Мария Эльнорд - Демон

Гудок прерывает мои раздумья. Я беру сумочку с запасной обувью и выхожу на улицу. У меня отваливается челюсть, когда я вижу Адама, лениво опершегося о машину. На нем строгий классический черный костюм. Под приталенным пиджаком виднеется ворот кристально-белой рубашки и узел черного галстука. Волосы парня аккуратно уложены, а на левой руке сверкает перстень. Татуировки добавляют образу шарма. Он выглядит просто великолепно, и мне в голову приходит мысль, что рядом с ним я буду серой мышью.

Увидев меня, Адам улыбается и качает головой.

– Эми, так же нельзя, – мрачно холодит он, и я нервно сглатываю, осматривая себя, ища изъян. – Нельзя так сексуально выглядеть.

Я застенчиво улыбаюсь, а заносчивые воспоминания о его ласках упорно лезут в голову, заставляя меня робко переминаться с ноги на ногу и теребить в руках сумочку. Кинг прячет демонскую улыбку и открывает передо мной дверь Мустанга. Я наблюдаю за тем, как вальяжно он обходит машину, садится в салон, поправляет манжеты, сжимает руль. Его взгляд становится сосредоточенным. Сердце радостно трепещет, когда парень, оборачивается, и в глазах вспыхивает нежность.

Прекрасное начало вечера.

Мы подъезжаем к зданию его школы, и я невольно вспоминаю это место: красные кирпичные стены, синие рамы окон, старенькая табличка на входе. Мама приводила меня сюда пару раз, рассказывала, как училась здесь. По ее словам, она всегда прилежно училась и часто участвовала в школьных мероприятиях, помогала преподавателям. Любимицей мама была у учительницы литературы – миссис Грейс. Они много времени проводили вместе, разговаривая по душам. Отношения мамы и бабушки не являлись образцовым примером, так что иногда миссис Грейс давала моей маме мудрые советы.

Мы выходим из машины, и я машинально беру Адама под руку, отчего парень довольно улыбается. Мы заходим внутрь.

Темные коридоры, школьные шкафчики и маленькие классы… Я ощущаю подступающую ностальгию, пусть выпустилась не так давно. В моей школе в Лос-Анджелесе похожие светло-бежевые стены. Кажется, что как только мы зайдем за угол, я увижу знакомую столовую, моих одноклассников и друзей. Мы переступаем порог спортивного зала, украшенного шарами и плакатами с фотографиями учеников, и тут же на нас оборачиваются десятки глаз. Девушки недоуменно хмурятся. Кто-то даже слегка открывает от удивления рот. Парни заметно нервничают.

Какая теплая встреча!

Демон ухмыляется. По всей видимости, он ожидал именно такой реакции. Адам проводит пальцами по нижней челюсти и довольно поджимает губы, а в глазах загораются искры.

– Глядите-ка, сам Адам Кинг! – восклицает чей-то мужской голос, и я оборачиваюсь.

Перед нами стоит светловолосый мужчина среднего возраста в бежевом костюме и протягивает Адаму руку. На лице незнакомца нет ни капли притворства: он, видимо, один из немногих, кто действительно рад встрече с Кингом.

– Привет, Пол! – Адам отводит протянутую руку и тепло обнимает мужчину, хлопая по плечу. – Как ты? Как новые ученики?!

Он учитель?

– Эти дьяволята знатно треплют нервы! – усмехается мужчина, на что Адам улыбается. – Никогда бы не подумал, что дети так деградируют, с каждым годом все хуже. Ты как, как дела в университете?

– Скучно, все преподы – зануды, не с кем после учебы погонять шары в бильярде и выпить пива.

Пол прыскает со смеху, а затем переводит взгляд на меня, из-за чего я немного смущаюсь.

– А кто эта прекрасная дама?

– Эмили, познакомься, это Пол, учитель истории.

– Очень приятно. – Я пожимаю его руку.

– У Адама всегда был прекрасный вкус. – Мужчина подмигивает моему спутнику, и тот довольно скалит зубы.

Я догадываюсь, что им есть, о чем поговорить, и решаю не мешать. Шепчу Адаму, что отойду налить себе пунша, и направляюсь к столам с пирожными и канапе.

Отовсюду доносятся неприятные перешептывания и смешки:

–  Это та самая Эмилия Грин?

–  Что он в ней нашел?

–  У них все серьезно?

Еле подавляю недовольную гримасу.

Как только я оборачиваюсь в сторону шепота, девушки моментально смолкают и натянуто улыбаются, надевая приветливую маску. Никогда не понимала людей, слушающих и разносящих сплетни. Неужели их жизнь настолько скучна, что приходится обсуждать других?

Пока я наливаю пунш, мой взгляд падает на Адама. Он оживленно разговаривает с Полом, и к ним подходит Стив. Впервые я вижу Кинга таким беззаботным и радостным. Они что-то активно обсуждают и смеются, отчего на душе становится тепло. Адам может быть простым парнем, веселым и отзывчивым, но только не со всеми. Мало кому он доверяет свою светлую суть.

Среди незнакомых лиц я вдруг замечаю ярко-голубые глаза Тома и резко отворачиваюсь, чтобы он меня не заметил, судорожно наливая лимонад в стаканчик.

Но слухи быстро разлетаются по залу, и через минуту я слышу его тихое «привет», проклиная длинные языки болтливых девиц.

– Том. – Я пытаюсь скрыть волнение в голосе. – Привет!

– Рад тебя видеть. – Парень улыбается своей искренней улыбкой, и на душе появляется тяжелый камень.

Он выглядит абсолютно спокойным и жизнерадостным. Ни одного намека на безумие или болезнь. И все же я прекрасно понимаю, что состояние парня нестабильно, и любое неправильное слово может разбудить в нем приступ агрессии. Сердце сжимается от жалости. Том не виноват в своем недуге, он очень добрый и отзывчивый.

– Я тоже рада тебя видеть.

Неожиданно я замечаю напряженный взгляд Кинга.

– Прекрасно выглядишь, Эми. – глаза Тома светятся теплом. – Твоему спутнику очень повезло.

Флинн наливает себе немного пунша и делает глоток. Я подавляю неимоверное желание убежать от него и спрятаться за широкой спиной Адама. Мое воображение рисует роковую драку на мосту и его беленые глаза, отчего стакан в руке вздрагивает. Том же ведет себя непринужденно, спрашивает, как мои дела в университете и обсуждает наши общие домашние задания.

Адам, не отрываясь, наблюдает за нами, готовый в любой момент наброситься на Тома. В какой-то момент он решает подойти к нам.

– Вот ты где, – спокойно отрезает он, но я все равно чувствую в его голосе напряжение. – Пойдем. Хочу тебя кое с кем познакомить.

Том кидает на парня холодный взгляд, а я нервно сглатываю, но надеваю дежурную улыбку.

– О, Томми! – восклицает Кинг, точно только сейчас его заметил. – Салют.

– Салют, – отвечает парень, подавляя ухмылку.

Этот маскарад раздражает меня. Хочется поскорее уйти. Я беру Адама под руку и прощаюсь с бывшим другом, мысленно благодаря Кинга за спасение.

– Куда ты меня ведешь? – спрашиваю я, когда Демон прибавляет шаг, и мне приходится почти что бежать.

– Сейчас узнаешь.

Один за другим мимо нас пролетают классы и полоса синих школьных шкафчиков. Мы идем так быстро, будто сбежавшие с урока школьники, и мне почему-то хочется смеяться. А еще хочется сберечь это чувство внутри себя, ведь оно возникает так редко.

Мы останавливаемся возле стенда с фотографиями. На нем много снимков – от очень старых до совсем новых, – и внезапно среди прочих я замечаю фотографию моей мамы. Совсем еще молодой и счастливой. Она стоит в обнимку со светловолосой девушкой, и обе задорно улыбаются в объектив.

– Мама, – шепчу я, чувствуя душащие слезы.

Адам поджимает губы, и я улавливаю нечто необъяснимо знакомое в этой фотографии, точнее, в этой незнакомке рядом с мамой: серо-голубые глаза, прищуренный взгляд, светлые волосы. Кинг аккуратно снимает снимок, и на его лице появляется грустная улыбка.

– Это твоя мама, – догадываюсь я.

Адам лишь кивает и прячет фотографию в карман пиджака.

– Они были подругами, – продолжаю я, когда Кинг ведет меня обратно.

– Год назад ее не стало, – сквозь зубы шепчет парень, давая понять, что не хочет об этом разговаривать.

Я не настаиваю и больше не задаю вопросов. Адам и так позволил мне узнать самое главное. Он расскажет, когда будет готов, я верю ему.

Кинг проводит меня мимо спортзала.

– Поехали отсюда, не люблю ностальгировать по былым временам.

Я понимаю, что дело совсем не в вечере выпускников.

– Тогда я поведу, – решаю сменить тему, и Адам недоверчиво кидает взгляд сначала на меня, а потом на мои каблуки.

– Я все продумала, не волнуйся.

Давно мне не было так спокойно. Адам перенимает мое настроение и смягчается в лице. Так что, когда мы подходим к его Мустангу, он отдает мне ключи. Я задорно подмигиваю ему, снимаю каблуки и кидаю их на заднее сидение, а затем достаю из сумочки кеды.

– Ох, уж эти женские хитрости, – усмехается Кинг.

– Пристегнись, – ворчу я, когда мы оказываемся в салоне.

Адам строит недовольную гримасу, но я непреклонна. Закатив глаза, он щелкает ремнем безопасности. Я поспешно повторяю то же самое и даю по газам. Кинг с наслаждением наблюдает за мной, а я радостно смеюсь, маневрируя между машинами. На светофоре Адам снимает пиджак, галстук и разминает шею.

– Знаешь, что в вас, девушках, самое странное? – ни с того ни с сего спрашивает парень. – Вы самые эгоистичные и требовательные существа.

– Кто бы говорил! – возмущаюсь я.

– Вы начитаетесь своих любовных романчиков и считаете, что живете в вымышленном мире. Сказочный принц уже не в моде, этим вас не возьмешь: вам нужен грубый, жесткий мужик. С какой-нибудь тайной или комплексом неполноценности. Еще лучше, чтобы он был латентным садистом или собственником. И каждый роман твердит вам о том, как этот мужик меняется ради любимой, а девушка остается все такой же чистой. Секта.

Я кидаю на него растерянный взгляд, а он покачивает головой.

– Не бывает так, Эми. Не может быть односторонних жертв ради любви. Это эгоистично – ждать перемен от мужчины, не меняясь самой. Это уже не любовь, а эгоизм. Я не исправлюсь, Эмили, как бы сильно ты ни была мне нужна.