Лили даже не оглянулась, когда они покинули Мон-Сен-Мишель. Она уезжала, чувствуя себя победительницей, словно ее провожали с воинскими почестями, под звуки труб и с развевающимися знаменами. В начале марта на Ла-Манше бывают ужасные штормы, но, к счастью, плавание прошло спокойно. Когда наконец молодая мать ступила на английскую землюs она готова была упасть на колени и поцеловать ее. В Годстоун Лили ехала, слегка волнуясь. Но она решила спрятать свою гордость в карман и согласиться на любое положение, которое ей предложат.

И вот она дома! Узнав, что Ги уехал во Францию искать ее, она возликовала. Элисон запретила кому бы то ни было рассказывать Лили, что она законная жена Ги, справедливо полагая, что тот захочет сделать это сам.

Андре и Николя окружили нового Монтгомери таким вниманием, что молодой матери то и дело приходилось спасать младенца от их неуемной любви, которая усиливалась еще и тем, что дитя было очень похоже на всех братьев Монтгомери.

За время отсутствия Лили жизнь в Годстоуне шла своим чередом. У Эммы и Эсме родился ребенок. Эдит и Андре обвенчались и тоже ждали дитя, а Роза была помолвлена с Николя.

Лили обрадовалась, узнав, что Эдвард в конце концов женился на Эдвине, не убоявшись ее крестьянского происхождения, а Эдела и Хью давным-давно женаты.


Ги изнемог от бесплодных поисков. Уже подходил к концу апрель. Снова и снова Ги задавал всем встречным одни и те же вопросы, но ответа не было. И вот как-то раз он встретил двух монахов-бенедиктинцев. Что-то ему подсказало — Лили может находиться на Мон-Сен-Мишеле. Вот что означали слова Мораг. Монастырь ведь расположен близко от Мортена. «Как же я упустил его из виду!» — выругал Ги самого себя. И тут же отправился на побережье. Он не стал дожидаться проводника, который показал бы ему дорогу через отмель к одинокому острову. Пришпорив коня, Ги пустился в путь, пока отлив еще не кончился. Посредине дороги ему вдруг показалось, что вода прибывает. Ги испугался: неужели он второпях ошибся в расчетах и уже начался прилив? Слава Всевышнему! Вот и сухой песок. Монах, встретивший его у ворот монастыря, ответил на все его вопросы.

— Здесь были две дамы, они жили в башне. Но на прошлой неделе уехали в Англию в сопровождении отца Себастьяна. Вот и все, что я могу вам сказать, сын мой!

Ги бросился обратно, пока не начался прилив, и помчался домой — к дочерям и слугам, терпеливо поджидавшим его. Он несколько воспрянул духом, узнав, что Лили вернулась в Англию, но при мысли, что она отправилась обратно к Роберу, кошки заскребли у него на душе. Ги поклялся, что найдет ее и заставит вернуться в Годстоун, хочет она того или нет.

Глава 28

Было прекрасное майское утро, когда в Годстоун прибыл большой обоз. Лили услышала стук копыт и скрип колес и радостно выбежала навстречу. Наконец-то! Но, увидев Ги, приросла к месту. Рядом с ним шли две маленькие девочки и привлекательная молодая женщина. Сердце забилось у нее где-то в горле — сейчас ей придется лицом к лицу встретиться с его женой… Но он любезно проговорил, отпуская эту даму:

— Благодарю вас, мадемуазель!

Сердце Лили подпрыгнуло от радости. А потрясенный Ги уже стоял перед ней не в силах вымолвить ни слова. Наконец он произнес:

— Ей-богу, Лили, вы заставили меня хорошенько побегать за вами!

Она присела перед ним в глубоком, почтительном реверансе. Ги поднял ее, и при его прикосновении она едва не лишилась чувств.

— Позвольте представить вам моих дочерей, Маргариту и Анжелику.

Две маленькие девочки вышли вперед с торжественным видом, но не успели они поклониться, как Лили крепко прижала их к себе и расцеловала.

— Добро пожаловать в Годстоун, дорогие мои, добро пожаловать домой! — воскликнула она.

В зале Ги окружили братья и Рольф. Они смеялись и говорили одновременно.

— Ги, подожди, вот увидишь… — воскликнул Андре, но Лили быстро приложила палец к губам, и он неуклюже закончил: — Вот подожди, ты увидишь, как продвинулось строительство…

— Я пойду туда сейчас же, — добродушно сказал Ги, — но, прежде всего, нужно найти помещение для моих слуг: они устали от долгой дороги.

Лили быстро защебетала:

— Я присмотрю за детьми, а вы с братьями ступайте повидаться со своими людьми. Я знаю, как им не терпится поговорить с вами. Мы же пока приготовим знатное пиршество в честь вашего возвращения, милорд. Добро пожаловать домой!

Ги жадно следил за ней глазами, а она взяла девочек за руки и повела наверх, в опочивальни. Лили распорядилась, чтобы вещи Ги отнесли в их прежнюю комнату, покормила сына и уложила его спать в комнате леди Элисон. Нянька девочек и Бетта помогли ей выкупать Маргариту и Анжелику, и она покормила их. Затем Лили надела бледно-зеленое платье, которое Ги любил больше всего…

В трапезном зале царило веселье. Ги сидел подле Лили и не сводил с нее глаз. Напряжение между ними росло с каждым часом. Обоим не хотелось есть, и хотя на столе стояло множество их любимых кушаний, они только слегка прикоснулись к ним. Наконец Ги не выдержал:

— Робер…

Лили широко раскрытыми глазами посмотрела прямо ему в глаза.

— Обращался со мной, как отец, — твердо сказала она.

Боль в глазах Ги исчезла, и Лили убедилась, что поступила правильно, скрыв правду, ибо это была ложь во спасение.

— Я должен кое-что сказать вам, cherie.

— А я показать, милорд.

Ги не терпелось объявить Лили, что она его законная жена, увидеть, как счастье озарит ее лицо. Ей же не терпелось передать в руки Ги их сына.

Он гадал: захочет ли она разделить с ним ложе? И когда Лили погладила его по руке, он сразу же пришел в возбуждение. Она улыбалась, опустив глаза. И Ги понял, что Лили чувствует его состояние и наслаждается этим.

Наконец она проговорила:

— Пойдемте, уже поздно. Я провожу вас в вашу опочивальню, а вы поведаете мне то «кое-что», которое целый день не дает вам покоя, не так ли?

— Вы ужасная насмешница, мадам! Закрыв дверь, Ги яростно схватил ее в объятия.

Его губы впились в ее губы, а руки уже срывали с нее одежду.

— Говорите же, — пробормотала Лили, пытаясь остановить его.

Но Ги так долго жаждал ее, что был не способен внимать словам. Он должен восстановить свои права на ее тело и душу, поставить на ней свою метку, свое клеймо, чтобы весь мир знал, что это его женщина, только его…

Вскоре и мысли Лили разбежались, и огненная страсть накрыла ее так же, как Ги. Он раздел Лили донага, и она застонала, протестуя против того, что он долго раздевается. Его плоть грозила расплавить их обоих, и когда он упал на нее и овладел ею, она отдалась ему полностью, желая только одного — вечно лежать вот так, и чтобы он брал ее снова, и снова, и снова… А Ги уносил ее все дальше, за пределы возможного. Потом они долго ласкали друг друга — медленно, сладко и нежно.

Только после того, как яростный огонь страсти был немного утишен, Ги и Лили смогли наконец раскрыть друг другу свои тайны. Он пропустил сквозь пальцы прядь ее великолепных волос, падающих ему на грудь, и сказал:

— Милая, мадам Монтгомери умерла до того, как мы обвенчались. Наша свадебная церемония была настоящей. Ты — моя жена перед Богом и перед людьми.

— О любимый!.. — Лили заплакала, и слезы, как звезды, сияли в ее глазах. — Подожди минутку, я хочу что-то показать тебе…

Ги неохотно отпустил ее. Накинув легкое платье, Лили убежала. Когда она вернулась, держа на руках их сына, Ги стал перед ней на колени и поцеловал край ее платья. Потом бережно и осторожно взял у Лили дитя, и ему показалось, что его сердце сейчас разорвется от счастья. Младенец закричал, и Лили, сев на кровать, дала ему грудь.

Ги зачарованно любовался ими.

— Вот и еще один норманн пришел, чтобы завоевать тебя, любовь моя!..

Лили счастливо рассмеялась, унесла ребенка и тут же вернулась в объятия мужа.

— Ах, Лили, я люблю тебя больше жизни! — прошептал Ги.

«Наконец-то я покорила его!» — подумала Лили.

Но когда его руки вновь стали страстно ласкать ее тело, она блаженно улыбнулась: «Но слава Богу, я никогда не смогу его укротить!»