Донна Флетчер - Дерзкий обман

Фиона полностью отдалась верховой езде, потом осадила кобылу и направила ее к ручью, мелькнувшему сквозь редколесье.

Пока ее лошадь пила, Фиона бросала в воду камешки.

– Я знаю, что ты следовал за мной, так что не прячься. Прошла минута, но ни из-за деревьев позади нее, ни из-за кустов никто не показался.

– Ну, как хочешь, только я все равно знаю, что ты там. Для свирепого воина ты мог бы быть более умелым следопытом, если, конечно, это не еще одна твоя хитрость, как во время охоты.

Насмешка подействовала. Тарр вышел из-за дерева. Его жеребец направился к воде.

– Как? – Это было единственное слово, которое Тарр нашел уместным произнести.

– Я углядела тебя краем глаза, когда мы с сестрой расстались. Ты поспешил за мной, но не так незаметно, как бы должен был.

– И ты позволила мне следовать за собой?

– Я должна была выяснить, чего ты хочешь, и я узнала это. – Фиона повернулась к ручью и снова бросила камешек. – Ты хотел увидеть, насколько хорошо я езжу верхом, воображая, что это поможет тебе решить, Фиона я или Элис. Я ввожу тебя в заблуждение, и это тебя раздражает. А может, тебе просто приятно меня целовать?

Тарр приблизился к ней, взял ее за руку, повернул к себе и вызывающе прижался к ее рту губами, будто в отместку за то, что она не принимает его всерьез.

Однако и Фиона так же желала ощутить его, как он ее. Их поцелуй был скорее похож на битву, чем на обмен нежностями. И трудно было понять, кто здесь победитель.

Фиона не воспротивилась, когда его рука властно обвилась вокруг ее шеи, а рот с такой страстью прижался к ее рту, будто хотел раздавить его, и от этого все ее тело затрепетало.

Черт возьми! Да у этого поцелуя был вкус самого лучшего вина или самого свежего фрукта, искушавшего душу и вызывавшего не насыщение, а еще больший голод. Пальцы Тарра впились в спину Фионы, он продолжал целовать ее, и черт возьми, если это не было похоже на самый что ни на есть настоящий поцелуй!

Фиона подалась к нему и схватила его за руки с такой силой, будто нуждалась в опоре. Этот поцелуй, казалось, будет продолжаться целую вечность, но они оба вернулись к действительности и предоставили битве за первенство остаться без победителя.

– Я так и не знаю, кого целую, – сказал Тарр, переводя дух.

– Вопрос следовало задать по-другому: почему ты целуешь меня?

– Ты меня искушаешь, женщина, – ответил он и нежно прикусил ее нижнюю губу.

Фиона усмехнулась и слизнула вкус его поцелуя с губы.

– Мы могли бы отлично поладить, – улыбнулся ей Тарр.

– Я могла бы родить тебе сильных сыновей. – Фиона отступила на шаг назад.

– И, создавая их, мы получили бы наслаждение. Голос Тарра звучал торжественно.

Фиона посмотрела на него взглядом, понять который Тарр не смог. Он шагнул к ней.

– Я буду добр к тебе.

– А ты будешь меня любить? – спросила Фиона.

– По-своему.

Взгляд Фионы оставался прежним, непроницаемым, когда она схватила свою кобылу под уздцы, вскочила на нее, не прибегая к помощи Тарра, и поскакала не оглядываясь.

Чувства Фионы были взбудоражены. Ей понравились поцелуи Тарра гораздо больше, чем она хотела бы признать. Ей были приятны сила его рук, обвивавшихся вокруг нее, прикосновения его пальцев к ее затылку и шее и жар его страстных поцелуев.

Мать забила головы близнецов рассказами о галантных мужчинах, ухаживающих за девушками и добивающихся их любви. Во всех ее историях в конечном итоге любовь побеждала все. Некоторые могли счесть эти рассказы скучными, не все были способны оценить их поэтическую красоту.

Для Фионы же любовь была красотой в чистом виде. Она видела эту красоту в отношениях своих родителей, в том, как отец и мать наслаждались каждым днем совместной жизни. Когда они ссорились, что случалось не часто, они очень скоро мирились, просили прощения друг у друга, обнимались и смеялись. Когда отец заболел, мать ухаживала за ним, проявляя нежную заботу, ни на что не сетуя, никогда не предаваясь жалости к себе, стараясь как можно больше времени проводить с мужем. Так продолжалось до самого конца.

Родители делили радости и печали и всегда находили утешение в объятиях друг друга.

Фиона желала для себя такого же счастливого союза, какой связывал ее родителей, союза длительного, способного сохраниться и за пределами земной жизни. Ей хотелось думать, что ее мать и отец были счастливы и благополучны и на небесах.

Фиона подавила слезы. Слезливость была не в ее характере, она редко позволяла себе плакать. В последний раз это было после смерти матери.

Так неужели же глупо надеяться найти такую вечную любовь? На этот вопрос ответа у нее не было. Фиона знала только, что если не попытается ее найти, то вечно будет сожалеть об этом. Она находила Тарра из клана Хеллевиков привлекательным и понимала, что еще многого о нем не знает.

Ей хотелось заглянуть под маску свирепого вождя, вызывавшего страх и почтение в сердцах врагов. И на то, чтобы понять его, у нее оставался всего месяц.

Приближаясь к замку, Фиона улыбалась. Во всяком случае, у нее было в запасе нечто, что она могла бросить ему в лицо как вызов. Фиона с нетерпением ждала подходящего момента.

– Еще чуть-чуть, и все будет закончено, – заверила Элис Рейнора.

– Это тянется так долго, – сказал он жалобно.

– Кровь из раны на голове натекла тебе в глаза, а так как не было возможности промыть их немедленно, кровь засохла и склеила твои ресницы крепко-накрепко. Чтобы удалить ее, требуется время. Осталось потерпеть совсем немного. Скоро ты будешь отлично видеть.

– А ты не могла бы резким движением помочь мне открыть глаза?

– Нет, – твердо возразила Элис. – Будет такая боль, какой ты еще не испытывал.

– Мне все равно. Я хочу, чтобы ты это сделала.

– Зачем? Чтобы ты мог бежать? Ты не настолько окреп, чтобы куда-то ехать. Рана на голове заживает, но пока тебе нужен покой.

– Мне самому лучше судить об этом.

– Неправда.

– Ты собираешься диктовать мне? – спросил он, нахмурив брови.

– Нет, просто говорю как есть и даю тебе разумный совет. Если ты решишь бежать сейчас, то по дороге лишишься сил и снова потеряешь сознание. Впрочем, вероятно, не многие воины обладают здравым смыслом и ведут себя разумно.

– Ты слишком прямолинейна.

– Я честна.

– Мне не терпится взглянуть на тебя, – сказал Рейнор нежно.

– Скоро твое желание исполнится.

– Когда? – спросил он с волнением.

– Примерно через час.

– Слишком долго ждать, – хрипло прошептал Рейнор, оттолкнул руки Элис и с силой разлепил свои веки пальцами, прежде чем она успела помешать ему.

Элис видела, как волна боли исказила лицо Рейнора. Он несколько раз моргнул. Ему трудно было держать глаза открытыми, но он силился это сделать. Наконец ему удалось сфокусировать взгляд на ее лице, и теперь он смотрел на нее, не отводя взгляда.

– Боже мой! – произнес он затем и потерял сознание.

Тарр стоял у окна своей спальни и смотрел в беззвездное небо. Все шло не так, как он рассчитывал. Он думал разгадать шараду сестер за несколько дней. Но шла уже вторая неделя, а он был в еще большем затруднении, чем тогда, когда все начиналось.

Его желание было простым – он хотел иметь сильную жену, способную родить крепких сыновей. Вместо этого он получил сестер-близнецов, которых, по всей вероятности, не смог бы разлучить. Когда ему казалось, что разгадка была близка, все оказывалось совсем не так, и он возвращался к началу пути.

Тарр даже не мог решить, проводит ли он время с одной женщиной или с обеими по очереди. Слишком уж они были похожи. Но хотя красота сестер и волновала его, еще больше привлекала отважная натура одной из них. Тарр предполагал, что ею должна была быть Фиона. Именно она обладала отважным и независимым нравом. Именно она могла без страха бросить вызов мужчине.

Столкнувшись с их хитростью, Тарр пришел к выводу, что готов жениться на любой из сестер, однако все же предпочел бы иметь жену, чьи уверенность и отвага могли вызвать его уважение.

Тарр не думал о любви. Любовь была бесполезным чувством, не отвечающим никакой цели. Она вынуждала умных мужчин совершать глупые поступки. У него не было времени на такую глупость, и уж ни в коем случае не было права на ошибку. Вождь должен заботиться о своем клане и защищать его. Ничто не может помешать ему выполнять свои обязанности.

Тарр потер свой квадратный подбородок и скрестил руки на груди. Перед его глазами возникли лица близнецов. Должно быть, та, что проводила с ним больше времени и больше волновала его кровь, когда он целовал ее, и была Фионой.

Ее темперамент был под стать его собственному, и не было сомнения в том, что они желали друг друга. Это было хорошим началом для прочного союза и могло стать крепкой основой их совместного будущего.

Фиона.

Должно быть, он целовал Фиону.

Тарр сильнее потер подбородок, помассировал кожу пальцами, уставившись в темноту ночи и гадая, кого же, черт возьми, ему было так приятно целовать.

Внезапно тишину ночи прорезал крик, и это заставило Тарра выбежать из спальни и броситься в комнату, где лежал Рейнор. Двое стражей, выставленных возле его двери, уже вбежали внутрь, и здесь их пыталась удержать та из сестер, что была готова на все, чтобы защитить человека, лежащего в забытьи на кровати.

– Что здесь происходит? – спросил Тарр.

Прежде чем находившаяся в комнате сестра собралась ответить, вторая сестра стремительно вбежала в комнату и встала рядом с ней: Их сходство приводило в замешательство. Не было ничего, что позволило бы различить их, – ни одной черточки.

Рейнор застонал, должно быть, приходя в себя.

Тарр сделал шаг вперед, и Фиона уперла руки в бока, словно предупреждая его попытку подойти ближе.