Во второй половине того же дня Эйприл нанесла визит своему гинекологу. Эйприл рассказала ей, что Майк вернулся к ней и теперь они живут вместе. После осмотра доктор сказала, что ребенок должен родиться крупный, но поводов для тревоги нет, потому что положение у него правильное. Эйприл незадолго до этого прошла очередное ультразвуковое исследование, однако ребенок лежал так, что его пол не удалось определить. Эйприл решила, что больше никаких УЗИ ей делать не нужно, пусть пол ребенка станет для них с Майком сюрпризом. В конце концов, какая разница, девочка или мальчик, главное, чтобы малыш был крепеньким и здоровым. И все-таки в душе Эйприл по-прежнему надеялась, что это будет девочка, точно так же, как Майк ожидал в скором времени сына по имени Сэм. Эйприл же уверяла его, что это будет девочка по имени Зоя.

На обратном пути она зашла к Элен. У той как раз был перерыв между двумя пациентами. Элен рассказала Эйприл, как вызывают роды, если женщина перенашивает ребенка. По мнению Эйприл, она была готова родить хоть сейчас. Стоило ей поработать слишком долго или провести весь день на ногах в кухне, как она начинала ощущать мышечные сокращения. Впрочем, врач заверила ее, что это нормально и не следует придавать этому особого значения. Это вовсе не сигнал преждевременных родов, так что поводов для беспокойства нет. Эйприл же больше волновало другое — кто займет ее место у плиты на время ее пребывания в больнице. Ей казалось, что без нее в ресторане все пойдет не так.

— Я прямо-таки представляю себе, как ребенок появляется на свет прямо в твоей кухне, пока ты сама пытаешься в последний момент исполнить все заказы, — пошутила Элен.

— Не исключаю такой возможности. Хорошо бы, малыш родился ближе к ночи, сразу после закрытия ресторана, тогда уже утром я смогу снова выйти на работу, — улыбнулась Эйприл.

— С тебя станется, — рассмеялась подруга.

Эйприл вскоре вернулась к себе в ресторан. Приближалось время ужина. Основную часть предварительной работы она сделала еще до визита к врачу. И теперь снова взялась за дела. Она подумала о том, что Валери с Джеком сейчас уже в Париже. Эйприл была рада за мать — это настоящий подарок судьбы, что в ее жизни появился Джек. Валери не собиралась выходить за него замуж, она не видела в этом необходимости. По ее словам, их обоих устраивало существующее положение вещей, и никто из них не горел желанием связывать себя узами брака. Они и так жили как муж и жена, неразлучные с декабря. Джек признался, что столь длительных отношений в его жизни еще не было, впрочем, как и в жизни Валери. Ни столь длительных, ни столь замечательных.

В этот вечер в ресторане было много работы. Майк уехал ужинать в другой ресторан, о котором ему предстояло написать отзыв. Эйприл тоже иногда ездила вместе с ним, но сегодня вечером у нее и здесь дел было невпроворот. Последнее время дела в ее заведении шли на удивление хорошо — ресторан пользовался популярностью, и в зале часто бывали заняты все столики. Если дела будут и дальше идти точно так же, она гораздо быстрее рассчитается с долгами.

В тот вечер зал был полон, и повара трудились не покладая рук. Один из них колдовал над сковородками. Эйприл стояла к нему спиной, но как только услышала крик, резко обернулась. Над плитой полыхало пламя — это загорелось масло на одной из сковородок, причем огонь уже успел перекинуться на стопку полотенец. Один из поваров бросил их на пол и принялся затаптывать ногами. Но за это время огонь на плите разгорелся еще сильнее и грозил распространиться дальше. Кто-то из официантов, который на тот момент находился в кухне, схватил огнетушитель и направил его на охваченную пламенем плиту. Эйприл в панике выхватила огнетушитель из его рук и стала тушить огонь сама. Но сбить пламя ей не удалось. Отовсюду слышались крики и визг. Вбежавший в кухню Жан-Пьер попытался увести Эйприл из кухни. Но она решительно отстранила его, все еще направляя струю на огонь. Увы, к этому моменту кухня уже занялась пламенем. Люди в ужасе выбегали из ресторана.

Где-то вдали послышался рев пожарной сирены, однако машины еще мчались где-то по лабиринту улиц. Жан-Пьер и другие повара уговаривали Эйприл уйти, однако она не желала их слушать. Ресторан тоже был ее ребенком, и она не собиралась бросать его в беде. Огонь тем временем распространился на обеденный зал. Вой сирен раздавался совсем рядом. Эйприл почувствовала, как ее обдало жаром, но уже в следующую минуту в кухню, волоча за собой шланги, вбежали пожарные и принялись заливать пламя пеной. Кухня быстро наполнилась удушливым дымом, кто-то вывел Эйприл на улицу. Ее усадили на тротуар и приложили к ее лицу кислородную маску. Голова у нее кружилась. Люди испуганно смотрели на нее, когда она попыталась подняться на ноги, чтобы посмотреть, что там творится с ее рестораном. Пламя пошло на убыль, но все вокруг было залито водой. От ее любимого детища ничего не осталось. Не в силах сдержаться, Эйприл разрыдалась. Двое официантов опустились рядом с ней, не давая ей подняться с места.

Она услышала, как пожарные вызвали «Скорую», кто-то громко крикнул, что она беременна. Ей же хотелось подняться на ноги и войти внутрь, чтобы посмотреть, что осталось от ресторана. Но сил встать у нее уже не было, Эйприл сотрясали рыдания. «Скорая» прибыла через несколько минут. Эйприл попыталась было сопротивляться, однако в следующее мгновение потеряла сознание. К этому моменту кто-то из официантов дозвонился по мобильному телефону до Майка, чтобы сказать ему, что в ресторане пожар и, похоже, спасти заведение уже не удастся. Эйприл увезли на «Скорой», но в какую больницу, этого еще никто не знал.

Майк тотчас набрал номер 911, и ему было сказано, что, по всей видимости, ему следует обратиться в ожоговый центр. Все его мысли были только об Эйприл и их ребенке. Официант сказал ему по телефону, что она сама пыталась погасить огонь и отказывалась покинуть объятое пламенем помещение, пока ее не вывел оттуда кто-то из пожарных.

Майк, не помня себя, выскочил из ресторана и бросился бегом по улице, пытаясь поймать такси. Наконец ему повезло, и уже буквально через десять минут он был в больнице, куда привезли Эйприл. Та находилась в отделении экстренной медицинской помощи. Майк сказал дежурной сестре, что Эйприл на восьмом месяце беременности.

— Мы знаем, — спокойно ответила сестра. — Сейчас ее осматривает акушер.

— У нее начались роды? — в панике спросил он. Боже, что, если ребенок погиб? А что с ней самой? Ему ведь даже неизвестно, какие у нее травмы!

— Я не в курсе, — невозмутимо ответила медсестра приемного отделения.

— Я должен ее видеть! — воскликнул Майк, чувствуя, как самообладание изменяет ему.

— Она в палате номер девятнадцать.

Медсестра указала на двойные двери. Майк тотчас же кинулся туда и оказался среди многочисленных пациентов, врачей и сестер в халатах. Здесь были пациенты с огнестрельными ранениями, с черепно-мозговыми травмами, те, кого привезли сюда с сердечным приступом, и те, кто за ними ухаживал, персонал отделения экстренной помощи. И, наконец, он увидел ее. Эйприл по-прежнему была без сознания, на лице — кислородная маска, волосы все так же заплетены в косу и огромный живот. Над ней, обрабатывая ожоги на руках, склонились два врача и медсестра. Майк заметил рядом с кроватью капельницу.

— Я ее муж, — сказал Майк. Он даже не задумался о том, как ему следует представиться. Он ведь и был ее мужем. — Что с ней?

Эйприл была мертвенно-бледной, и врачи постоянно контролировали состояние ребенка. К счастью, маленькое сердечко билось ровно и звучно.

— Она надышалась дымом и получила ожоги второй степени на руках. Какой у нее срок? — с озабоченным видом спросил врач-акушер.

— Тридцать пять недель.

— Уже можно рожать. К этому сроку ребенок вполне жизнеспособен. У вашей жены проблемы с дыханием, и если ребенок начнет ощущать недостаток кислорода, то может попроситься наружу.

Майк не знал, что ему делать, он до сих пор еще не осознал случившееся. Ему хотелось отругать Эйприл за то, что она пыталась погасить пламя своими руками. Господи, как можно быть такой неосмотрительной? И вот теперь она лежит здесь бледная, как смерть, и едва дышит. Впрочем, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы его гнев тотчас остыл. Ощущая собственную беспомощность, Майк стоял рядом и плакал. Врачи провозились с ней примерно час, прежде чем она очнулась. Впрочем, ее продолжал душить кашель, ее постоянно рвало, и она задыхалась. Кроме того, акушер зарегистрировал мышечные сокращения с интервалом в десять минут. Воды, к счастью, еще не отошли, но поводов для оптимизма было мало. Единственное утешение — сердечко малыша продолжало ровно биться.

В палате экстренной помощи Эйприл продержали всю ночь. Все это время Майк сидел рядом. Лицо ее по-прежнему закрывала кислородная маска. Но Эйприл знала, что он с ней. Ей ввели препарат для прекращения схваток, и к утру они прекратились. На Эйприл было страшно смотреть. Казалось, ее кожа, ее волосы пропахли гарью и дымом. Этот запах преследовал ее даже в палате, куда ее перевели. До конца вечера с нее не снимали кислородную маску — как ей объяснили, не столько ради нее самой, сколько ради ребенка.

Майк позвонил ее отцу, чтобы сообщить, что случилось.

Пэт и Мэдди приехали в больницу во второй половине дня. По пути туда они специально проехали мимо ее ресторана и по секрету сообщили Майку, что зрелище ужасное. Впрочем, не менее ужасное зрелище являла и сама Эйприл. В тот вечер Майк позвонил ее матери в Париж, в отель «Ритц». Эйприл не разрешила ему сделать это раньше — не хотела портить матери ее путешествие. Когда Майк наконец набрал номер Валери, в Париже была уже полночь. Он рассказал ей обо всем, что случилось, однако успокоил, что жизнь Эйприл вне опасности и она скоро встанет на ноги. С ребенком, по словам врачей, тоже все в порядке. И если Эйприл не будет слишком напрягать себя в ближайшие недели, возможно, она доносит ребенка целый срок. А вот ресторан практически весь выгорел изнутри.