Мария Эльнорд - Демон

– Все отлично.

Я погружаюсь во тьму.

Глаза подруги расплываются, ее лицо теряет очертания.

– Ешь, – приказывает она и протягивает мне кусок пиццы, – потом спасибо скажешь.

Чувствую вкус мяса и кетчупа на тесте и жую бодрее.

– Хочу еще. – Моя рука тянется к коробке.

– Разве можно залпом выпить полбутылки виски?

Джули прячет от меня пойло обратно в холодильник.

С каждым съеденным куском земля перестает ходить волнами под ногами, и я различаю лицо подруги, ее глаза. Подруга облегченно вздыхает.

– Успела! Считай, что я спасла тебе вечер.

Мы возвращаемся к друзьям, и во мне все переворачивается, когда я вижу Адама.

Хочется выведать ответы прямо сейчас и узнать правду сию минуту! Но время неподходящее. Кинг, смеясь, наблюдает, как Стив с Алексом играют в литрбол. Стоит, опершись о стену, и изредка попивает из своего стаканчика. Глаза Демона вспыхивают, когда он замечает меня. Его руки обвивают мою талию.

Я оглядываюсь по сторонам, нахожу среди толпы студентов белобрысую курицу и, скрипя зубами, накидываю улыбку.

Она не испортит мне вечер.

– Все хорошо? – шепчет на ухо Кинг.

– Все прекрасно.

Но как бы я ни пыталась скрыть волнение, Кинг все равно его чувствует, всегда. Ему хватает одного взгляда, чтобы понять мои эмоции, и поэтому моей чудо-способности вести себя как ни в чем не бывало хватает всего на какой-то час, после чего Адам принимается заглядывать мне в глаза в поисках ответов. Но чем больше алкоголя становится в нашей крови, тем противоречивее и вспыльчивее мы ведем себя, фыркая друг на друга.

Несмотря на то, что пицца в моем желудке взяла на себя основной алкогольный удар, я все равно пьянею, хоть и не так стремительно, как после залпом выпитой половины бутылки виски. Музыка превращается в гул, и мне становится хуже. Нет привычного веселья. Вместо этого опьянение лишь усиливает поток неприятных мыслей, добавляя агрессии.

Что-то идет не так.

Мне бы остановиться и разобраться в себе. Нет, упрямое эго затыкает внутренний голос, и, когда Адам начинает играть в литрбол со Стивом, я под шумок приглушаю стакан виски и ловлю недовольный взгляд Кинга. Серо-голубые глаза сверкают раздражением, а губы сжимаются в тонкую полоску.

Внутренний демон натягивает зловещую гримасу на мое лицо и заставляет выпить очередной стакан. Зрительный контакт становится напряженным, атмосфера все больше раскаляется. В этот момент Джулия хватает меня под руку и ведет в толпу студентов.

– Пойдем танцевать.

От раздражения мышцы в теле каменеют, и мой пьяный мозг требует скандала.

Типичная женская черта.

Всю жизнь старалась быть непохожей на склочных девушек, но против природы не попрешь. Здравый смысл окончательно засыпает, и я танцую все откровеннее, чувствуя на себе десятки голодных глаз, но я ищу только его. Пьяная улыбка появляется на лице, когда моих бедер касаются чьи-то руки, и меня прижимают спиной к себе, на что я отвечаю, двигая задом в такт музыке. Я уже собираюсь повернуться и страстно поцеловать Адама, забыв про дурные мысли, как вдруг чувствую легкий толчок, и груда мышц позади меня падает на пол.

Эта груда мышц – не Адам.

Глаза Кинга испепеляют меня яростью. Он глубоко дышит, сжимая каменные кулаки, а парень, стоявший позади, пытается встать с пола.

«Лучше не делай этого».

Рвусь вперед, чтобы успокоить Кинга, но несчастный танцор все-таки вскакивает и намеревается ответить обидчику, отчего снова встречается с полом. Толпа студентов ликует, снимая драку на мобильные телефоны, а я все больше трезвею от прожигающего взгляда.

– Адам… – Я подхожу к парню, чтобы все объяснить, но он только берет меня в охапку и силком выводит из общежития.

– Какого хрена ты творишь! – кричит Адам, выпуская меня из стальной хватки.

– Клянусь, я думала, что это ты.

– Не умеешь – не пей! Я бы оторвал ему голову, Эмили! Что с тобой происходит весь вечер?

Кинг мечется в разные стороны, на пути ему попадается мусорный бак, и он со всей силы пинает его ногой, подавляя рычащий крик и запускает пальцы в волосы. В этот момент во мне просыпаются демоны, и женское упрямство берет верх.

– Спроси у Люси, а то она уже заждалась тебя в своей постели.

Глаза Кинга округляются, но вместе с этим в них появляется растерянность. Мое сердце трещит по швам.

– При чем здесь Люси?

Руки трясутся. Я слишком хорошо знаю этот взгляд, скрывающий кучу тайн, скрывающий также и страх.

– Ты спал с ней, когда мы были уже вместе?

– Эми. – Птица подлетает к моей щеке, но я делаю шаг назад.

– Ответь.

– Это было до того, как мы с тобой…

– То есть для тебя нормально трахать своих бывших, пока нынешняя не дала? – кричу я во все горло, чувствуя, как предательски сжимается сердце.

Адам заключает меня в объятья, пытаясь успокоить, но я вырываюсь и бью его в грудь.

– После всего, что она сделала! – Мой голос срывается. – После всего, что она говорила про тебя! Тебя прозвали Демоном, подло оклеветав!

– С чего ты взяла? – рычит Адам. – Я говорил тебе, что я не святой. Только ты постоянно ищешь во мне что-то хорошее, но этого нет! То, что я не нападал на Джули в тот вечер в подворотне, не искупает других грехов! Я говорил! Я предупреждал тебя, Эмили!

Мне хочется закрыть уши и не слышать всего этого. Слезы щиплют глаза. Мне становится трудно дышать.

Хочется исчезнуть. Алкоголь делает нас двоих совершенно другими людьми. Теперь я понимаю, почему Адам не пил раньше.

– Я хотел уничтожить тебя в первые дни. Я поначалу находился рядом с тобой, чувствуя ненависть и злость. Я мучил твою маму рассказами о том, как ты страдаешь.

– Не надо. – Я зажимаю уши, но все равно слышу его грубый голос.

– Я трахал твою пьяную подругу на вечеринке, а потом рассказал всем о том, какая она в постели! – Серо-голубые глаза наполняются тьмой, и по моим щекам текут обжигающие слезы.

– Эми! – Хрипловатый голос полон горечи и злобы.

Я трезвею с каждой секундой наступающей паники. Хочется убежать как можно дальше, чтобы не видеть и не слышать его. Адам и правда предупреждал, что он не святой. Это моя вина, что я видела в нем жертву слухов. На мгновение я цепенею и заглядываю в его глаза. Они наполнены тревогой и злобой, любимые губы сжаты в тонкую полоску. Кинг тяжело дышит, сжимая кулаки. Насколько родным стал мне этот человек и насколько мало ему нужно, чтобы ранить меня.

– Почему ты такой? – Мой голос дрожит. – Ведь у тебя есть все, чтобы быть счастливым, а ты совершал такие вещи.

Он отводит взгляд и сжимает скулы.

– Не бывает такого, – чуть громче добавляю я, – не может быть, чтобы не имелось причин для злости на этот мир!

Адам закрывает глаза, будто мои слова бьют его.

– Бывает, Эмили. Я таким родился.

Это мы уже проходили.

– Ты родился в нормальной семье и…

– Я плод ненависти и отвращения! – взрывается он, и из моих легких выходит весь воздух. – Мою мать изнасиловала группа отморозков двадцать лет назад.

Тело застывает то ли от холода, то ли от страха перед услышанным.

– Я делал эти вещи не потому, что злился на людей, – шепчет Кинг, – а потому что хотел. Это моя суть, Эмили. Меня не мучает совесть, мне не снятся кошмары о трудном детстве, мне абсолютно все равно, кто и что про меня говорит.

Меня передергивает от ужаса, когда я представляю ту зияющую пустоту, которую он чувствовал, совершая нехорошие вещи. Как он делал, что хотел, и ни о чем не жалел. Представляю этот надменный, злобный и безразличный взгляд и зажмуриваюсь.

– Ты не меняешь меня, Эмили. Я не меняюсь ради того, чтобы сохранить наши отношения. Просто с тобой рядом мне не хочется совершать дурные поступки. Я не подавляю свою сущность, а открываю новую.

Меня трясет все сильнее, и я понимаю, что очень замерзла. Адам молча снимает куртку и накидывает ее мне на плечи. Вдыхаю сладкий перцовый аромат и потихоньку успокаиваюсь.

– Пойдем домой, – просит Кинг, обнимая меня за плечи.

– Стой, есть ли что-то еще, что ты скрываешь от меня?

– Ничего, что может разбить тебе сердце.

Адам берет меня за руку, и я сдаюсь в его объятья. Больше не хочется ничего решать, не хочется спорить. То, что я только что узнала, не позволяет мне продолжить глупые разборки. Вот он, передо мной, и он нежно обнимает меня. Большего мне не нужно.

Кинг ловит такси, и я засыпаю у него на плече, чувствуя, как его пальцы касаются моей щеки.

Какая разница, что было в прошлом, если сейчас все иначе?

Мой любимый Демон наконец открылся мне. Теперь понятно, почему в детстве никто не хотел с ним дружить. Люди судили его за отца, которого он никогда не знал, и считали, что он может быть его продолжением.

Отчасти Адам похож на монстра, но в нем есть и светлая сторона. Не представляю, как его мама выдержала горечь обстоятельств и оставила ребенка, воспитав его в любви и заботе, несмотря на то, что тот результат насилия.

Я чувствую, как меня берут на руки, и, словно пушинку, выносят из машины. У меня нет сил даже открыть глаза, не то что пошевелиться. Алкоголь туманит измотанный нервами разум. Но сквозь усталую дремоту я продолжаю копаться в своей голове.

Адам не предал меня, я верю его чувствам, верю ему. Видимо, наши отношения, по его мнению, начались гораздо позже, чем по моим расчетам. Я вспоминаю, как он время от времени прожигал меня взглядом, полным ненависти, и сопоставляю это с его признанием о желании уничтожишь меня в первые дни нашего знакомства.

Он ничего не скрывал от меня, когда наши отношения стали серьезными. Адам был предельно честен со мной и всегда давал понять, что не является святым человеком.

Дверь открывается, и я чувствую запах дорогих ароматических средств. В доме Кингов всегда приятно пахнет.