Мария Эльнорд - Демон

– Суд этого не доказал. – Если бы Том был рядом, давно бы уже получил по лицу за такое общение. – Как же презумпция невиновности? Я за справедливость, ты же знаешь, но я не хочу, чтобы его сажали за то, чего он не делал!

– Какая разница! – кричит парень в трубку. – Это же Демон, он выставил тебя шлюхой, рассказал всем, как трахал тебя на вечеринке, а потом у тебя дома. Он выбил стекло твоей тачки в первый же день, и из-за него твоя машина чуть не разбила автомобиль мистера Блэка. Он отравляет тебе жизнь, Эмили, а ты его выгораживаешь!

Кажется, вражда Тома с Адамом перерастает в паранойю. Он пытается любыми путями посадить Кинга за решетку, несмотря ни на что. Флинн с уверенностью говорит о деяниях Демона, но у него никогда не имелось существенных доказательств виновности Адама. Он ослеплен ненавистью и жаждет расплаты. Видимо, их дружба закончилась на плохой ноте.

– Я все сказала, Том, – сухо отвечаю я. – Адам – не самый лучший человек на планете, и я уже поняла, как сильно ты его ненавидишь, но это не значит, что его можно сажать ни за что.

На том конце провода слышится нервный вздох. Том не ожидал, что я помешаю его планам. Больше всего меня пугает тот факт, что он готов оклеветать человека ради достижения цели.

«Я сделаю все, чтобы его посадили в тюрьму», – вспоминаю его слова, и меня передергивает.

В трубке слышатся короткие гудки – свидетельство злобы парня. Возможно, теперь он возненавидит и меня, но зато я не буду корить себя за то, что по моей вине посадили невиновного, а настоящий преступник тем временем так и гуляет на свободе.

Выпиваю сразу две таблетки успокоительного и иду в комнату.

За окном уже стемнело, темные тучи периодически озаряют вспышки молний, разрезая тишину оглушительными раскатами грома. Под одной из вспышек замечаю подъезжающий мустанг и скорее выключаю свет.

Пусть думает, что никого нет дома.

Водитель не торопится выходить, а действие таблеток уже наливает свинцом веки. Я ложусь на кровать в ожидании стука в дверь, но так и не слышу его. Вместо этого меня затягивает в безмятежный сон, лишенный сновидений.

Ночь проходит незаметно, будто бы я закрыла глаза всего на пару минут, но вот он – новый день, и солнечные лучи упрямо прорываются в мою спальню. Вчерашние страсти позади. Правильно говорят: утро вечера мудренее. Я блаженно потягиваюсь в кровати.

После произошедшего меня не отпускает чувство легкости, все встает на свои места. Такое испытываешь, когда поступаешь правильно. Возможно, судьба поблагодарит меня за это.

Но точно не Том. У него весьма странные понятия о добре и зле.

Так, Эмили, хватит уже думать об этом.

Я начинаю утро с контрастного душа и овсяной каши на завтрак. Разминка помогает проснуться, а зеленый чай – взбодриться. Слегка пританцовывая, я решаю надеть платье и сандалии: по сводкам гидрометцентра день обещает быть жарким.

Смотрю в зеркало и вижу прекрасную девушку с сияющими карими глазами и волнистыми темными волосами. Платье красиво подчеркивает мои стройные ножки и осиную талию. Не хватает только пары штрихов. Достаю косметичку и подкрашиваю ресницы, на губы накладываю тонкий слой помады.

Если бы только мама видела меня сейчас, она бы сильно удивилась. Она всегда советовала мне носить платья, восхищалась моей фигурой, а я не вылезала из джинсов, считая все ее комплименты обычной материнской любовью. Кажется, я выхожу из подросткового возраста, и мои приоритеты меняются.

Моя старушка снова показывает характер, но мне удается договориться с ней об успешном запуске с третьего раза. Выезжаю из дома и лишь на полпути замечаю перемену. Странная тишина в салоне настораживает: ветер не бьет в лицо как обычно.

На месте разбитого окна стоит новое, и оно задорно поблескивает в лучах солнца.

Я прикасаюсь подушечками пальцев к стеклу и начинаю тихо смеяться. Меня даже не смущает тот факт, что ночью кое-то прокрался в гараж и возился с моей машиной. Этот поступок говорит о многом. Он значит больше, чем просто благодарность.

Черный мустанг стоит на привычном месте, но ни Адама, ни его друзей я не вижу. Видимо, они уже ушли на пары.

По пути к корпусу я вновь сталкиваюсь с волной негатива. Стараюсь не обращать внимания на злые языки. Даже Джулия замечает во мне перемены.

– Неплохо держишься, – говорит подруга, когда я оставляю без внимания пошлые шутки проходящих мимо парней в столовой.

– Слышала, что Адама хотели посадить?

– Теперь понятно, почему меня спрашивали о том конфликте! – Ее глаза округляются. – Но, видимо, он, как всегда, откупился, раз снова щеголяет на свободе.

И она туда же.

– Он не нападал на тебя, Джули, – шепчу я, ковыряя мясную запеканку. – В тот вечер я видела его на речке на другом конце города.

Она кидает на меня удивленный взгляд.

– Ну почему все считают его преступником? – спрашиваю я.

– Потому что он – Демон, Эми, он делает, что хочет. Он унизил меня при всем универе, рассказывая гадкие подробности! А на выпускном, говорят, убил одноклассника.

– Вот именно, что говорят! Это ведь не доказано! Он делает то, что хочет, но в этом и состоит проблема. Люди считают его непредсказуемым, поэтому вешают на него все смертные грехи.

– А кто, если не он? Только Адам настолько отбитый.

– Но он не нападал на тебя, – настаиваю я, и Джулия прикусывает губу. – Значит, в городе есть еще один «отбитый».

Девушка соглашается, проглатывая возражения. У нее, как и у Тома, нет доказательств против Кинга.

– Когда следующая вечеринка в братстве?

– Хочешь пойти? – Голос Джулии мгновенно меняется, и она заметно оживляется.

– Да, в прошлый раз было весело, – улыбаюсь я.

– Они почти каждый вечер собираются. Если хочешь, можем пойти сегодня.

– Отлично. Я не против.

– Ты уверена? – Джулия оглядывается по сторонам и чуть тише добавляет: – Слухи еще не утихли.

– И мне теперь сидеть дома? – Я встаю из-за стола. – Если я спрячусь, я только подогрею интерес. Все сочтут, что я струсила, а это отличный повод для подтверждения домыслов.

Подруга пищит от радости. Предлагает кучу вариантов, в чем можно пойти. Ее ажиотаж не унимается, даже когда мы подходим к парковочному месту. Я слушаю и умиляюсь ее открытости. Джулия похожа на маленького ребенка, все ее эмоции вырываются на свободу. Когда кто-то проходит мимо и отпускает в мою сторону уже несвежую пошлую шутку, она молниеносно бросается защищать меня.

– Спасибо тебе, Джули. Ты единственная, кто меня поддерживает.

– А для чего еще нужны друзья?

Мы тепло прощаемся, и Джулия уходит, а я сажусь в машину и вдруг чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Невольно улыбаюсь, когда вижу Адама возле мустанга. Парень стоит, вальяжно облокотившись о бампер, и на безумно красивом мраморном лице играет легкая улыбка.

– Ты прекрасно выглядишь! – Джулия смотрит на мое вишневое платье, в котором я была на вечере в семье Тома. – Ну-ка, повернись.

Я кружусь, и юбка задорно развевается в разные стороны, оголяя мои бедра и заставляя Джулию верещать от восторга.

– Ходи так почаще, Эми, тебе очень идет.

– Мне в джинсах комфортнее, – смущаюсь я.

До дома братства идти и идти, а я уже слышу громкую музыку и пьяные крики студентов. С очередным шагом каждая клеточка моего тела напрягается в ожидании новой порции грязи. Не знаю, зачем я вообще предложила пойти на вечеринку. Моя решительность испаряется с каждой секундой, и уже около порога я хочу поскорее уйти, но упрямо собираю всю волю в кулак и открываю дверь. Уши моментально закладывает от басов и восторженного хихиканья Джулии.

Все как всегда: пьяные игры, неадекватные девушки, похотливые парни, которые раздевают взглядом все, что движется. К моему удивлению, никто из студентов не говорит ни слова в мой адрес, хоть и переглядываются, и перешептываются у меня за спиной. Я стараюсь не обращать внимания и иду за Джулией сквозь толпу к напиткам.

– Красные стаканчики – смысл жизни студентов! – декларирует девушка и дает мне стакан, содержимое которого по запаху похоже на водку с соком.

Мы чокаемся, и с первого глотка тело пробирает долгожданное удовольствие. Настроение поднимается, и мы идем танцевать. Время ускоряется, алкоголь расслабляет. Мы играем в литрбол, и Джулия выигрывает у одного из парней. Кажется, его зовут Майк. Парень не отрывает от девушки глаз, и я замечаю, что между ними пробегает искра. Правда, Джулия держит его на расстоянии.

– Я никогда не знакомлюсь на подобных мероприятиях, – говорит она, когда мы отходим от Майка. – Одного раза хватило.

Я представляю, как год назад Джулия приходит на вечеринку и знакомится с Адамом. Мое воображение рисует его хитрый взгляд и наглую ухмылку, когда он напаивает ее. А потом…

По спине бежит холодок, а в животе застывает неприятное чувство от мыслей о том, как Адам целует Джулию, целует ту блондинку. Скулы сводит от напряжения.

Мои чувства – клубок ниток, и мне никак не удается его распутать: становится только сложнее. Без мамы так плохо. Она бы помогла разобраться, но, увы, ее нет. Алкоголь выуживает из души слишком большую порцию сантиментов, и, чувствуя подступающие к глазам слезы, я иду за новой порцией выпивки. Надо избавиться от мыслей, а тем временем грусть сменяется обидой, обида перерастает в злость. Мне уже не хочется разбираться в себе, я так устала от переживаний, что отметаю попытки самоанализа и выпиваю стаканчик до дна.

Очнувшись, замечаю, что Джулии рядом нет. Девушка растворилась в толпе пьяных студентов, оставив меня наедине с непонятными чувствами.

– Посмотрите, кто сюда заявился! – слышу неприятный голос.

Блондинка загораживает проход и сверлит меня помутневшим от алкоголя, ядовитым взглядом. За ее спиной стоят две размалеванные девицы и хихикают, переглядываясь между собой.