Шерил Биггз - Дерзкие сердца

Марси с криком бросилась в сторону, побежала вокруг стола, ловко подвинув его так, что он оказался между ними.

Пристально глядя ей в глаза, как будто удерживая ее взглядом, Трэйнор шагнул вправо.

Марси рванулась влево, схватив тарелку, бросила ее в генерала. Он увернулся. Тарелка стукнулась о бюро за его спиной, а Трэйнор подался влево.

Марси – вправо. Его движения были похожи на движения огромного кота. Ее же – прыжки испуганного кролика. Кролик не без причины боялся этого кота.

Трэйнор зарычал. Шагнув вперед, он одной рукой схватился за край стола и отшвырнул его в сторону.

Марси тихонько запищала и встала за стул. Протянув руку к небольшому столику, она схватила фарфоровый кувшин и метнула его в Трэйнора.

Он подскочил и, схватив стул, отбросил его в сторону.

– Не… не приближайтесь!

Она прижалась к стене, вытянув вперед руку, как будто пытаясь защититься от него.

– У вас кончились боеприпасы, Марси, – заметил Трэйнор. – Уже нечего больше швырять и некуда бежать.

– Я закричу!

– Валяйте!

Она закричала.

– Черт побери! – выругался Трэйнор.

Он кинулся к ней, схватил девушку за талию, а другой рукой зажал ей рот, мгновенно прервав крик.

Марси дергалась и извивалась, стараясь освободиться. Молотила кулаками по его рукам, брыкалась. Покрывало теперь держалось лишь благодаря тому, что ее тело было плотно прижато к его.

Довольно быстро она выдохлась. Руки болели, ноги ломило от бесполезного брыканья, дыхание сбилось. Она ощутила его сильное тело: его ноги против ее ног, его широкая грудь против ее груди.

Трэйнор убрал руку и взглянул на девушку.

– Вам никто не говорил, сколько неприятностей вы доставляете?

Он почувствовал, как она напряглась от его слов. Открыла было рот.

– Не вздумайте снова кричать.

– Многим нравится мое общество, сэр.

– Они, должно быть, такие же, как и вы, – пробормотал Трэйнор.

Марси стукнула его кулаком по руке.

– Еще раз, – предупредил Трэйнор, – сделаете это, и я вас свяжу.

Марси снова подняла кулак.

– Я не шучу.

Она посмотрела на него с ненавистью и вызовом.

– Не делайте этого!

Девушка не вняла его словам. Никто еще так не обращался с Марселиной Колдрэйн. И не посмеет. Она опять замолотила кулаками, пытаясь освободиться, и почувствовала, что объятия его слабеют.

Носок башмака Трэйнора нечаянно оказался на покрывале. Марси дернулась в тот самый момент, когда он отпустил ее талию. Покрывало упало на пол.

Совершенно обнаженная, Марси вскрикнула и попыталась прикрыться руками. В ужасе она смотрела на Трэйнора.

– Вы сделали это нарочно!

Глаза его дерзко блуждали по ее телу. Она почувствовала, что каждая клеточка и каждый нерв у нее пылают от стыда.

Взгляд его медленно изучал ее. На сей раз на ней ни рубашки, ни панталон, и не было надобности включать воображение. Он, отнюдь, не был целомудренным: он видел нагих женщин и познал их прелести, но Марси Колдрэйн, несомненно, была самой прекрасной из них.

Груди ее выглядели нежными холмами цвета слоновой кости, упругими и полными, и каждый был увенчан темным куполом, который, казалось, просит ласкового прикосновения. Взгляд скользнул ниже, к талии, плавному изгибу бедер, длинным стройным ногам.

Трэйнор сознавал, что надо уйти. Где-то в далеких уголках разума шевельнулась мысль, что лучше оказаться подальше от Марселины Колдрэйн. И чем быстрее, тем лучше. Но он не тронулся с места. Понимал, что уже слишком поздно.

Только что он пылал от ярости, готовый удушить девчонку и выбросить за борт, а сейчас его тело сгорало от страсти – слепой, неуправляемой и ненасытной.

Он привлек Марси к себе, не обращая ни малейшего внимания на ее сопротивление. Тело его наполнилось вожделением. Не осталось ни единой мысли – кроме того, что он хочет ее.

Его губы приблизились к ее губам, словно ястреб к своей добыче – стремительно и жадно, не оставляя жертве ни единого шанса на спасение. Не нежность и не любовь были у него на уме. Лишь желание повелевало им.

Тело стало горящим факелом, кот. орый нуждался в ее прикосновении, чтобы унять пламя.

Эта женщина появилась, словно проклятие разуму и логике. Он знал это, и все же не мог остановиться, не мог оторваться от нее и отпустить на свободу.

Как только его губы прильнули к ее губам, Гарей перестала сопротивляться. Она перестала тгать себе. Она честно сражалась, но проиграла битву. Случившееся сейчас и было тем самым, о чем она мечтала с первой минуты их такого нелепого знакомства. Тело противостояло разуму: оно предало ее, позволив Трэйнору увидеть и понять правду.

Она таяла в его руках. Пальцы как бы сами собой вошли в темную густую шевелюру Трэйнора и ласкали его волосы.

Губы его были теплыми и твердыми. Они требовали покорности, лишали ее возможности хоть что-то скрыть, утаить в себе. Марси чувствовала желание, сжигающее мужчину, понимала то одиночество, которое придавало необузданную силу поцелую и в то же время превращало его в нежнейшую из ласк. Девушка чувствовала это и отвечала всем своим существом.

Язык Трэйнора проследил линию губ Марси, словно рисуя ее. Она приоткрыла рот, и, скорее повинуясь инстинкту, чем следуя опыту, ее язык вступил в поединок с его – лаская, исследуя и узнавая. Все тело охватила странная слабость, откуда-то пришли чувства и ощущения, о существовании которых она раньше и не подозревала. Сильные мужские руки лежали на ее спине, опаляя кожу, словно раскаленное железо, и с силой прижимая к его телу. Грудь ее распласталась на его груди, соски запутались в белом шелке его рубашки.

Желание, словно боль, пронзило все тело девушки – от горла до ног. Все вдруг потеряло значение – где они, какие события привели к встрече. Даже война и то, что они, скорее всего, принадлежат к враждебным лагерям. Трэйнор Брэгет оказался тем, чего так недоставало в ее жизни. Она осознавала это так же ясно, как и то, что должна отвергнуть его. Отвергнуть… но только не сейчас.

Стон страстного нетерпения слетел с ее уст, но был прерван его поцелуем. Она слышала, как бьется его сердце, – по силе этот звук мог сравниться лишь со стуком ее собственного. Марси прижалась к нему еще сильнее, пытаясь слиться с ним воедино.

Пронзительный гудок «Королевы Байю» прорезал воздух, безжалостно разрушая ту тайну, которая удерживала двоих в объятиях друг друга.

Он прервал поцелуй и взглянул на нее. Желание его пропало так же быстро, как и посетило. Трэйнор убрал руки так резко, словно девушка была раскаленным докрасна куском железа, и отступил от нее.

Снизу вверх Марси глядела на Трэйнора, все еще во власти той страсти, которую он сумел разжечь в ее душе и теле. Она не понимала и не чувствовала ничего, кроме того, что он покинул ее. Она ощутила полное одиночество и пустоту. Все, что она знала – это желание снова почувствовать его сильные руки, его нежное объятие, вновь познать вкус его поцелуя, целиком раствориться в страсти. Марси протянула Трэйнору руку, даже не вспомнив о гордости.

Он чувствовал себя возбужденным: горячая кровь кипела в жилах, а каждая клеточка кричала о том, что надо быть с Марси. Он рвался к ней, но в то же время что-то удерживало его, не позволяя поступить так, как хотелось.

В те мгновения, когда он колебался, Марси отрезвела и жар страсти превратился в жестокий холод реальности. Никогда еще ни один мужчина не обращался с ней так небрежно. Унижение смешалось с яростью, а смущение переплелось с гневом. Рука ее потянулась к пистолету, который висел у него на боку, пальцы начали расстегивать кобуру.

Испугавшись, Трэйнор схватил девушку за плечи и рывком оторвал от себя.

Марси закричала обиженно и горько, стукнула его по лицу и бросилась к кровати, схватив простыню, завернулась в нее.

Трэйнор, не отрываясь, смотрел на нее. Щека его горела, словно на него напал рой пчел.

– Вон отсюда! – приказала Марси, взглянув на него так, словно он был самым мелким, самым гадким и самым ничтожным существом на земле.

Трэйнор стоял, не двигаясь, и смотрел в окно капитанской рубки.

– Она выглядит невинным агнцем, – заметил Брет, не отрываясь от штурвала «Королевы Байю».

– Так-то оно так, но внешность обманчива, – возразил Трэйнор.

Брет взглянул на него:

– А ты уверен, что мы сейчас говорим об одном и том же?

На это Трэйнор ничего не ответил и продолжал смотреть на приближающийся пароход, лишь мельком взглянув на шкаф, в котором они с Бретом хранили конфискованные мундиры федеральных войск. В том случае, если судно, идущее им навстречу, окажется канонеркой или транспортом юнионистов, Трэйнор выдаст себя за офицера Союза. Если же оно принадлежит конфедератам, то он скажет чистую правду. Надо молиться, чтобы ему поверили. Но прежде всего надежда на то, что встречный корабль поприветствует и пройдет мимо.

Ну а уж если удача улыбнется им, и судно окажется гражданским, тогда все пройдет как по маслу.

В рубке стояла напряженная тишина. Трэйнор догадывался, что команда в эти минуты с таким же напряжением следит за приближающимся кораблем и гадает, мирной будет эта встреча или…

Трэйнор старался не думать об этом «или». Глухо доносилось урчание котлов «Королевы» и тихое шлепанье гребного колеса, вспенивающего мутные воды. На встречном судне на обеих палубах стояли пушки.

Брет протянул руку и дернул за цепь, свисающую с потолка слева от штурвала. Резкий гудок разорвал утреннюю тишину, сообщая, что на «Королеве» заметили встречное судно. Брет снова дернул цепь: второй гудок предупредил, что они намерены пройти слева.

Встречный корабль сигнализировал о своем согласии.

– Ну, я бы сказал, что это хороший признак, – вздохнул Трэйнор.

Суда поравнялись.

Трэйнор вышел из рубки. Капитан встречного корабля сделал то же самое и помахал рукой. На нем был синий мундир. У Трэйнора напрягся каждый мускул.