Усилием воли Джесс заставил себя прекратить пережевывать в памяти мрачные страницы прошлого. Да, чем быстрее он найдет Магуайра и передаст его в руки властей, тем скорее сможет порвать со службой в уголовном розыске. А потом – решить, как жить дальше!

К сожалению, стремление как можно быстрее покончить со старой жизнью и начать новую съедало то время, которое он мог приятно провести в Ласт-Хоупе...

«Если бы я был шотландцем, то где бы сейчас оказался?» – спрашивал себя Джесс.

Негромкий стук прервал его размышления. Джесс оторвался от окна, быстро прошел через комнату и открыл дверь. На пороге стояла молодая служанка хозяйки. В одной руке она держала завернутое в полотенце мыло, в другой – ведро с горячей водой. Еще одно ведро, уже с холодной, висело у нее на шее, привязанное бельевой веревкой.

Как и часом раньше, само появление местной феи парализовало Джесса, лишив дара речи и даже способности двигаться. И это уже не говоря о том, что он дал себе слово держаться от нее на расстоянии.

– Вы хотите, чтобы я весь день простояла у двери, или же все-таки позволите войти? – презрительным тоном сказала Онести.

Джесс сделал шаг в сторону и пропустил девушку. Лицо его выражало досаду. Как получилось, что один вид этой девицы спутывал все его мысли, превращая в идиота? Ничего подобного с ним не случалось после той ночи, когда Кристина Флауэрс гордо и властно опутала его своим юным очарованием и затащила на отцовский сеновал. Тогда ему только-только исполнилось тринадцать лет...

Онести подняла ведро с горячей водой над ванной. Джесс подумал, что неплохо было бы ей и помочь, но не смог даже пошевелить рукой. Он просто стоял с дурацким видом и тупо смотрел на девушку.

Тем временем Онести наполнила ванну горячей водой и разложила на кровати полотенце с мылом. Джесс же оперся спиной об оконную раму, скрестил руки на груди и совершенно неожиданно для себя сказал:

– Онести... Необычное имя!

– Мой отец вообще был необычным человеком.

Она убрала со лба сбившийся локон и вытерла ладонью пот, выступивший от поднявшегося над ванной пара.

– Вы собираетесь мыться, не раздеваясь? – усмехнулась девушка.

«Господи! – подумал Джесс. – До чего же знакомая и избитая до зубной боли тактика!»

Он отошел от окна и расстегнул манжету рукава. Потом – вторую... И спросил ехидным тоном:

– Скажите, как вас, такую милую и хорошенькую девушку, угораздило попасть в эту забытую Богом дыру?

– Эту «дыру», как вы изволили выразиться, не зря назвали «Последней Надеждой».

Джесс бросил на Онести пронизывающий и одновременно насмешливый взгляд. Он непременно прицепился бы к ее ремарке, не смени она тему разговора:

– Не желаете попробовать воду перед тем, как начать мыться?

Опустив ладонь в ванну и найдя температуру воды вполне приемлемой, Джесс расстегнул пуговицы на рубашке, снял ее и бросил на стул.

– Боже, что это у вас?! – испуганно воскликнула Онести, увидев шрам на теле Джесса чуть пониже сердца.

– Это? След пули, выпущенной из «винчестера», – как ни в чем не бывало ответил он, расстегивая брюки.

Онести тут же стыдливо отвернулась к стене. Заметив это, Джесс удивленно выгнул бровь. Черт возьми, она ведет себя так, будто бы никогда не видела раздетого мужчину!

– Болит? – спросила Онести, не поворачивая головы.

– Только когда дышу.

– Легко отделались! На вершок выше, и вас бы не было!

– Именно так и задумывалось.

Джесс разделся и с наслаждением опустился в теплую воду.

– Теперь можете повернуться, – усмехнулся он. Ванна оказалась тесноватой. Джессу пришлось согнуть ноги и почти прижать колени к груди.

Онести повернула голову и обвела взглядом комнату, словно желая убедиться, что ей ничто не угрожает. Только после этого она нагнулась над сидевшим в ванне Джессом. Он слышал, как девушка мыла руки каким-то снадобьем, запах которого, смешиваясь с паром, приятно щекотал ноздри. Когда же мягкие ладони коснулись его спины, он почувствовал, что начинает таять...

– Вы проделали длинный путь от Техаса, дорогой ковбой! – ухмыльнулась Онести.

– Разве это заметно? – пожал плечами Джесс, хотя отлично понимал, что не заметить было бы просто невозможно. И не только по грязному телу и запыленной одежде.

Джесс уже несколько лет не был в этом штате, но успел заметить, что техасский акцент во многих уголках Америки помогает находить общий язык с людьми. Причем очень немногие интересовались, действительно ли имеют дело с техасцем. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на одежду и шпоры, столь характерные для техасских ковбоев, или услышать несколько произнесенных фраз.

– Узнала по акценту, – подтвердила Онести догадку Джесса. Она намыливала мочалкой его спину. – А что привело вас в Ласт-Хоуп?

– Просто ваш городок оказался у меня на пути.

– Насколько я понимаю, это с вами частенько случается. Вы золотоискатель?

– Не совсем.

– Скрываетесь от закона?

– Нет.

– Игрок?

Вопрос вызвал у него улыбку:

– Только если игра входит в мои планы.

Он старался понять, куда клонит Онести, ибо знал, что фривольные девицы в большинстве своем интересуются лишь звоном монет в мужском кармане.

– Вы всегда так любопытны? – спросил Джесс.

– Только если это входит в мои планы.

Онести искоса посмотрела на Джесса. Ее взгляд показался ему до того чистым и невинным, что невольно вызвал удивление. Он давно усвоил, что романтика отнюдь не отличает девиц легкого поведения, к которым, как ему казалось, принадлежала и Онести.

– Закройте глаза, пока я буду мыть вашу голову, – приказала она.

Джесс покорно подчинился. Теплые струи воды, пролившиеся на голову, и мягкие ладони Онести, намыливавшие его густые волосы, были настолько приятны, что от наслаждения он даже застонал. «Черт побери, как же это прекрасно!» – чуть было вслух не воскликнул Джесс.

Он слегка откинулся на спину и блаженно наблюдал за грациозными движениями изящных рук Онести, которые проникали в его волосы, скользили по шее, плечам и груди, осторожно касаясь шрама под сердцем.

«О, пусть катится ко всем чертям ужин! – млея, думал Джесс. – Разве еда может доставить даже сотую часть подобного наслаждения?!»

Джесс открыл глаза. Его взгляд приковала полуобнаженная грудь девушки, готовая вот-вот вырваться из плена одежды. Сильная... Полная... Крепкая... Она казалась совершенной.

«Да, определенно я попал на небеса!» – снова подумал он и улыбнулся.

В этот момент Джесс вдруг увидел какой-то желтый предмет, спускавшийся с шеи Онести в ложбинку между полушариями груди. Он протянул руку и вытащил его за золотую цепочку из пикантного тайника. Предмет оказался роскошным рубином в золотой оправе.

– Что это?

– Подарок.

Намыленные руки Онести осторожно отобрали драгоценность у Джесса и водворили на место.

– Надо было очень постараться, чтобы его заслужить!

– Это от отца.

Джессу хотелось прореагировать на это уточнение, и он уже открыл было рот. Но тут в руке девушки блеснуло стальное лезвие. Джесс резко отклонился и с испугом посмотрел на нее.

– Ну, чего вы испугались? – фыркнула она. – Или вы так дорожите грязной щетиной, закрывшей уже почти все лицо?

Она взяла его за подбородок и поднесла бритву:

– Терпеть не могу бакенбарды!

Только сейчас Джесс заметил, какими темными были ее карие глаза. Почти шоколадного цвета. Но в этот момент они заблестели такой решимостью, что его нервы напряглись до предела.

Онести прикусила нижнюю губу, наклонив голову сначала направо, затем – налево.

– Вам когда-нибудь приходилось брить мужчину? – спросил Джесс.

Брови Онести удивленно выгнулись дугой:

– Разве я похожа на женщину, которая никогда этого не делала?

Действительно, уже в следующие минуты стало очевидно, что бритье входит в длинный список процедур, в которых Онести явно преуспела. Во всяком случае, оголившиеся щеки Джесса сразу же стали очень даже чувствительными к теплой воде, и это показалось ему не менее приятным, чем присутствие рядом очаровательной молодой особы.

В комнате воцарилась тишина. Слышалось лишь поскребывание бритвы по колючей щетине Джесса.

Обычно он избегал спать со служанками или горничными. Джесс знал немало мужчин, предпочитавших ложиться вечером и вставать утром в строгом одиночестве. При этом они не испытывали никакого желания изменять подобному правилу. А потому даже сама мысль о возможности уложить Онести с собой в кровать показалась Джессу просто дикой.

Закрыв глаза и расслабившись, он постарался думать о другом...

О матери... Мысли о ней отвлекут его... Затем он вызовет в памяти образ Ровены Рандолф в тот момент, когда она стояла на железнодорожной платформе в Шайенне. Потом вспомнит улицы Вайоминга в день, когда суфражистки города вышли на улицы с требованием запретить публичные дома.

Джесс хотел припомнить и другое, но...

Его щеки коснулось, что-то мягкое и теплое. Он открыл глаза и увидел Онести с салфеткой в руках. Она смотрела на него с восхищением:

– Боже, какой же вы красивый!

Брови Джесса полезли вверх.

– Красивый? – переспросил он, удивленно уставившись на Онести.

На щеках девушки играл пунцовый румянец.

– Не разыгрывайте удивления, дорогой! – усмехнулась она. – Можно подумать, что вам об этом не говорят.

– Не говорят, если хотят жить! – ответил он с сарказмом.

Слово «красивый» казалось Джессу рафинированно-женским и всегда раздражало. Тем более что с самого детства он чуть ли не ежеминутно слышал: «ангельское личико», «прелестный мальчик», «лютик» и все такое прочее.

Конечно, с возрастом он все меньше прислушивался к подобным эпитетам в свой адрес, предпочитая по возможности использовать привлекательную внешность для достижения вполне земных целей. Женщины им восхищались, а мужчины не придавали этому особого значения до тех пор, пока не становилось уже поздно...