Светлана Лубенец - День святого Валентина

Потянулись дни, месяцы, когда Игорек носился бобиком, исполняя поручения Пряжкина, был эдаким придворным шутом, которого Колян любил выставлять на смех и над которым прикалывался вместе со своими дружками. Игорь боялся его и ненавидел одновременно. Но продолжал оставаться при Коляне. При этом Игорь придумывал тысячи планов, в которых он избавлялся от пряжкинского ярма, уходил из-под ненавистной зависимости. То Пряжкина, как мечтал Игорь, забирали в тюрьму на долгие-долгие годы, то Пряжкин со всем семейством навсегда перебирался в другой город, то сам Игорь уезжал далеко-далеко и начинал новую жизнь в новой школе и новом классе. И там, в этом новом месте, никто не предполагал бы, конечно, что он — мальчик на побегушках. Ребята относились бы к нему с уважением, как к равному. Или же, представлялось Игорю Денисову, он записывался в секцию такой суперборьбы, что быстро-быстро становился очень сильным. Он набил бы тогда сразу Пряжкину морду — и тот отстал бы от него НАВСЕГДА!

Игорек понимал, что фантаст он еще тот. Потому что все эти планы являлись именно фантастическими и исполниться никак не могли. И мальчишка жил, страдая, мучаясь и… продолжая влачить существование придворного клоуна — то есть прислуживая и паясничая.

Особенно Игорьку было неприятно, когда его унижала Герасимова — та, смеяться над которой заставил всех когда-то Пряжкин. Игорь не вдавался в подробности сердечных привязанностей своего босса, а также не понимал его эстетических идеалов. Раз в пятом классе Колян дал «добро» на обзывания, Игорь и начал Верку обзывать с удовольствием. Зачем Пряжкин ее доводил, он не думал, потому что сам лично делал это для собственного утверждения. Ну и досамоутверждался — унизительно получив в лоб…

Ох как это было обидно! И время не стерло, не притупило боль обиды. Поэтому услышать откровения Веркиной матери оказалось для Игоря необыкновенно приятно. Это было лучшим бальзамом для ран его измученной души! Ведь он не ошибся — Герасимова, оказывается, такая же слабая и беззащитная, как и он. Для этого она и врет про себя разные таинственные небылицы. Все ясно… Теперь они снова были равны.

На следующий же день Игорь поторопился оповестить об этом весь класс. Однако хитрейшая Герасимова тут же все с ног на голову поставила! Так переврала его правдивые слова, что над ним, Игорем Денисовым, одноклассники смеяться начали. Над ним, а не над ней, ничтожной врушкой!

Но добрая судьба снова помогла Игорю. Направляясь вечером домой, он увидел, как по другой стороне улицы шли парочкой эта самая Герасимова и Глеб Терехов. Игорь спрятался за дерево, проезжающие по дороге машины и редкие прохожие то и дело загораживали объекты его наблюдения, но все, что нужно, он увидел. Голубки трогательно попрощались — после чего Верка шмыгнула через пункт охраны своего навороченного жилого комплекса, а Терехов отправился восвояси.

Срочно рассказать об этом Пряжкину! Да, это решение казалось Игорю замечательным. Рассказать, как Герасимова гуляет с отличником-спортсменом, — и пусть Пряжкин тоже пострадает. Пусть ему тоже будет неприятно! Так Игорь сразу двух зайцев убьет: и Герасимовой проблем и волнений прибавится (ведь Пряжкин — парень-ураган, он ее в покое теперь не оставит), и Колян поймет, что такое мучиться.

Так что с утреца в школе Игорь все своему другу-покровителю и рассказал. Реакция была та, что и предполагалась, — услышав информацию, Пряжкин обезумел и умчался куда-то после первого же урока. Таким злым Игорь его давно не видел. А через пару уроков Игорь узнал от ребят, что босс ждет его во дворе своего дома. «Что-то будет!» — взволнованно подумал Игорь и тоже свинтил с уроков.

Вера мчалась со всех ног. Вот она, начинается — настоящая жизнь, реальная! События, битвы, приключения! Все действительно ПРОИСХОДИТ, а не сама она себе нафантазировала! Кто-то собирается драться из-за нее — как в стародавние рыцарские времена… Вот это да!

«Но что ж хорошего в драке-то? — подумала Вера, остановившись почти у самой цели. — Ведь ребята могут друг друга покалечить!»

И она прибавила скорости. На всех парах влетела в арку. Опа! Как-то так она оказалась прямо в центре круга, который образовали мрачные личности со свирепыми физиономиями. А в этом самом центре стоял… Глеб Терехов. Один. Нет, теперь рядом с подлетевшей Верой. А вот и Пряжкин — Вера не сразу разглядела его в арочной полутьме. Стоит, ухмыляется…

«Еще ничего не началось! — поняла Вера. — Я вовремя!»

Глеб посмотрел на нее. Но сказать ничего не успел. Потому что первым заговорил Пряжкин. И лицо, и голос у него были такими, будто бы он сейчас вот-вот заплачет, но старается сдержаться… Или выдумщице Вере это только показалось? Потому что не надо людей по себе мерить…

— Ага, примчалась, каратистка… — глухо произнес Колян. — Что, собралась своего спортсмена защищать? Нет уж, погоди. Вдвоем на одного — любой дурак сможет. Не лезь уж. Мы с Глебом сами…

«Он не сомневается, что я каратистка! — в ужасе подумала Вера. — Но вроде со мной-то он драться не хочет… Ишь, благородный. Он-то не хочет. А эти его дружбаны? Они точно, на раз! Что же мне делать? Это в классе хорошо было ребятам пинки и оплеухи отвешивать, чтобы не дразнились, и совсем другое дело против этих монстров выступать… Надо это как-то остановить. Как?!»

И она представила себя королевой, прекращающей поединок сражающихся за нее рыцарей. Ух, как красиво это было там, в ее воображении! Ну а что дальше-то надо делать, когда поединок этот остановится? Кому-то из рыцарей отдать свою руку и сердце? Или как?

Пока она витала по просторам своих мечтаний, Глеб сделал шаг по направлению к Пряжкину. И так получилось, что и Пряжкин в тот же миг шагнул вперед. Оба заметили это — и усмехнулись.

Вообще-то с незапамятных времен между ними существовало негласное соглашение — никогда друг друга не трогать. Они дрались когда-то — в первом классе, малышами. Но со второго класса Глеб начал заниматься спортом, а Коля пошел в хулиганы. Оба — и все вокруг это быстро поняли — стали «силой». Так что уважали их одинаково. Но — по-разному. И никогда прежде их интересы не пересекались. Вот только сейчас…

Кто-то из пряжкинских боевиков схватил Веру за руку. Девочка тут же с возмущением попыталась руку свою выдернуть, но парень тащил упорно и, видя Верино сопротивление, произнес:

— Да отойди же ты, не мешайся.

Все, значит, начинается! Вера спустилась с облака грез на землю. Оглядела физиономии окружавших ее. Ужас… Даже ехидная мордочка Денисова несколько раз то тут то там мелькнула. Куда ж без него… Нет, все так некрасиво, неинтересно. Надо это заканчивать.

И Вера таки выдернула руку, резко выскочила к Глебу с Пряжкиным.

— Стойте! — сказала она, удивившись твердости своего голоса. Но, может, ей это только казалось? — А давайте, все сейчас и закончится? И никакой драки не надо.

— Но… а ты… это… — тут же отреагировал Пряжкин, — ты с ним тогда останешься? Или со мной?

— Коля, что значит «с ним» или «со мной»? Что у нас с тобой?

— Я хочу, чтобы ты была со мной! — заявил Пряжкин. — Чтобы мы встречались.

— Что-о? — Вера не верила своим ушам. Это было так непоследовательно… Поэтому, плюнув на то, что ушей чужих здесь больше чем достаточно, зло проговорила: — Ты хоть понимаешь, Пряжкин, что ты говоришь?

— Понимаю, — ответил тот.

Но Вера отвлеклась — увидела, как вездесущая Оля Прожумайло подбирается поближе к главным героям истории. Разумеется, она не пропустит ни слова…

Тонкие ноги Оли, которыми она так комично перебирала, напомнили Вере о ее собственных недостатках. Которых было немало. За которые-то ее, собственно, и дразнили. И заводила этого всего был он — ненавистный Пряжкин! А теперь, значит, Пряжкин вон про что заговорил — «чтобы мы встречались»! Бред…

— Пряжкин, а ты понимаешь, что я тебя просто ненавижу? — взволнованно, но без слез в голосе начала она — и дальше говорила правду. Ту обидную и жуткую правду, которая мучила ее столько лет. Мучила и оставалась безнаказанной. — Понимаешь, что ты мне всю жизнь испортил?!

— В смысле… В каком смысле? — растерялся Пряжкин. — Чем я тебе испортил жизнь-то?

— Тем, что ты обзывал меня!!! Не помнишь, как?

— Помню… — Растерянность, которая была написана на лице у Коляна, сыграть было невозможно. — Но так ведь… тебе же нравилось это, Вер…

— Что-о?! Нравилось?! — теперь уже Вера поразила зрителей выражением невероятного удивления на лице.

— Ну! Ты же так фыркала… — развел руками Колян. — И я, это… думал, что тебе нравится.

— Мне?!

— Ага. Типа что льстит тебе…

— Мне? Льстит, что я — «толстая» и «пончик»? Да кому же может льстить такое? — Вера, сама не замечая этого, наступала и наступала на растерянного хулигана Пряжкина. — Да ты, Пряжкин, больной…

Пауза. Тишина. Все молчали и не шевелились. Прохожий, который случайно оказался под аркой и поначалу испугался, что сейчас ему от подозрительной компании непременно попадет, теперь замедлил свой суетливый бег и прошел сквозь всю группу спокойно, уверенно и с интересом ко всем присматриваясь. Но его, казалось, даже не заметили…

И тут раздался голос Глеба:

— Я тоже думал сначала, что это ты так с ним кокетничаешь. А потом увидел, что ты чуть не плачешь, когда его слова слышишь. И понял — не кокетничаешь…

Вера обернулась к Глебу. Зрители подступили к ним поближе, а Прожумайло вообще чуть ли не в лицо Вере уже заглядывала.

— Я кокетничаю?..

Да, такое Вера уж точно услышать не ожидала. Но жить ей становилось все интереснее! Неужели она — интриганка, которой больше всего на свете нравится в таких вот разборках участвовать? Правда, что много о себе можно интересненького узнать, если общаться с нужными людьми… Типа этой теплой компании…