— Как странно, — улыбнулась она, — я только что подумала то же самое, слово в слово!

Мимо них прошла парочка, уютно пристроившаяся под одним большим красным зонтом.

— В этом городке время словно остановилось, — проговорила Мэгги. — Было бы здорово здесь пожить, но я бы, наверное, все-таки не смогла. Я слишком привыкла к сумасшедшим ритмам.

Конор предложил куда-нибудь зайти, но Мэгги предпочла прогуляться по улицам.

— Моей теперешней стрижке, — она дотронулась до непривычно коротких волос, — дождик, думаю, не повредит.

Они вышли из машины и посторонились, уступая дорогу лошади, везущей какую-то повозку.

— У вас были длинные волосы? — спросил он. Она кивнула:

— Очень длинные.

Мэгги рассказала ему, какое облегчение она почувствовала, когда Андре отхватил ее тяжелый «хвост» одним взмахом ножниц.

— У меня было такое ощущение, словно я не иду, а лечу, словно освободилась от чего-то.

— Одна из моих сестер пару лет назад так же подстриглась. И уже на следующий день решила снова отращивать.

— Снова отращивать? Ни за что! Я словно стала другим человеком.

Конечно же, дело было не в стрижке. Просто Мэгги сама до вчерашнего дня боялась себе признаться, что от прежней Мэгги — первой жены Чарлза О'Брайена — в ней уже ничего не оставалось, кроме густой копны длинных волос.

Конору нравилась ее стрижка. Еще вчера он бы сказал, что ему нравятся длинные волосы у женщин, — но вчера он сам был другим человеком.

Они зашли в какое-то кафе и сели за столик, украшенный букетом ярко-красных, оранжевых и желтых осенних цветов. Они сидели друг против друга, держась за руки, глядя на дождь за окном и разговаривая — о чем именно, Мэгги впоследствии не могла припомнить. Слова были не важны. Одного звука его голоса было достаточно.

Кафе было оформлено в морском стиле. Середину зала украшало большое чучело меч-рыбы. На полках стояли модели парусников в бутылках. Темные деревянные стены были Украшены штурвалами со старых кораблей.

— Что будем заказывать? — Официантка, рыжеволосая Дама богатырского сложения с тремя серьгами в каждом ухе, подошла к столу. На секунду взгляд ее задержался на их сцепленных руках. — Есть осетрина под майонезом, цыплята табака со сладким картофелем, меч-рыба в лимонном соусе… — Она сделала паузу. — Есть также ливерная колбаса и черный хлеб.

Мэгги не могла не рассмеяться — таким забавным показался ей контраст между меч-рыба в лимонном соусе и ливерной колбасой. Конор рассмеялся вслед за ней. Официантка спокойно ждала, пока они успокоятся, приняла заказ на суп и сандвичи и удалилась.

— Она, должно быть, приняла нас за сумасшедших. — + Мэгги вытерла глаза бумажной салфеткой. — Неужели она сама не видит, как по-дурацки звучит это меню?

— Должно быть, для нее оно звучит вполне нормально.

— Ненавижу всю эту экзотическую еду! — заявила Мэгги. — Кто сказал, что питаться не так, как все люди, — правило хорошего тона?!

— Это в духе моего брата Мэтти. Он ест, чтобы произвести на людей впечатление.

— Точь-в-точь как моя сестра Элли. Она считает, что лучший способ поднять свой престиж — это поражать всех своими обедами.

— А ваша вторая сестра?

— Клер? Она фотомодель. Она вообще ничего не ест — держит себя в форме.

Мэгги рассказала ему о своей семье, о том, как рано ей приходилось брать на себя ответственность за сестер, помогая матери после смерти отца. Ему легко было представить ее в этой роли — она казалась ему сильной, уверенной в себе. Он не удивился бы, узнав, что в школе она была заводилой во всех играх.

Конор рассказывал ей о своих многочисленных родственниках.

— У вас, мне кажется, удивительная семья! — сказала она. — Мне так хотелось бы, чтобы Элли и Клер вышли замуж! Хочется понянчить племянников…

Нянчить детей она любила. Если бы они с Чарлзом не развелись, она бы, пожалуй, завела еще как минимум одного.

— А у меня племянников хоть отбавляй, — сообщил он. — Пять племянников, восемь племянниц и еще двое должны скоро появиться.

— Клер сказала, что она никогда не выйдет замуж. У Элли есть приятель, тоже адвокат, но замуж она за него не торопится — ждет, когда он станет зарабатывать побольше.

— Вот в чем преимущество небогатого, — сказал он. — По крайней море знаешь, что никто не выйдет за тебя ради денег.

У Конора был дом, джип, он всегда платил по счетам вовремя, брал отпуск, когда хотел. Он не был богат, но был вполне обеспечен.

— Понимаю, — сказала она. — Я сама так считаю. Я не вожу «сааб» или «порше», но на жизнь не жалуюсь.

У Мэгги была своя машина. За мебель, купленную в свое время в кредит, она уже расплатилась. За дом — еще нет, но ее работа помогала ей с этим справиться.

Она нашла, что суп вполне хорош, а сандвич еще лучше. Ему нравилось смотреть, как она ест. Она ела с каким-то энтузиазмом, но без жадности, движения ее были грациозны и точны. Она даже не уронила ни одного листика салата из сандвича, в то время как Конор умудрился уронить такой листик себе под манжету.

Ветер на улице, казалось, разгулялся не на шутку, небо потемнело. В кафе зашли несколько прохожих, явно не для того, чтобы перекусить, а чтобы укрыться от дождя.

Мэгги, извинившись, вышла, чтобы привести себя в порядок. Рядом с ней перед зеркалом оказались пожилая седовласая женщина и совсем молодая девушка, вполне соответствовавшая представлениям Мэгги о журнальной красотке. На девушке было черное платье и накинутый на плечи мужской пиджак, явно одолженный ей ее кавалером. Волосы ее были выкрашены в такой же синий цвет, как и у Николь.

Красотка улыбалась своему отражению, не замечая ни Мэгги, ни пожилой дамы. Для нее они были пустым местом, как и любая женщина за тридцать, когда тебе самой еще так далеко до тридцати.

Наконец девица удалилась.

— Никогда не старей, дочка, — вздохнула пожилая ей вслед. — Это ужасно. Оставайся всегда такой же молодой.

Женщина закончила подкрашивать губы и закрыла тюбик.

— Я и глазом моргнуть не успела, как стала старой, — сказала она, обращаясь к Мэгги. — Это происходит так быстро! Однажды вы это поймете.

Мэгги горько улыбнулась, ничего не сказав. Комментарии здесь были излишни.

Странно было слышать такие признания от незнакомки. Возможно, женщина просто выпила немного больше, чем следует. Тем не менее в ее словах была горькая правда, и Мэгги это знала.

Мэгги вернулась за свой столик. Подошла официантка, спросила, не желают ли они что-нибудь на десерт. Посовещавшись, Конор и Мэгги остановились на шоколадном торте со странным названием «Обратная сторона Луны», который решили поделить на двоих. Официантка удалилась.

— Она, должно быть, подумала, что мы любовники, — сказал Конор, когда дверь кухни закрылась за официанткой.

«Что еще она могла подумать? — решила про себя Мэгги. — Как бы случайные прикосновения, долгие взгляды, интимный разговор — что это еще может означать?»

— Пусть думает что хочет, — отозвалась она, вдруг почувствовав, что ей становится жарко.

— Вы покраснели, — заметил он.

— Не обращайте внимания. — Она вспыхнула еще больше. Он поднес ее руку к губам и поцеловал каждый палец в отдельности. Никогда еще ни один мужчина не целовал ее так нежно… Мэгги чувствовала, как жар разливается по всему ее телу.

«Я не должна так реагировать. Я его почти не знаю». Но Мэгги чувствовала, что доводы рассудка уже не имеют значения, что она уже не властна над собой.

— Я хочу остаться с тобой наедине, Мэгги, — произнес он.

Не в силах говорить, она кивнула. Она сама этого хотела.

Он расплатился, и они вышли из кафе и побежали к машине. Дождь яростно хлестал их, за минуту они успели промокнуть до нитки, но лишь смеялись над этим. Такие мелочи не имели теперь для них никакого значения.

— Куда мы едем? — спросила она, когда он завел мотор.

Ему было все равно куда. В городке было полно гостиниц. Конечно, не огромных небоскребов с видом на Атлантический океан, но для их целей скромный номерок в захолустной гостинице подходил даже больше, чем роскошный «люкс».

Лишь с третьей попытки им удалось найти гостиницу, в которой оказались места, — маленький уютный коттедж, смотревший на побережье.

— Вам крупно повезло. — Владелец гостиницы — симпатичный мужчина лет пятидесяти пяти с бородой — протянул Конору ключ от номера. — В такое время гостиницы обычно переполнены.

Конор сунул ключ в карман.

— Вам помочь с сумками? — спросил мужчина.

— Нет, спасибо, — отказался Конор, и Мэгги опять покраснела.

Он взял ее за руку, и они стали подниматься по скрипу-, чей деревянной лестнице. Открыв дверь номера, Конор жестом пригласил ее войти.

Голые стены, одинокая лампочка под потолком, узкая кровать под видавшим виды шерстяным одеялом, ванная с заржавленным душем… И в довершение всего камин. Но Мэгги чувствовала себя здесь гораздо уютнее, чем в сверкающей роскоши номера в Атлантик-Сити.

— Дверь еще открыта, мисс, — напомнил Конор. — У вас есть шанс передумать.

Она колебалась. Кто бы мог подумать, что она, Мэгги О'Брайен, когда-нибудь окажется в случайном гостиничном номере наедине с мужчиной, с которым она не знакома и суток?! Вся ее прошлая жизнь совершенно не предвещала этого.

— Я думаю, — сказала она, — дверь лучше закрыть.

Конор боялся, что она может переменить решение. Ему вдруг представилось будущее без нее, и щемящее чувство черной пустоты ужаснуло его.

Она стояла в ногах кровати. Ее пальцы нервно теребили ворот свитера. Он подошел к ней. Ее небесно-голубые глаза были широко раскрыты. Интересно, о чем она сейчас думает — если думает вообще. У него лично не оставалось уже никаких мыслей — им сейчас руководили одни эмоции.

Он обнял ее. Она прижалась лицом к его груди. Он подхватил ее на руки и понес к кровати.