вас неприятности, сэр?

Оба обернулись на голос. Из-за угла дома вышел кузнец. Эви осторожно отогнула край капюшона, чтобы взглянуть на него, стараясь при этом не показывать ему свое лицо. Он оказался здоровенным малым, что называется, поперек себя шире, невысоким и коренастым. Руки и ноги у него походили на узловатые стволы деревьев, а широченную грудь прикрывал кожаный фартук. Лицо у него было красным, с приплюснутым, как у бульдога, носом, усеянным точками въевшейся в кожу сажи и копоти. Если бы не дружелюбная улыбка, игравшая на его губах, Эви сочла бы внешность кузнеца не внушающей доверия.

Двигаясь с неожиданной для его комплекции легкостью и даже некоторой грацией, он поклонился Мак-Алистеру.

— Меня зовут мистер Томас. К вашим услугам.

Мак-Алистер ответил на приветствие вежливым наклоном головы и заговорил сердечным, жизнерадостным тоном, совершенно ему не свойственным.

— Мистер Томас, мое почтение. Меня зовут мистер Блэк. Это моя сестра, мисс Блэк. Мы направляемся на восток, в гости к нашей бедной матушке. Скажу вам по секрету, старушка страдает подагрой. Господь свидетель, что к нашему приезду она поправится, но ведь нельзя же сказать это в лицо собственной матери, верно? Мы рассчитывали прибыть туда уже сегодня. Но, к несчастью, лошадка Лотти — то есть мисс Блэк — потеряла подкову, примерно милях в двух отсюда. Чертовски неприятное происшествие.

Мистер Томас слегка наклонил голову, обращаясь к Эви:

— С вами все в порядке, мисс? Надеюсь, вы не пострадали?

Она не могла бы ответить, даже если бы не давала слова хранить молчание. Из-под капюшона своей накидки она с негодованием уставилась на Мак-Алистера. Откуда здесь взялся этот жизнерадостный идиот?

— Она у меня застенчивая и стеснительная, моя сестренка, — с широкой улыбкой сообщил Мак-Алистер мистеру Томасу. — Но в остальном совершенно здорова. Она посидит немножко здесь, на скамье, если вы не возражаете.

— Можете сидеть, пока вам не надоест, — любезно заявил Эви мистер Томас.

Обернувшись к Розе, он ласково потрепал лошадку по холке, заставил ее поднять переднюю ногу, согнул ее в колене и осмотрел копыто.

— Ничего страшного, — сказал он, выпрямляясь. — Ногу она не поранила. Заводите ее вон туда, в стойло, и мы поставим вашей красавице новую подкову. — Кузнец вновь обратился к Эви: — Если вдруг вам на глаза попадется мой подмастерье, мисс, — высокий молодой малый с длинным носом, — отправьте его ко мне, хорошо? Парень вечно старается улизнуть, как только для него появляется работа.

Эви кивнула, глядя, как Мак-Алистер с кузнецом свернули за угол. Мастер на ходу продолжал сетовать на ошибку, допущенную им при выборе помощника: